Трое избранных богом войны вернулись только вечером. Всё это время ваурд отдал тренировкам. Результаты были невелики, но Дракалес не отчаивался и в планах имел мысль усилить нагрузку. Золина сразу же предстала перед своим учителем и стала говорить обо всём, что приключилось с ними:
«В Каанхоре не пойми что творится. Но сначала о наших поисках. Они не увенчались успехом, сразу скажу. Мы прибыли в ту самую таверну, где я и получила эту книгу, но обнаружили на месте хозяина другого человека. И что ты думаешь? Он знать не знает о каком-то там Паслиме, как будто его и не существовало. Мы уж было подумали, что ошиблись местом. Но нет же. Я отчётливо помню главную дорогу, вдоль которой тянулось веретено людей в тот день, когда мы шли к главной площади. Вихрь снял с себя доспехи и прокрался ночью в это заведение. Удивительно, но следов и в самом деле не было. В документах о владении трактиром указывался этот человек, и никаких посредников он не имел. Никаких сломанных дверей на втором этаже. Следующим днём мы стали расспрашивать местных завсегдатаев о том, о сём. Но эти забулдыги не помнят даже вчерашнего дня, не говоря уже о более ранних событиях. А остальной люд утверждает, будто бы этот трактир с самого его основания принадлежал тому человеку. Но мы не оставляли надежды и продолжали искать. Поиски наши увенчались успехом, хоть и недолгим. Мы сумели отыскать того, кто якобы в тот вечер на кануне Луртара потчевался в этом самом трактире, привели его к хозяину в надежде, что наши сомнения подтвердятся. Но, увы, и он принялся говорить о том, что этот хозяин был тут и в тот вечер. В общем, мы оставили это дело. Ну не могло быть такое, что нам с тобой привидеться один и тот же трактирщик или все вдруг посходили с ума»
Увидев задумчивость, которая нарисовалась на лице Дракалеса, дева спросила: «Что ты думаешь об этом?» И ваурд ответил ей: «Стало быть, кто-то принял облик Паслима, чтобы под видом хозяина таверны вручить нам таузваль, которая поможет нам сориентироваться во времени, а также запечатлеть историю моего восхождения» — «Знаешь, у меня тоже родилась подобного рода мысль ещё там, но я посчитала её навязчивой идеей, а потому отбросила. Но теперь, когда наши с тобой мысли сошлись, я думаю, что она была не такой уж и навязчивой» — «Теперь же расскажи о том, что ты назвала странностями каанхорскими» — «Всякое было. Как будто двери таверны перенесли нас в другой мир. Сначала мы увидели, как маленький мальчик хвастался своей неимоверной силой, якобы голыми руками может поднять лошадь. Всё бы ничего, если бы он не продемонстрировал свой подвиг. Мимо пробегал человек неимоверно быстро. Стрелы даже так не летают. Старик, проходивший мимо, привлекал женское внимание, и те стеснительно поглядывали в его сторону, как словно был он молодым и привлекательным. Мы шли как будто во сне. Акробаты, бессмертные, чародеи — в общем, всего не перечислить. А позже к нам подбежала женщина, прося помощи. Она утверждала, что её муж обратился в чудище. В обычное время это вызвало бы у нас недоумение, но, глядя на новый Каанхор, мы поверили ей. Мы втроём вошли в её дом. Хозяйка осталась снаружи. Всё внутри было верх дном. Кто-то не на шутку разозлился и перевернул там всё. В общем, мы обнаружили чудище. Какой-то огромный чёрный жук, стоящий на задних лапах и машущий остальными шестью над своей головой. Мне показалось, он хочет что-то нам сказать, но Асаид отважно двинулся вперёд, сбив чудище с ног своим щитом. Мы бросились на подмогу, но тварь оказалась проворна и сильна. Вмиг поднявшись на лапы, оно раскидало нас и метнулось прочь из дома. Убивать оно нас не хотело — это мы поняли тогда, потому что более удачного момента для этого у чудища не было, но оно потратило шанс на побег. Мы, конечно же, метнулись