Артроплеврами. Самцами, ведь узор на их многочисленных полосках был расположен поперек. А у самок, наоборот, вдоль.
Об этом на истории королевства мне рассказывал Уль Мортен. А ведь я даже не удивилась его осведомленности…
Этого просто не может быть! Сон! Кошмар, вроде того, когда я оказалась в заброшенном королевском замке и увидела кладки яиц Сольрис.
Но на этот раз это был не сон.
Гладкие блестящие тела монстров теснили меня к камню с заключенной внутри девушкой, заставляя прижиматься к странно теплой и от этого противной поверхности.
– Это она? – пытаясь сохранить остатки самообладания, прошептала я. – Это – царица артроплевр? Дриадья Праматерь, но почему Аригун с Ольфозой не спалили ее, не уничтожили в своем драконьем пламени?
– Они не смогли, – голосом Уля Мортена ответил один из плевр. – У драконов хватило сил, чтобы победить ее. Но не уничтожить. Ведь наша мать из другого мира, и могла умереть только в нем. Аригун с Ольфозой не смогли открыть портал, откуда Сольрис была родом. И тогда они приняли иное решение.
– Это не камень, – продолжил его брат-плевр. – Это кенотаф – замороженное драконье пламя, в которое Аригун с Ольфозой вплавили нашу мать, наложив на него мощные чары упокоения. Он стал ее темницей на долгие годы, пока мы взрослели и входили в возраст размножения и расцвет сил.
– Все эти годы мы думали, как ее освободить, – закончил плевр, который прикидывался королевским ревизором Игоряхом Иссаволем. – Ведь мы должны размножаться, дриада. Но для этого нам нужна самка.
Они синхронно кружились вокруг меня, точно угадывая движения друг друга, словно являлись частью единого организма. Их голоса все меньше напоминали голоса оборотней и все больше становились похожи друг на друга и на шипение, от которого у меня, казалось, вибрируют барабанные перепонки.
Эта одноглазая девушка, их царица, тоже была частью этого организма.
– Хэллия, – услышала я нежный шепот, исходящий прямо из кенотафа, и ее единственный глаз моргнул.
Ее голос. И мои сны.
Все это было неслучайно…
Мамочка, забери меня отсюда! Я-то вообще здесь при чем?! Я на королевский бал собиралась, а не вот это вот все!
Что они задумали?
Что, шеликуны их загрызи, задумали эти мерзкие богопротивные многоножки?
– Мы не можем расплавить это пламя, снять чары упокоения, и выпустить ее наружу, – прошипел один из плевр, подползая ко мне совсем близко. – Но мы можем переселить ее сущность в другое тело. Твое тело, дриада.
Как они собираются это сделать, интересовало меня чрезвычайно. Но в подобной ситуации отвлекаться на болтовню – самое гиблое дело!
Не гиблое дело – только бежать!
Что я и попыталась сделать, призвав на помощь весь свой магический резерв. По моему велению крючковатые корни сосен полезли из-под земли, а сама я рванулась к краю поляны. Словно гигантские уродливые пальцы они пытались схватить плевр. Но жирные лоснящиеся братцы-многоножки были слишком юркими, и легко выскользнули, устремившись за мной.
Корни стоили мне почти половину резерва.
Еще четверть – заклятие невидимости.
Но часть занятия по нему я пропустила, поэтому скрыться целиком не удалось. Я стала полупрозрачной, похожей на болотного призрака, но и то хлеб.
Черный Бор полностью оправдывал свое название – за пределами поляны, с которой мне удалось вырваться, не было видно ни зги. Черные стволы деревьев тонули в тумане, который тоже казался черным.
Я была дриадой и могла спрятаться в любом лесу, схорониться так, что меня вовек не найти. Но этот лес был не таким… Он был враждебным. Зачарованным какой-то древней, тяжелой и неизвестной мне магией.
Спасаясь от мчащихся за мной плевр, я бежала изо всех сил. И чудовища отстали. Тревожно оглядываясь, пыталась высмотреть их в тумане.
– Хэллия… – вкрадчивый голос Сольрис зазвучал прямо в моей голове. – Я стану тобой, а ты станешь мной. Тебе не уйти!
Споткнувшись, я упала прямо на мох.
Он напоминал спрессованную проволоку, поэтому тут же оцарапал мне лоб.
