Скандал распространялся со сверхзвуковой скоростью. Прибыв домой, они обнаружили, что слух о падении Бакманов опередил их. Подруга Тулы Аманда могла сообщить, что линчепингское общество ликовало. Заносчивые Бакманы никогда не пользовались популярностью, и теперь в городе только и говорили, правда ли, что крошка Магдалена была прикована цепью к стене и изнасилована санитарами? И что кузен фру Бакман умертвил бессчетное количество своих пациентов?
Тула опровергла подобные слухи, но зато могла сообщить, что власти прикрыли «Милосердие», и на многие знатные и благородные фамилии легло пятно за то, как они обходились со своими несчастными родственниками. И теперь решено основать новую, лучшую лечебницу под контролем санитарных властей. Эта роскошная идея – о надзоре за состоянием здравоохранения на селе – принадлежала деду Эрика Оксенштерна, профессору Абрахаму Бэку. И Анна-Мария получила поддержку рода Оксенштернов в том, что касалось пресловутой лечебницы.
И вот Кристер и Тула собрались на великие торжества по случаю освящения Гета-канала. Дедушка и бабушка тоже присоединились к ним, а Томас остался дома, и все сочли, что так лучше для него.
Дедушка Эрланд, естественно, надел свою старую парадную «юную форму» – с ярко-красными обшлагами и бряцающей портупеей.
Конечно, она кое-где была узковата, но бабушка Гунилла расставила и украсила ее, и Кристеру казалось, что большего франта, чем дедушка, на балу не сыскать! Поговаривали, что граф Поссе собирается наградить его медалью за долгую верную службу, и такая награда была как раз под стать «юной форме»!
Но Кристер был невесел. Мама Тула знала, почему. Целую неделю он упражнялся в передаче мыслей на расстоянии и пытался вызвать в комнате образ Магдалены.
Наконец, пожаловался матери:
– Мам, почему у меня все время ничего не получается? Я же знаю, что я «меченый» в своем поколении, и очевидно, скоро мои таланты раскроются. Но совсем не так, как я хочу. Да, конечно, та роза расцвела и еще кое-что было, но должно же быть больше! Вы с Хейке только подумаете о чем-либо, и оно происходит. А я… Это несправедливо!
Тула думала об этом, когда праздник уже подходил к концу.
Дедушка получил свою медаль и сиял, как солнышко, виновники торжества Арвид Мориц Поссе и его супруга, дочь основателя Гета-канала Бальтазара фон Платена, удалились.
На лугу между Линчепингом и Гета-каналом разбили гигантский шатер, в котором начались танцы. Все общество было там, поражая воображение роскошью нарядов: сверкающие платья, мундиры и фраки, парадные ливреи слуг…
Дедушка уже устал от шума и веселья и захотел домой. Они решили уйти все вчетвером.
Кристеру было забавно, что все хотят поболтать с ним и с Тулой и узнать побольше о громком скандале.
Однако счастлив он не был. Тула понимала, что виной всему упрямое неповиновение его колдовских способностей.
Но она даже не предполагала, что скандал, вызвавший всеобщее ликование, ничто по сравнению со скандалом, который вскоре спровоцирует Кристер. Настоящим скандалом!
А все из-за нее.
Увидев удрученную физиономию своего любимого сына, она тихо прошептала:
– Дорогие духи, почтенные предки рода Людей Льда!
Вам известно, что я обычно не беспокою вас, это Хейке общается с вами. Но сейчас страдает мой несчастный сын, и я прошу вас помочь ему – один-единственный раз.
Пусть подействует его колдовство – ну например, выполните его первое желание! Он был бы так рад. Думаю, он скоро поймет, что он не «меченый». Поэтому маленький успех не вскружит ему голову. Даже, возможно, напротив, преподаст урок?
Что такие способности – не игрушка. Не знаю, вам решать.
Я только хочу, чтобы он сегодня был доволен. Он так старался и заслуживает маленького поощрения.
Она услышала, как раздался дьявольский смех. Или показалось?
Похоже на смех Суль? Самой непредсказуемой и охочей до розыгрышей из всех «меченых» рода Людей Льда?
Да нет, наверное, померещилось.
Но Кристер был вознагражден за свою рыцарственность и усердие.
Именно в тот момент, когда они собрались уходить, церемониймейстер, лейтенант кавалерии, взял его за руку и крикнул обществу, отдыхавшему в перерыве между танцами:
– Дорогие друзья! Давайте произнесем здравицу за этого молодого человека, так рыцарственно спасшего несчастную крошку Магдалену Бакман от жестокого рока! С самого начала он стремился, чтобы униженные возродились к достойной жизни, а подлецов настигло справедливое возмездие. Трижды три раза «ура!» за Кристера Томассона!
И все долго кричали «ура!» и хлопали в ладоши, потому что всегда приятно, когда гордыня получает по заслугам.
Кристер так разволновался и так проникся ко всем внезапной любовью, что поднял руки и воскликнул:
– Спасибо! Сердечное спасибо, друзья мои! Ах, я так вас люблю! Я хотел бы видеть вас как можно больше!
Ш-ш, прошелестело в толпе. Ш-ш, ш-ш, – по всему шатру.
Все озадаченно уставились друг на друга. Что это за звук?
Вдруг вскрикнула дама.
Чей-то смех превратился в вопль ужаса.
Один за другим люди обнаруживали сначала соседа, а потом и себя самого стоящими в куче свалившейся на пол одежды.
Тихий звук был звуком расползавшихся швов.
Все покровы упали, и каждый из присутствующих стоял голым, лишившись спасительной одежды.
– О Боже, – прошептала Тула, схватила за руку своего злополучного сына и побежала. – Пойдемте, мама, папа, идемте отсюда живо!
Четверка беглецов покидала шатер под тихий треск корсетных крючков и застежек, сопровождавшийся пронзительными воплями их тучных обладательниц.
Никто из наших героев не лишился одежд.
Пока они убегали и разыскивали свой экипаж, они слышали за спиной крики – душераздирающие крики ужаса и стыда, когда обнажились все телесные недостатки.
А потом начался дикий переполох: все пытались схватить куски своих туалетов и закутаться в них.
– Что случилось? – недоумевающе спросил дедушка Эрланд, пока Тула вовсю нахлестывала лошадей, удирая со злосчастного места.
– Это Кристер, – горько сказала она. – Наши предки пообещали, что исполнят его первое желание. А он пожелал видеть этих людей как можно дольше. Но неправильно выразился и заявил «как можно больше». О Господи!
Вдруг Тулу разобрал смех. Сначала невинное хихиканье, перешедшее потом в настоящий приступ хохота, так что пришлось отдать вожжи.
– Надеюсь, что никто нас не заметил, – сказала Гунилла. – Ни того, что мы остались одетыми, ни того, что мы исчезли.
– Нет, все были заняты собой или соседом, – ввернула Тула между двумя приступами смеха. – А видели церемониймейстера? Чопорного лейтенанта. Такой маленький…
