Нехорошо было обманывать Лару, но Илья сразу же подумал, что заберет Сережку к себе. В Лодейном поле, конечно, хорошо, но все же это город.
– Да осталась всего неделя, я договорюсь. Мне уехать гораздо сложней.
– Когда ты планируешь лететь?
– Если это возможно, то завтра. Самолеты летают через день, следующий будет только через три дня. Но билет надо взять сегодня. Конечно, можно заказать и выкупить в аэропорту, но я боюсь – вдруг они что-нибудь перепутают?
– Хорошо, я сейчас приеду, – Илья вздохнул.
– Илья… – она помолчала, как будто собиралась с духом, – спасибо.
– Не за что, – хмыкнул он.
Разумеется, Лара узнает, что Сережка не поехал в Лодейное Поле. Но сделать она все равно ничего не сможет. Некрасиво, конечно, но придется ей это пережить.
Из города он вернулся поздно вечером и притащил рюкзак новых книжек и дисков с фильмами, чем несказанно обрадовал Мишку.
– Мы завтра утром едем тебя подшивать, – сообщил ему Илья.
– Да? А не рано? – Мишка скуксился.
– Нет, в самый раз. Я все узнал, нужно семь дней не пить.
– А чего так вдруг?
– Я завтра Сережку привезу. Похоже, на все лето.
– Да ты че! Здорово! – Мишка, когда бывал трезвым, Сережку любил.
– Здорово будет, если ты не будешь пить при этом. И только попробуй нажраться до завтрашнего утра!
– Не, Илюха, я все… Я же понимаю…
– Да ничего ты не понимаешь, – Илья махнул рукой, – сдохнешь ты когда-нибудь. Либо перепьешь, либо под забором замерзнешь.
– Все мы когда-нибудь сдохнем, – философски заметил Мишка.
– Ага. Только кто-то раньше, а кто-то позже.
Илья распихал книжки по полкам, в два ряда идущим по всему периметру спальни, и подумал, что пора делать третий ряд. Но тогда, поднимаясь с кроватей, придется беречь голову – потолки в избушке были низкие.
– А я тебе четыре бревна окорил, – похвастался Мишка.
– Маловато будет, – хмыкнул Илья, – слабоват ты стал, болезный.
– Вот подошьюсь и наберусь здоровья. Может, бегать по утрам начать?
– Ага, – кивнул Илья с сомнением.
– А еще я картошки начистил, только пожарить осталось.
Нет, Мишка определенно напьется до завтрашнего утра. Такое рвение он испытывает лишь перед новым запоем, потому что мучается сомнениями и чувством вины. Запереть его, что ли? Это Илья уже пробовал, Мишка хитер и смел, когда речь идет о том, чтобы выпить. Ему удавалось вылезти в окно размером пятьдесят на пятьдесят, несмотря на то, что для этого нужно было перебраться через спящего Илью, да так, чтобы тот не проснулся. При этом в окно он выбирался головой вперед, а окошко высоко поднималось над землей. Илья бы дорого заплатил за то, чтобы увидеть, как он это делает.
– А что, твоя Лариска ребенка к тебе вот так запросто отпустила? – Мишка начал безжалостно кромсать картошку ножом – видимо, хотел нарезать.
– У моей бывшей тещи инсульт, Лара едет к ней в Иркутск. Сережку мне оставляет.
– Да ты че! Не повезло, конечно. И почему она раньше ее сюда не забрала?
– Ее мама не хотела, ей там хорошо. Теперь, наверное, придется забрать…
Илья жалел Ларису гораздо больше, чем ее мать. Тем более что видел тещу всего два раза в жизни: в первый раз она приезжала на свадьбу, а однажды они с Ларой ездили к ней, еще когда были студентами. Прошло уже лет пятнадцать.
С Ларой они познакомились семнадцать лет назад, и этот день Илья до сих пор вспоминал, как лучший день в своей жизни. Майским вечером, почти таким же, какой стоял сейчас за окном, веселые третьекурсники сдали зачет по теорфизике и по этому поводу выпили значительно больше, чем следовало. Илья поступал в институт после армии, был постарше и поопытней одногруппников, но в тот вечер быстро утратил критичность к своим поступкам и радостно поддержал идею завалиться в общежитие пединститута.
Они устроили безобразный скандал с вахтершей, которая не желала их пропускать, и в результате влезли в общагу через приоткрытое окно второго этажа. Лезли они по водосточной трубе, и до сих пор осталось непонятным, как ни один из них не свалился и не переломал ног. Открытое окно вело в учебную комнату, где девчонки тут же подняли ор, сперва пытаясь их не пускать, а потом – выгнать. Столь некорректное поведение вызвало протест в пьяных головах студентов, и вели они себя, мягко говоря, не вполне вежливо и предупредительно, а именно, хватали девчонок за выступающие части тел и тискали по углам.
И тогда Илья увидел Лару. Она сжалась на полу в уголке, словно маленькая мышка, и смотрела на происходящие с паническим ужасом, в то время как остальным девчонкам этот разбой, по большому счету, понравился. Ее огромные глаза налились слезами, когда Илья направился в ее сторону, она закрыла лицо руками и подтянула колени к подбородку. Как бы пьян он ни был, обидеть такое беззащитное существо он никак не мог.
– Не бойся, малыш, – он присел перед ней на корточки, – хочешь, я уведу тебя отсюда?
Она в ужасе замотала головой, но Илья он все равно взял ее за руку и, прикрыв собой, по стенке, вытащил в коридор из превращенной в вертеп учебки.
Ему повезло в тот день больше всех. Они с Ларой полночи гуляли по городу, в то время как через десять минут после их ухода в общагу приехала милиция и повязала всех участников безобразия. Студентов спасла только массовость мероприятия: выгнать из института больше половины группы деканат не решился.
А через полгода Лара стала его женой.
Мышка моя сероглазая,
Как мне с тобой хорошо!
Звезды холодными стразами
Светят на твой капюшон.
Хочешь, сгребу их ладошками,
Плюну на скромность твою —
Яркими звездными крошками
Серый твой плащ оболью?
Как случилось, что она больше не его жена? Когда они перестали подходить друг другу? Илья любил ее отчаянно, остро, она столько лет составляла его счастье и, может быть, смысл жизни. Когда родился Сережка, все давно кончилось, но они прожили еще четыре мучительных года рядом, пока не поняли, что кому-то из них надо уходить. И теперь Сережка составлял его счастье и смысл жизни. А Лара… Илья не мог вспоминать ее безболезненно. Иногда она снилась ему такой, какой он ее любил, и тогда ему казалось, что все еще возможно вернуть и устроить. Надо только принять ее такой, какая она есть, примириться с тем, чего она от него требует. Но, встречаясь с ней, отчетливо понимал, что это иллюзии. Он никогда не сможет быть таким, каким она хочет его видеть. И она никогда не согласится с этим.
– Чего задумался? – Мишка вывалил картошку на шипящую сковороду.
– Да так, – Илья пожал плечами.
– А ты колбаски не привез?
– Привез, – мрачно ответил Илья.