И в тот же миг голос профессора Кариса зазвучал в моей голове, перекрывая шепот Сольрис.
Магомох до крайности взрывоопасен. Но этим свойством обладают старые мхи. Они не такие пушистые и приятные на ощупь, как молодые, и по виду, скорее, напоминают металлическую губку.
Очень осторожно, словно находилась на краю бездны, и одно неловкое движение могло стоить мне жизни, я поднялась с жесткой моховой подушки.
Выверяя каждое движение, я нагнулась и бережно захватила полные пригоршни мха.
Мертвая тишина, царящая в этом темном лесу, пожалуй, была страшнее всего. Ни шелеста листвы, ни шороха, ни шепота.
Ничего.
Медленно, очень медленно я обернулась.
Плевр находился прямо позади меня, нависнув крючком. Удивительная бесшумность и какая-то уродливая грация для такого большого существа.
Я уже не знала, кто передо мной – тот, кто назывался Игоряхом Иссаволем, Ульваром Мортеном или Вальбу Мортеном.
Это было неважно, потому что я одновременно сделала три единственно возможные в этой ситуации вещи.
Заорала, бросила в плевра мхом и побежала, что было мочи.
Сороконожка скрылся во всполохе взрыва, но его братцы и не думали отставать. Несмотря на мои попытки наложить на себя невидимость, видели они меня прекрасно. А, может, чуяли, я не знаю.
Но это ничего – у меня и на них мха хватало. Я отщипывала по чуть-чуть и, уже не глядя, бросала кусочки назад, не отвлекаясь на яркие оглушающие вспышки. Вообще, вспышки – это было хорошо, это было даже отлично. Возможно, один хорошо знакомый мне дракон обратит на них внимание в ночи и прилетит проверить, в чем дело.
К сожалению, все когда-нибудь заканчивается. Даже взрывоопасный магомох.
Сил бежать у меня почти не осталось.
Я споткнулась снова и упала бы, если кто-то меня не подхватил и я почувствовала себя в надежных мужских руках.
– Хэллия! Что здесь происходит?
Но моим спасителем оказался вовсе не Аэлмар, а вампир Элайя Куртоль. Сейчас как поднимемся в воздух – многоножки гадские не достанут. Все-таки крылья – удобная штука, надо признать. И как хорошо, что у плевр крыльев нет! Червяки – они и есть червяки. Рожденный ползать – летать не может, так сказать!
– Эл! Ты как здесь? Хотя неважно! Нет времени объяснять, надо бежать! – выпалила я. – Вернее, лететь! Тут такие дела творятся! Надо к ректору! Доставай крылья и погнали отсюда.
– Ладно, ладно! Только успокойся… – тут же отреагировал вампир и расправил свои огромные кожистые крылья.
Несколько взмахов – и мы поднялись над Черным Бором, оставив братцев многоножек издать пронзительные недовольные вопли. После чего они, поблескивая своими сегментарными телами, быстро поползли обратно. Очевидно, задумали новую гадость. Но мне-то теперь они нипочем! Я в воздухе! Летать – хорошо!
Вот только, пролетев несколько верст, Эл почему-то пошел на снижение.
Не успела я толком ничего сообразить, как мы оказались на той же самой поляне. С кенотафом и вмороженной в него плевровой царицей.
Вампир поставил меня прямо рядом с камнем – аккурат, где я стояла до этого. Как будто и не убегала вовсе…
Вампир…
Да никаким Эл вампиром, на самом деле, не был! А был одним из них. Плевром.
– Ох, и шустрой ты оказалась, дриада, – проговорил он голосом, в котором я уловила знакомые шипящие интонации. – Не ожидал.
Точно – плевр. Самый что ни на есть натуральный. Даже несмотря на то, что в отличие от остальных превращаться не спешит. А они за ним так и вьются – не нанесли им урона мои моховые бомбочки. Только пламя драконье им страшно, избранного дракона.
Но нету его рядом. Всегда был, а сейчас, когда больше всего нужен – нету.
Сразу видно, что Эл среди них – главный. Старший, похоже. И куда делась его всегдашняя сгорбленная поза, неуверенность в глазах, скрытых стеклами очков? Да, собственно, и сами очки куда делись?
Не нужны они ему на самом деле были, часть маскировки. Плевры видят хорошо.
