ты на крючке у Тьмы.
Энгас глубоко вздохнул и опустил голову.
— Я не знаю, что со мной… — пробормотал он.
— Бытовая магия, — пожала плечами я. — Юдел действует как обычный энергетический вампир.
— Вампир? — встрепенулся лекарь. — Значит, и с королем…
— Нет, я думаю, что с королём всё сложнее. Это более сложная и тёмная магия. Возможно, он призывал кого-то из демонов Тьмы.
— Его нужно сжечь, как колдуна, — мрачно произнёс Хэрлан.
— А Кибелл позволит? — спросила я. — Сейчас мозг его несколько… затуманен, что ли. Он станет защищать своего Друга и объявит вас бунтовщиками. За несколько дней до вторжения. Юдел будет в восторге.
— Нет, — покачал головой Энгас. — Я просто пойду и убью его.
— Это он тебя убьёт, — снова возразила я. — Это не человек. Это бессмертный Воин, рождённый для битв. Ни один смертный не сможет справиться с ним,
— А кто может?
— Я.
— Так пойди и убей его! — сорвался Энгас.
— Вот ты опять кричишь, — с укоризной заметила я. — Злишься и потому говоришь ерунду. Я пойду убивать Друга Короля. Да он уже окружил себя охраной. Мне придётся вывести из строя, бог знает, сколько гвардейцев, не говоря уж о том, что я демонстративно нарушу очень умный указ о запрете поединков… Нет, мы всё сделаем иначе.
— Как?
— Прежде всего, нужно немедленно предупредить о скором вторжении баларов короля Оны Юниса и все гарнизоны Дикта.
— Это я сделаю, — кивнул Энгас.
— Затем нужно осторожно убрать от короля Юдела.
— Но как?
— Его же методами. Заставьте, скажем, Миккелу усомниться в том, что Юдел улетел от баларов из-за предзнаменования. Может, он что-то сделал там и сбежал. А, может, его подослали… Затем, пустите слух о приближающемся вторжении. Пусть все знают и начинают готовиться. Устраивать в такую минуту пир может только сумасшедший или предатель… Ведь идея этого празднества принадлежала Юделу?
— Да он и устраивает его в честь назначения!
— Прекрасно. И ещё одно… — я колебалась, глядя на своё кольцо с кристаллом истины, но, наконец, решилась. — Хэрлан, этот перстень я отрываю от сердца. Он обручальный и носит моё имя. Я даю его на время и только ради Кибелла. Пусть самый уважаемый из ваших жрецов передаст перстень королю и скажет, что этот камень будет охранять его от зла.
Монах взял перстень, и кивнул.
— Он вскоре померкнет, — добавила я. — Он станет выглядеть, как осколок мутного горного хрусталя, но когда Юдел приблизится к королю, кристалл почернеет. Ничего не объясняйте Кибеллу. Он поверит камню, его теплу и защите. И его предостережению. Но потом ты вернёшь кольцо мне.
— Может, ты поедешь к Юнису в Ону? — предложил Энгас. — Там тебе будет безопаснее.
— Здесь для меня достаточно безопасно, — покачала головой я. — А если я сама начну представлять для кого-то угрозу, я перейду Последний Хребет.
— Это самоубийство! — воскликнули они хором.
— Самоубийство — это единственный способ уйти из жизни, который в подобных обстоятельствах я считаю недостойным, — улыбнулась я. — Если мой враг спросит, зачем я приходила, пошлите его к чёрту.
— А если спросит король?
— Скажите, что у меня закончилась соль.
Хэрлан проводил меня до выхода из дворца, где красные монахи держали под уздцы моего коня, который рвался в путь.
— Следите за Юделом, — сказала я на прощание. — Но ничего не предпринимайте. Он очень опасен, хоть и ведёт себя как трус.
— Будь осторожна. Ты — наша последняя надежда, — произнёс он.
— Нет, — возразила я. — Вы — ваша надежда. Юдел — это моя работа, а вот балары — ваша. И вы сможете победить, если убережёте своего короля. А я помогу, чем смогу.
Я вскочила на коня, монахи отпустили повод, и он помчался по улице к воротам, стремясь скорее вернуться на прямую и ровную дорогу меж затихающих в вечернем сумраке лесов.
I
Пещера с древностями казалась королю баларов спасением, последним прибежищем, где он прятался от интриг и козней, от раболепия и лжи, и от собственной роли, которую выстраивал, подражая не то Ричарду III, не то Генриху VIII. Всё это уже давно опротивело. Ему хотелось действия, свободы, боя, но приходилось слушать, запоминать, бросать вскользь продуманные фразы… Когда терпение иссякало, он велел запрягать колесницу и сбегал от охраны, чтоб примчаться сюда, где можно было забыть обо всём, кроме главного, спасения красоты.
Старик, который забыл свое имя ещё в детстве, сидел теперь в углу одной из комнат пещеры и молча наблюдал за королём. Для него это было странное и красивое существо из другого мира, существо с гладкой матовой кожей, мягкими, как шёлк, волосами и длинными чуткими пальцами, на которых вместо когтей поблёскивали отполированные круглые пластинки. Этот король не был похож на прежних, которых он видел раньше издалека. Он не обвешивался украшениями и доспехами, Он приезжал без эскорта и, поболтав немного со стариком, как простой смертный, собирал свои длинные волосы в волнистый хвост на затылке, надевал налобную повязку, чтоб пот не заливал глаза и, опустившись на колени, часами работал, не разгибая спины.
Старику не позволено было говорить под руку. Он сидел молча, прислушиваясь к невнятному бормотанию увлечённого человека, к лёгким мотивчикам, которые тот напевал или насвистывал, чтоб снять напряжение. Он следил за точными движениями его рук и думал, что зря так ненавидят теплокровных.
Король откапывал древние статуэтки из крошащегося камня. Он обнажал их осторожно, сантиметр за сантиметром. Убрав тонкий слой песка, он обметал камень мягкой кистью, потом брал подобие шприца, изготовленное по чертежу придворным оружейником, набирал в него из склянки прозрачную смолу, обработанную лекарем, и заполнял ею все щели. Потом мягкой губкой из тех же водорослей, из которых было сделано его ложе, пропитанной другим составом, смачивал поверхность статуи, пока она не пропитывалась масляной влагой на несколько сантиметров вглубь. Через какое-то время смола и состав застывали и скрепляли хрупкий материал скульптуры. Можно было снова смести слой песка и повторить весь процесс. Так, раз за разом, пока из песчаного плена не появлялась изящная, хотя и немного оплывшая фигурка. Здесь были зубастые ящеры, стоявшие на задних лапах, воины в узорчатых доспехах, женщины с длинными волосами и коронами на головах.
Отрыв очередную статую, король садился рядом и просил старика рассказывать то, что тот вычитал в найденных свитках и что говорят старые пастухи, а сам смотрел на свою находку и глаза его, странные глаза с круглыми зрачками, были печальны и задумчивы.
В тот день он отрыл очередную «красавицу». Каменная дама с узкой талией и округлыми бедрами чем-то напоминала Энию.