за ним. И по указаниям каанхорцев преследовали его до самых врат. А там изумлённые стражники рассказали нам, что чёрная дрянь, метнувшаяся мимо них, убежала в лес. Дальше мы за ней не пошли. Вот что ты думаешь об этом?» — «Всё это весьма необычно. У людей ни с того, ни с сего начинают проявляться способности, не свойственные им» — «Я бы даже сказала, исполняются их мечты. Мальчуган, пожелавший стать сильнейшим на свете, старик, грезящий вернуть молодость и привлекательность. Однако случай с жуком мне не совсем понятен» — «Это может быть желание того, чтобы его стали бояться» — «Верно. И что же у нас получается? В Каанхоре завёлся добрый исполнитель желаний?» — «И такое может быть. Однако Лиер утверждал, что эджа́ги прекратили своё существование века назад. Но это никак не исключает того, что один сумел выжить» — «Эджаги? Кто это?» — «В сказаниях ратарда они представлялись как духовные существа, но полыхают, как самое настоящее пламя, и этой стихией они обладают в совершенстве. Даже самый сильный заклинатель огня не способен на то, что может эджаг. Ещё из рассказов Лиера вызнал я, что они способны воплощать желания» — «Чудеса, да и только. Я думала, что существование добрых исполнителей желаний — лишь наивная сказка, однако сердце всё же подталкивало меня верить в них. И это, как оказалось, не безосновательно». Чуть помолчав, она продолжила: «Так что нам с эджагом-то делать? Не может же он разгуливать свободно по городу и желания всякие исполнять. Нужно выследить и попросить его прекратить это делать, если, конечно, он не с плохими намерениями это делает» — «В сказаниях моего учителя создания эти представлены были как союзники, а потому, встретив его, мы можем не опасаться, что просьбу нашу он не исполнит» — «Это уже лучше. Теперь вопрос в ином — как отыскать его?» — «Этим вопросом задаюсь и я. Уверен, эджаг принял облик человеческий, чтобы не бросаться в глаза. И отыскать его можно лишь по магическому следу. Но, увы, увидеть такой след могут лишь те, кто практикует магическое ремесло. Мир ваш лишён открытости в области чародейства, а потому никакой валирда́л не посмеет раскрыть себя» — «Столько слов диковинных успела вызнать я. Что за валирдал?» — «Так зовут себя чародеи, странствующие меж мирами» — «И как нам быть? А этот самый валирдал не может решить проблему с эджагом самостоятельно? Он же, наверное, видит, что происходит вокруг, и сердце подтолкнёт его к действию» — «Это вряд ли случится. Ведь пилигримы очень осторожны. И благородному поступку предпочтут бездействие с целью сохранить своё присутствие в тайне» — «Ненавидишь их за это?» — «Вовсе нет, потому что делают они это не по трусости своей, но оттого, что нет им дела до людских бед. Лиер предупреждал меня о том, что в бою любой чародей является весьма опасным противником, а потому хоть я и не признаю это ремесло полезным, к магических дел мастерам отношусь я с уважением» — «Хм. Может, мне научиться магии и раскрыть это дело с исполнителем желаний?» — «Это вряд ли получится, ведь ремесло это очень сложное для понимания, и без учителя тебе не овладеть им» — «А твоя магия, с помощью которой ты сотворил ваурдов? Она не может определить место нахождения колдуна?» — «Эджаг вовсе не колдун, потому что не с помощью магии воплощает желание, но чем-то ещё другим, мне не ведомым. Но нет, моя сила не способна обнаружить чародея»
