— Будут тебе доказательства, Ирина, — в кабинет зашёл Мастер, на ходу расстегивая пальто. — Отцепись от парня, ему и так сегодня досталось. Твой Дима, которого ты тут сейчас оплакиваешь — законченный псих. И у меня возникает к тебе вопрос, госпожа психолог, как ты могла проглядеть такой кадр у себя под носом? Профдеформация или халатность?
— Илья… — вмешался Котов, — ты не перегибаешь?!
— Я, вашу мать, даже недогибаю! — Мастер долбанул ладонью по столу, — У нас три трупа, из них один — убийца. Замять историю не получится. Я скормил полиции версию о служебном романе и жгучей ревности, уж прости, Андрей, импровизировал. Но получается, что мы облажались по полной. И Веня, у которого Савицкий работал в непосредственном подчинении, и Ирина Владимировна, которая у нас отвечает за кадры, и я, старый дурак, чего греха таить.
— Главное сейчас, минимизировать риски, — деловито проговорил Котов, — спланировать официальную позицию, определить "тон оф войс". Ирина, после совещания задержись у меня вместе с пиарщиками. Кто там у нас сейчас… Скворцова… Довнер… не держатся люди на должности… мы хоть новую успели назначить?
— Успели, — деловито кивнула Скуратова, и её глаза, как по волшебству высохли, — надо ещё начальника отдела эйчаров позвать...
— Предупредите сотрудников… никаких утечек… за любой инсайд немедленное увольнение...
— Завтра до нас доберётся полиция… в мастерскую их пускать нельзя… дверь к капсуле заделать… как к ней ходить?.. а на хрена?.. через окно ходите...
— Прорежем дверь из соседнего кабинета… кто там сидит?.. пересадить… когда-когда… сегодня начнём, завтра к утру закончим...
— Ревность — это хорошо… это понятно… будут сочувствовать… бульварщина, но глубоко не полезут…
— Родственникам сообщили?.. где они… в Рязани?.. похоронить за счёт компании… дать денег… предупредить по поводу журналюг, иначе останутся без бабок...
— ЗАЧЕМ ОН ЭТО СДЕЛАЛ?!
— Что?! — лица у всех были такие, словно их только что разбудили.
— На хрена ему это?! Убийства… капсула… вмешательство в игру…
— А это уже не твоя беда, Андрюша.. — Мастер привстал и похлопал меня по плечу, — Выясним всё, обязательно выясним… потом, когда всё уляжется. Сейчас главное, чтобы наш проект не прикрыли, в интересах государственной, или какой-нибудь там ещё, безопасности. Силовики — народ быстрый. Стоит им засунуть сюда свой нос, и потом уже не выкурить, — он промолчал, словно что-то вспоминая. — Ни деньги не помогут, ни связи… Так что сейчас мы должны действовать одним фронтом… одной командой. А ты отдыхай, ты свою работу сделал. Теперь в игре доведи дело до конца. А в эту грязь не лезь… мы её сами разгребём.
— А если он был не один? — меня не отпускало чувство дежавю.
Словно, найдя для себя самый простой ответ, все включая хитроумного Мастера, с радостью останавливались на нём. Я слышал, конечно, про бритву Оккама, но нельзя же ей следовать настолько буквально...
— Он и был не один, — подтвердил Мастер, — но все его подельники — мелкие сошки. Савицкий их вслепую использовал. Те считали, что это обычное воровство.
— А Пивень? Его явно кто-то на меня натравил.
— О, Пивень, это отдельная история, — Мастер потёр ладони, словно был рад сменить тему, — майора подвело его корыстолюбие. Какой-то придурок из экспертизы сказал ему, что на флешке биткойны или какая-то другая жутко ценная криптохерня.
— Дебилы, — хрюкнул от удовольствия Веня, — двоечники.
— Подозреваемый мёртв, вещдоки не востребованы, — продолжал Мастер, — скопировать флешку они не смогли. Искали в магазинах похожую, но не нашли...
— Это корпоративный мерч, — подсказал я.
— Именно, — кивнул Мастер, — Они все ещё надеялись её подменить, но тут появляешься ты. Естественно, они не горели желанием расставаться с такой ценной вещью.
— Звучить бредово...
— Поэтому я и поверил, — Мастер по привычке скосил глаза к кончику носа, — Вот если бы врали, было бы складно. А правда чаще всего и похожа на бред.
