Змеев хотел было сказать, что будь Человек в маске евреем, он бы, наверное, заказал бы в этом случае музыку семь-сорок из каждого столба, но промолчал. Не время было шутить.
— Сколько выходов из здания? — спросил Следаков.
— Главный и пожарный, — ответил Шаров. — Главный перекрыл наш злодей, а пожарный он же благополучно забаррикадировал. Что нам делать, Фёдор Андреевич?
— Кажется, идея у меня есть, — произнёс майор. — Змеев, твоя помощь понадобится.
— Всегда готов! — откликнулся Артём.
— Я надеюсь, ты будешь спасать всех людей, не только истинных арийцев? — с сарказмом спросил Виталий.
— Спасу всех, кого смогу! — заверил Змеев. Вся его противоеврейская спесь исчезала, когда доходило до серьёзного дела.
— Тогда слушайте мой план…
* * *
Человек в маске стоял перед выходом из магазина. Его заложники стояли на коленях, заведя руки за головы. Именно так он их поставил.
«Ну, и о чём же думают власти? — подумал Человек в маске. — Когда они, наконец, пришлют этого чёртового журналиста?»
— Да-да, я уже здесь! — услышал он голос. Человек в маске оглянулся. Перед ним предстал накаченный парень с видеокамерой в руке. — Я вас прекрасно понимаю, снимать на эти телефоны дело совершенно бесполезное!
— Пройди-ка мимо метало искателя! — строго сказал Человек в маске.
— Хорошо-хорошо, уже! — проговорил журналист, следуя предложению убийцы. — Как видите, пистолета у меня нет.
— Был бы, я б тут всех порезал бы раньше времени! — сказал Человек в маске. — Учти, там на стене есть телевизор. И если я не появлюсь в прямом эфире… — он кивнул на труп Байнова. — Я шутить не люблю.
— Так, давайте выберем ракурс… — проговорил журналист.
— Зачем? — не понял убийца. — Снимай уже давай!
— Но вы же хотите, чтобы вас увидели в лучшем виде? — произнёс журналист.
— Ну да… — задумчиво сказал Человек в маске.
— Тогда давайте я выберу ракурс, где вы будете во всей красе! Так, секундочку…
Через пару минут Человек в маске уже стоял в дальнем от входа углу. Заложники стояли на его фоне.
Журналист включил камеру. Убедившись, что телевизор его транслирует, Человек в маске отвернулся от него и начал речь.
— Это было давно. Очень давно. Когда один маленький мальчик ехал на машине со своими любимыми родителями, и когда в эту машину врезался пьяный дальнобойщик. Родители погибли. А мальчика… Мальчика навсегда изуродовало взрывом.
В это время в двери магазина заглянул Змеев. Увидев, что преступник увлечён свои рассказом, он поманил к себе заложников, приложив палец к губам. Люди сначала не поняли, а затем стали потихоньку подтягиваться к выходу. В это время Человек в маске продолжал:
— Люди вокруг не замечали его горя. Наоборот, они сплёвывали в его сторону. Морщились в отвращении. И, самое обидное, смеялись. Вы говорите, побойся Бога? Бог бы такого не допустил!
Но мальчик всё это так просто не оставил. Он следил за каждым из них. Он выявил, где живёт каждый из обидчиков. Он сделал себе оружие. И он созвал их всех в одно место.
Он — это я. И сегодня настал мой черёд смеяться!
Человек в маске обернулся, обнажая лезвия, собираясь зарезать первого попавшегося человека. И застыл на месте.
Магазин был пуст. Не было ни одного человека, кроме Змеева, который уже поигрывал наручниками.
— Game over, Человек в маске! — проговорил он. — Скоро тебя ждёт знакомство с новыми интересными людьми. С зэками из колонии строгого режима. Гарантирую!
Человек в маске в ярости взглянул на журналиста.
— Ты… Ты специально отвлекал меня?
— Браво, угадал! — зааплодировал журналист.
— Может, они и сбежали, — процедил Человек в маске. — Но ты своё получишь!
С этими словами убийца помчался на журналиста, выставив лезвия вперёд. Журналист в последнюю секунду отпрыгнул, и Человек в маске на всём ходу воткнул лезвия в стену. Он попытался было вытянуть их обратно и броситься, но… Лезвия прочно застряли в стене.
— Какого чёрта? — заорал Человек в маске. — Я… что…
— Я вижу, ты меня недооценил, — проговорил журналист. — И, кстати, я не представился. Старший лейтенант полиции Виталий Шаров. Прошу любить и жаловать!
Человек в маске взвыл от безысходности.
* * *
— Что ж, история, конечно, печальная, — проговорил Следаков. — Но резать из-за этого людей — это не выход.
— Фёдор Андреевич, как же вы продумали весь этот план? — поинтересовался Змеев. Он вместе с Шаровым сидел в кабинете майора.
— Всё очень просто, Артём, — сказал Следаков. — Подобному психопату всегда есть, что сказать. А уж когда ему дают высказаться, он не замечает ничего вокруг. Даже если бы заложники прошли у него под носом, он бы их не заметил.
— Мне на секунду даже жалко его стало, — признался Змеев. — Изуродованное лицо, насмешки постоянные…
— Да, всё так. — продолжил майор. — Когда он убивал людей на улице, он как бы заявлял о себе. А резня в магазине была основной идеей нашего преступника. Это он считал высшей справедливостью.
Но теперь справедливость будет вершиться в отношении его злодеяний. И я, если честно, совсем ему не завидую…
Крыса бежала по канализации. Канализация была ей домом всю её короткую жизнь. В голове крысы уже рождались мысли об обеде. Там, на поверхности, был большой праздник, и довольно много еды перепало в канализацию. Крыса о празднике, естественно, ничего не знала. Знала она другое. Что теперь в канализации для неё есть довольно много пищи.
Получалось, что для Крысы День Города тоже стал праздником.
Крыса остановилась и наклонилась, чтобы попить воды. Странный привкус она почувствовала сразу, но значения ему не предала — слишком уж хотелось пить.
Она ещё не знала, чем для неё обернётся этот безобидный глоток воды…
* * *
Тамара Сергеевна Бавкина проснулась с первыми лучами солнца. Сегодня будет воистину хороший день, подумала она.
Это было так по двум причинам. Во-первых, сегодня был День Города. Великий праздник для горожан. Гуляния на улицах, огромные скидки в магазинах и, конечно, вечерний салют. Просто замечательно!
А во-вторых, сегодня была запланирована долгожданная для Тамары Сергеевны выставка собак редких пород. Бавкина готовилась к этому событию чуть ли не год. Она очень любила собак, и поэтому учреждение такого мероприятия стала для неё вторым за день праздником. Конечно, многие люди, возможно, предпочтут выставке праздничные гуляния, но Тамара будет рада любому количеству гостей.
