Конечно же, я подумал, что могу предпринять. Подумал, и пришел к выводу, что — ничего. Попробуй я кому-нибудь сказать о своей догадке, и коротать мне долгие месяцы в психушке. Знаете ведь, наверное, такую поговорку, которая гласит, что когда человек разговаривает с богом — это зовется молитвой, а когда бог разговаривает с человеком — шизофренией. Со мной разговаривала книга (условно, конечно, выражаясь), что, тем не менее, диагноза не смягчало…
Но это не все сюрпризы, которые ледяной водой обрушились на мою голову. Как заметил Ланс, с каждой главой становится всё интереснее, и я полностью с ним соглашусь. Согласятся и читатели, когда войдут в курс событий третьей части.
Ведь она отличается от двух предыдущих, потому что я, наконец, смог поговорить с Андреем через таинственного посредника — Книгу…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТРИ РАДУЖНЫХ МЕЧА
ГЛАВА XIV
Маленькие зеленые человечки
Прошло десять дней. Родган успел проделать путь до Сантакрии, отыскать кузнеца Безмолта и вернуться обратно. Как учитель смог провернуть это, оставалось только гадать. Безмолт поведал, что действительно был против воли принят в кузнечный цех имперской армии, чтобы делать для солдат высококачественные доспехи.
Назревала война.
Ланс и Андрей в силу своей безалаберности и ротозейства, будучи в столице, не прислушались к ходящим там разговорам, поэтому оставались бы в неведении относительно войны ещё долгое время.
А дело обстояло просто: император Варлесской Империи решил, что его государство давно не участвовало в конфликтах, не посылало армии захватывать чужие города, разорять чужие деревни и пополнять казну чужим золотом. Неважно, что простой крестьянский люд всех стран и миров отрицательно относится к захватническим войнам своих правителей; в конце концов, разве может несчастный батрак во всей неимоверной глубине оценить проблемы экономических, внешнеполитических, демографических и прочих планов? Не может. Следовательно, решать, быть войне или не быть, будет человек, знающий истинные потребности страны — император.
А батраку остается склонить голову и подчиниться приказу о рекрутском наборе в ряды имперских войск.
Жаль, правда, что на самом деле император, по словам Родгана, не утруждает себя анализом национального положения. Ему начхать на батрака как медведю начхать на речной ил, потому что батрак — это батрак, едва ли можно сравнивать батрака с носителем гарантированных государством прав и свобод. Император, как человек, несомненно, практичный, думает в первую очередь о себе, любимом. Приближенные императора, люди также рассудительные, следуют аналогичному кредо: сделай для себя всё. Говоря языком, понятным пресловутому батраку, император решил подзаработать деньжат, и придворные лизоблюды полностью солидарны с ним. Ведь лизоблюды не останутся вне дел, им обязательно перепадет кусок-другой, коли государь занялся предпринимательством.
Поэтому ожидать войны. Общеизвестно, что любая война — это, прежде всего, золотая жила, оффшорная зона, место, где делаются деньги, умножаются капиталы и распухают кошельки. Если знать тонкости военной стратегии, человеческую психологию, курсы валют и цены на акции, поживиться (и неплохо поживиться) становится делом житейским. Император, вне всяких сомнений, ни в чем подобном не разбирается и вряд ли знает хотя бы смысл сказанных выше слов, зато он — человек изворотливого ума, алчной души, жестяного сердца и, что немаловажно, в его руках сосредоточены все ниточки управления империей. Он состроит себе капитал вне зависимости от исхода войны.
А после нас, как говорится, хоть потоп.
Об этом всём жарко рассказывал Родган, пока Безмолт в ближайшей кузнице перекраивал витиеватые гравированные рисунки на доспехах, которые полмесяца назад Андрей и Ланс удачно похитили из лавки в столице. Раны молодых людей зарубцевались, силы восстановились, и теперь было необходимо решать, куда отправиться в первую голову.
Из столицы учитель привез не только Безмолта. Андрей получил в подарок красивые широкие браслеты, разукрашенные в гармонично сочетающиеся золотой и черный цвета. Браслеты оказались непростыми, что юноша почувствовал незамедлительно. На предложение Родгана немного пофехтовать он ответил положительно, хоть и сомневался, стоит ли в данный момент посвящать себя изнурительным тренировках. Однако же, едва взяв в руки деревянный меч и сделав первый выпад, Андрей обнаружил, что движение далось ему до такой степени легко, что аж жуть!..
— Это боевые браслеты, — объяснил Родган, когда после получасового тренировочного боя они вернулись в дом. — Ранее я не мог позволить тебе носить их, потому что, не умея толком драться, владеть браслетами крайне опасно.
— Отчего же? — Андрей был чрезвычайно рад подарку и сиял от гордости за себя: всё-таки только что он показал высший пилотаж в бое на мечах.
— Потеряв контроль, можешь ранить себя своим же оружием — скорость увеличивается на порядок, но быстрота реакции зависит от субъекта.
Андрей глубокомысленно закивал головой, соглашаясь со словами учителя, хотя ничего не понял.
Ланс тоже получил браслеты, притом целых две пары: одни — такие же боевые, как у Андрея, а другие — усилители магии вместо прежних, которые Родган незамедлительно припрятал.
К вечеру вернулся Безмолт, таща за плечами мешок.
— Готово! — прогремел он своим трубным, хриплым голосом, кинув мешок на пол.
Родган выудил из мешка броню, критично осмотрел её, покивал, соглашаясь сам с собой.
— Хорошая работа, кузнец!
Безмолт получил солидное вознаграждение и отправился гулять в ближайший кабак. Завтра он должен был возвращаться в столицу.
И назавтра же договорились расписать план дальнейших мероприятий: как, с кем и в каком порядке завладеть Мечами.
Но человек предполагает, а бог, как известно, располагает. За полночь в ворота постучали.
— Кого там принесло среди ночи! — Ланс плелся через двор, кутаясь в покрывало.
— У меня срочное послание сэру Андрею! — пропищал голос с той стороны.
— А завтра никак нельзя? — осклабился маг, отпирая засов.
— Я же говорю, срочное!
Калитка в воротах отперлась, и во двор юркнул мальчишка лет двенадцати.
— Ты вообще, откуда? — сонно поинтересовался маг, зевая во весь рот.
— Из Ламара! — бодро воскликнул юнец. Похоже, спать ему совсем не хотелось, в отличие от некоторых.
— И что же там стряслось? — наморщился Ланс.