— Может, им подсказал кто-то?
— Зачем? — не согласился Мастер, — флешка особой ценности не представляла. Вениамин и без неё справился. С чего такой огород городить? Нет смысла во всём видеть заговоры. Чаще всего людьми руководят самые простые мотивы. В данном случае — обычная жадность.
— Подведём итоги, — снова взял слово Док, — Вениамин, на тебе кабинет Савицкого и его ноутбук. Всё равно завтра изымут, так что найди такой, чтобы не жалко и изобрази на нём видимость рабочего. Илья, на тебе, все завтрашние гости. Пусть ходят, где положено, и говорят с кем положено… шаг влево, шаг вправо… сам знаешь… С Ириной Владимировной мы сейчас задержимся… А ты, Андрей, — он поднял глаза на меня и неожиданно улыбнулся, — ты выдохни. У тебя теперь своя задача, вытащить из игры хотя бы одного застрявшего. И если ты выполнишь своё обещание, я выполню своё. Досрочно. До конца испытаний. На этом, всё. Ирина, останься, остальным — до завтра.
* * *
За окном давно стемнело. Долгий день никак не хотел заканчиваться. Я пытался осмыслить всё, что сегодня произошло, но внутри была только тупая усталость. Ещё ныло всё тело. До медпункта я так и не дошёл. Под завязку дико разболелась голова. Боль поселилась чуть левее макушки, куда ударил рукоятью пистолета Савицкий, и пульсирующими волнами расходилась по всей башке.
Всё же главный инженер оказался редкостным мудаком. Что им двигало? Корысть, промышленный шпионаж, или какая-нибудь бредовая идея. Может и прав Мастер. Всё закончилось. Пусть в этом разбираются профессионалы. Мне главное — вытащить Юмми.
Я сразу понял слова Котова насчёт обещания. Если я справлюсь, он снимет судимость с отца. Для МосТеха это раз плюнуть. А для меня…
Мама звонила из санатория каждый день. Словно отчитывалась о проделанной работе, но её знакомый до мелочей голос звенел от радости. Отец не пил, выполнял указания врачей, гулял с ней по зимнему лесу… Для меня её радость была дороже Мерседеса, который вёз меня по ночному городу, брендовых шмоток и роскошного кабинета.
Окна моей квартиры светились. Сначала я удивился, потом сообразил. Олька дожидается. Внутри вдруг стало тепло-тепло. Возвращаться в пустую квартиру, то ещё удовольствие.
Время едва перевалило за десять, но мне вдруг пришла в голову мысль, что соседка могла уснуть. Спали мы в ней в прошлую ночь всего ничего. Так что я осторожно щёлкнул замком, тренировка на этот счёт имелась, много раз возвращался так, чтобы не тревожить родителей, снял в прихожей ботинки и на цыпочках пошёл по коридору.
Оля не спала. И даже была не одна. Ещё из прихожей я услышал голоса, один наверняка её, второй похож, но выше и визгливее.
— А квартиру мы эту продадим, — вещал новый голос. — Родители его и на даче перетопчутся. После свадьбы у нас поживёте. Ничё не тесно… Скорее на новую раскошелится, олигарх твой… Слушай маму, доча. Мама плохого не скажет.
Глава 24
Тут я узнал и второй голос. Зинаида Петровна, маменька Олькина. Странно, я думал она в отъезде. Тётя Зина держала дочку в ежовых рукавицах, и за ночёвку в соседской квартире по голове не погладила бы. А тут вон как. Сидят и шушукаются.
За всеми этими мыслями смысл беседы дошёл до меня не сразу. Какая, на хрен, квартира?! Какая свадьба?!
Затаив дыхание я замер в тёмном коридоре и слушал.
— Он резинками пользуется? — деловито продолжала тётя Зина.
— Нет, но он не в меня... — уточнила Олька.
— Это не считается, — довольно хохотнула соседка, — сунул, значит, было. Сама знаешь, кто последний, тот и папа.
— А он не удивится потом, что лялька на шестом месяце родится? — спросила Оля.
— Он в ту пору за пелёнками-распашонками будет гонять как подорванный, задыхаясь от счастья и волнения. Мужики, они дураки. Главное до ЗАГСа его довести. А там он твой со всеми потрохами.
— Семён вон не поверил, — обиженно заявила Олька, — а ты сама говорила "залетишь замуж возьмёт".
