Почти весь положенный путь отец и сын проделали молча, словно выполняя малоприятный долг. На третий день их пребывания в Нильгау выяснилось, что далеко не все нильгайские племена исповедают культ Калима, есть вполне равнодушные, есть и враждебно настроенные — например, племена змеепоклонников. Именно они и предложили помощь.
В храме Бирюзовых Змей, куда эльфов провел по одному ему заметным лесным тропам нильгаец, чьи руки были покрыты ритуальными шрамами, Гай узнал, что слиток солнца уже пытались подчинить воле верховного жреца Калима, но безуспешно; рассказывая о последствиях этого волеизъявления, змеепоклонник не мог сдержать чрезвычайно довольной, хотя и несколько плотоядной ухмылки. Эльфа предупредили и о том, что в случае повторного неповиновения слиток солнца ждет гибель, однако какая — не сказали, ибо и сами не знали, каким образом можно уничтожить источник светлой силы.
… Когда Хэлдар впервые переступил порог нильгайского леса, то испытал серьезное потрясение. Дорога до храма Бирюзовых Змей заняла не более полудня, но и этого эльфу хватило с избытком. Дитя леса, рожденный под ликующие хоры весених птиц, засыпавший в плетеной колыбели под успокаивающий лепет листвы, понимающий настроения и мысли деревьев — он чувствовал себя так, словно его давний друг сошел с ума и в ответ на просьбу о глотке воды попытался его утопить. Несколько шагов следом за отцом — и их окружила кладбищенская тишина, нарушаемая лишь хлюпанием жирной земли под ногой; ни пения птиц, ни шелеста листьев… словно они идут не по лесу, а по глубокому подземелью. Куда ни глянь — зеленое, плотное месиво из растений заполняет все видимое пространство, по ветвям сочится липкая, тяжелая сырость; эльфу казалось, что он задыхается, ему хотелось рвануться, разорвать эти зеленые сети, выпутаться из их бесконечных петель, глотнуть воздуха — вдоволь, полной грудью.
За три дня, проведенные в храме, Хэлдар немного попривык к характеру здешнего леса и даже отважился в одиночку пройтись по опушке, не теряя, впрочем, из виду хижины селения. Отец успокоил его тем, что за две недели пути до храма Калима и стольких же — обратной дороги, у них будет достаточно времени освоиться в этом зеленом безумии.
…Это была вторая прогулка по порогу нильгайского леса. Эльф — как ни невероятно это звучит — старался ступать как можно тише, но под ногами у него чавкало, как будто вслед за ним топала исключительно прожорливая свинья; лианы то и дело обвивались вокруг его шеи, цветы резали глаз утомляющей яркостью. Шаг, еще шаг… отвести от лица ветку, щедро усыпанную колючками, обойти какой-то невозможный клубок корней, скользкий как правда шаммахита, и еще шаг… в этот миг Хэлдар услышал голос. Он услышал, ощутил его в себе… и не мог не откликнуться на его зов. Скорее всего, этот голосок принадлежал мальчику лет пяти-шести, не более, и, судя по интонации, малец был не на шутку напуган. «Помогите!.. Пожалуйста, помогите!..» — Хэлдар, повинуясь зову, отходил все дальше от леса, забыв о своем намерении попробовать силы, и, наконец, вошел в селение. Он прошел мимо нескольких хижин, крытых пальмовыми веерами, стараясь не обращать внимания на не слишком-то тактичных и весьма скудно одетых женщин, тычущих в него пальцами и что-то лопочущих, пока не удостоверился, что зовут из самой большой из них, украшенной несколькими звериными черепами устрашающего вида. Особо не раздумывая — впрочем, как всегда, когда кто-то нуждался в помощи — эльф шагнул внутрь. В кружевной полутьме хижины было пусто и просторно, а посреди тростникового пола стояла клетка. Когда Хэлдар увидел того, кто был в ней, то поневоле улыбнулся — так он был хорош. Слоненок совершенно умилительного вида и нежнейшего цвета — ни дать, ни взять розово-желтый абрикос первого урожая; малыш стоял, повесив голову и едва слышно дыша. Он был похож на фарфоровую игрушку ребенка-великана. Почувствовав чье-то присутствие, он поднял глаза — темно-голубые, заплаканные — и эльф вновь услышал этот голос: «Прошу вас, помогите мне!.. не оставляйте меня здесь…»
— Что, нравится? — вошедший следом за эльфом хозяин хижины, лучший охотник племени, довольно прищелкнул пальцами, — Целый месяц его выслеживал!
Он явно был рад случаю в очередной раз похвалиться столь редкостной удачей и даже не спросил, что незваному гостю нужно.
— Это… слон? — в голосе эльфа прозвучало столь явное сомнение, что нильгаец удивленно пожал плечами.
— А то кто?! На удава вроде не похож… Конечно, такого не часто встретишь… это он сейчас как ягодка, а повзрослеет, станет белым, как зубки красавицы.
— И это вся редкость? больше ничего?
— А что, ему еще и плясать надо? Шаммахитам и цвета хватает. Будет любимую жену правителя Ирема возить.
Слонишка смотрел так жалобно, и — Хэлдар мог поклясться в этом! — утирал хоботом катящиеся из глаз слезы; но охотник этого не замечал, да и голоса явно не слышал. Эльф бросил взгляд на свою правую руку, и спросил нильгайца:
— Так вы говорите, почтенный, что этот товар предназначен Ирему Многодивному? Не хочу вас разочаровывать, но мне достоверно известно, что любимая жена хозяина Шаммаха… я имею в виду, та, что должна задержаться на этом месте, предпочитает лошадей. Скажите, не пытался ли покупатель сбить цену?
— Клянусь сброшенной змеиной кожей, пытался, хотя мы и договорились обо всем месяц назад! — охотник заволновался. — Еще как пытался, какими-то дорожными издержками отговаривался…
— Прошу простить мое любопытство, но во сколько он оценил ваш труд? — услышав цену, эльф украдкой перевел дух: должно хватить. Он улыбнулся со всей возможной снисходительностью, снял с указательного пальца правой руки перстень, взятый год назад в очень непростой игре у подножия священной горы Нум, и протянул его нильгайцу.
— Если я не ошибаюсь, это стоит по меньшей мере вдвое дороже. Спросите жреца, он подтвердит. Ну как, по рукам? одна редкость в обмен на другую…
Охотник облизнулся, катая в ладони драгоценное кольцо, украшенное редчайшим радужным жемчугом, и мысленно согласился; а после того, как немало удивленный такой расточительностью жрец сказал, что действительно дороже… только не вдвое, а втрое, согласился и вслух.
Сияя и глазами, и зубами охотник сам помог эльфу вывести слоненка из клетки и довел их до границы леса, после чего поспешил домой, поскорее придумать ложь поубедительнее для грядущего чернобородого покупателя.
— Ты свободен, малыш, — эльф не удержался и погладил слоненка по бархатистой спинке, — но как же я тебя отпущу одного? Опять заблудишься или в ловушку попадешь… — и он решительно шагнул вглубь леса. Благодарно сопящая ягодка следовала рядом, прижимаясь к ногам эльфа. Однако долгой дороги не получилось. Через несколько минут в сознании Хэлдара раздался другой голос…