Адин, узнав о проделках эджага, стал недоумевать, ведь, как и все, считал, что существа, исполняющие желания, выдумка и сказка, которая лишь тешит человека тем, что грёзы их не безнадёжны. Выслушав также проблемы с его поиском, повелитель призвал к себе Хандалира, главного агента вирана, и дал ему указание начать поиски того самого эджага, который может скрываться в обличии любого человека. Дракалес дал весьма подходящую наводку: «Пусть люди твои ищут человека, который не обладает сверхъестественными способностями и на лике чьём не рисуется радость, ведь для эджага нет радости. Но если таковых окажется много, не страшись, но выбирай по поведению и поступкам. Наблюдай и делай выводы» Приняв слово ваурда, Хандалир двинулся собирать следопытов. Забегая наперёд, хочу лишь сказать, что следопытам так и не удалось изловить исполнителя желаний, однако существо, поняв, что его дела вызывают не только радость, но и негодования, прекратило их. Однако посланцы вирана не прекращали поиски, считая, что их цель — найти эджага. Скажу прямо, польза в этом была, ведь пламенное существо видело, что поиски его не прекращались, а потому решило завершить свои дела. Однако возникла иная проблема, которую решали уже воители вирана. А именно последствия исполнения желаний. Многие, получив способности, не свойственные человечьей природе, не имели в сознании своём и мысли, чтобы использовать их во зло. А те желания, чьи цели были лихими, попросту не исполнялись, ведь, как подметил Дракалес, эджаги не были существами скверными и вершили только благородие. Но не могли понять они, что человек существо ветреное — если пожелает он блага, то вскоре станет творить лихо. Потому те, кому была дарована могучая сила, невероятная скорость, пытливый разум, стали обращать её в оружие покорения и превосходства. Так, Сами́д, тот самый мальчуган, который в рассказе Золины поднял лошадь своими руками, имел месту заполучить невероятную силу, чтобы защищать себя и друзей своих от тирании более взрослых детей, однако не успел он применить свою силу во благо, как сразу же нашёл для себя преткновение — он стал среди своих сверстников почитаемым, и всякий желал угодить ему. Но неопытный предводитель неверно мотивировал их: вместо сотрудничества он прививал им дух соперничества, и ребята буквально сражались друг с другом, чтобы заполучить одобрение своего кумира, что привело к расколу. И группа умалялась, пока не остался силач один на один со своей силой. И никто больше не стал искать дружбы с ним. Это и стало причиной, по которой он принялся мстить. Но в мыслях его не было места для убийства, хотя первое же возмездие им и окончилось. Следопыты стали вести расследование, но, страшась тюремного заключения, дитя пыталось сопротивляться аресту, ранив притом одного из ищеек. Чтобы разобраться с маленьким силачом, был призван Дракалес. Взяв с собой Асаида и Вихря, он прибыл на место. Взору его открылось жалкое зрелище: вжавшись в угол своей комнаты, рыдал мальчик, кому и пяти лет ещё не исполнилось. Сквозь слезы его иногда слышался приказ «уходите!». Всякому показалось, что ваурд медлит, потому что не желает испытать на себе удар силача, но видела Золина, как Дракалес боролся с подступившим чувством ненависти. Она понимала, что именно вызвало неприязнь — сам факт того, что это ничтожное создание, как человеческое дитя, обладает силой под стать ему, был мерзким, в этом и увидел тарелон мерзость. Однако свою ярость он поработил, как и всегда это было, а после двинулся к нему, и всякий засуетился, а испуганный лишь ещё сильнее закричал: «Уходите!» Ваурд без капли страха протянул к нему руку, а малыш в страхе ударил по ней ладонью. Но ничего не произошло, хотя все ожидали, что рука бога войны пошатнётся. Но надвигающаяся рука была неостановима. Более прочих изумился малютка. И не успел опомниться, как оранжевые глаза уже глядели на него, а пол под ногами был уже далеко. Дракалес заговорил: «Отныне и на веки ты не способен воспользоваться тем, что тебе даровано было случаем» Договорив это, ваурд опустил его на землю, и в подтверждение слов его стена, по которой треснул со всего размаху мальчуган, не разлетелась на мелкие кусочки.
