Магда попятилась, ухмыляясь и держа в руках ленту и пучки мышиного цвета волос.
— Богохульница, — фыркнула миссис Кинг.
Ночной кошмар. Просто кошмар.
Она застонала, склонив голову к столу.
«Ты больше не в Ред-Крике. Ты убежала. Читать книги Чужаков — не грех. Ты видела библиотеку, новый город, ты завела новых друзей…»
Но в глубине души она в это не верила. Она также не могла поверить, что Бог когда-либо выделял ее. Внутри, она чувствовала себя опустошенной, холодной.
— Протяни руку, — приказала миссис Кинг.
Хотя каждый нерв в ее теле кричал ей бежать, Агнес положила правую руку на стол. Вокруг нее другие девушки разговаривали, смеясь, как будто ничего не случилось.
Страх скрутил ее желудок, когда миссис Кинг высоко подняла Библию.
— Что такое Бог, Агнес?
— Бог есть любовь.
Удар.
Боль, такая быстрая — и такая знакомая.
— Что такое Бог? — снова спросила миссис Кинг.
Как маленькая девочка, которой она когда-то была, Агнес захныкала. Но сейчас она не могла лгать о своей вере. Она не могла сказать своему обвинителю то, что та хотела услышать: что Бог — судья, разрушитель, шепчущий на ухо Пророку.
Миссис Кинг подняла Библию над плечом, готовясь нанести новый удар.
— Связь! — ахнула она в отчаянии. — Нить, которая проходит через все!
Удар.
Она почувствовала, как костяшки ее пальцев поддались, раздался тошнотворный хруст. Она сглотнула, и во рту у нее появился привкус желчи.
— Последний шанс, Агнес. Что. Такое. Бог?
Она не могла вспомнить.
Она знала Бога когда-то… она даже верила, что он говорил с ней в человеческом гнезде Гила. Но все это казалось фантастикой.
Пространство молитвы.
Агнес покачнулась на стуле.
Как она могла так быстро забыть о силе, которая защищала ее?
Закрыв глаза, она стала искать его.
— Что ты делаешь? — рявкнула миссис Кинг. — Посмотри на меня, прямо сейчас!
Агнес не обратила на нее внимания.
Сначала она ничего не слышала.
Но, потянувшись к Богу, она вспомнила, что это было испытание, и поняла, что она здесь, чтобы доказать, что Ред-Крик не сломил ее, что ее новая вера была сильнее призраков прошлого. Ужас охватил ее изнутри, но она не сдавалась.
Она ухватилась за свою силу. Ее руки горели огнем, более жарким, чем она когда-либо чувствовала; тыльные стороны век пылали красным. Ее сердце колотилось в горле, но она не отступила. Она не осмеливалась открыть глаза.
«Думай о Боге широко и глубоко».
— Что такое Бог, Агнес?
Она выкрикнула.
— Он — звук, ведьма ты этакая! Звук в пространстве молитвы. Он — песнь искупления!
Агнес открыла глаза и увидела миссис Кинг и школьниц такими, какими они были на самом деле: рычащей стаей зараженных волков.
— Бог — это звук; песня, которая живет во всем.
Волки с красными глазами, высунув языки, уставились на нее.
Волки. Все это время они были всего лишь больными волками.
— Он поет даже в тебе! — закричала Агнес.
И тогда всё случилось. Самая сильная хватка пространства молитвы, которую она когда-либо испытывала. Оно уступило место чувству столь огромному и сильному, что она потеряла ощущение собственного тела, собственной кожи. Теперь она была воздухом, деревьями и этими несчастными зараженными животными. Слои мира отклонились назад, открывая истину.
С огромным приливом радости она поняла Бога так, как никогда раньше, — как текучую, гибкую субстанцию, подобную самому пространству молитвы.
Пророк всегда описывал бородатого человека в небе, но он не был таким. У нее даже не было ощущения, что он мужчина. Ее восприятие Бога было больше похоже на восприятие воды, дыхания или мысли. Что-то такое, что можно было бы заарканить, использовать, толкать и растягивать… если бы оно позволило. Нужно просить вежливо, потому что оно опасно. Стихийная и порочная, страстная и старая сущность.
Она посмотрела на небо.
Слава Богу. Небо.
— Агнес! — крикнула Матильда из пещеры, держа ружье за плечом. Все Чужаки стояли позади нее, глядя вниз… и Зик тоже, его лицо было белым от ужаса.
— Агнес, вернись! Сейчас же!
Это было похоже на голос, зовущий из другого мира. Она выдохнула, наблюдая, как ее дыхание клубится и парит в воздухе, все еще влажном от прошедшего дождя.
Она знала, что они должны увидеть: дюжину твердых, как драгоценные камни, волков кружащих вокруг нее, щелкающих челюстями и кроваво-красными зубами. Остальные не могли понять, что волки огрызались и рычали от беспокойства, так как им угрожало пространство молитвы.
Она слегка подтолкнула свою силу. Волки завизжали, опускаясь на задние лапы. Ей стало их жалко. Эти существа когда-то были сделаны из меха, хрящей и костей, но Петра заменила все это блеском цвета рубинов.
Матильда резко взвела курок винтовки.
— Не надо! — крикнула Агнес. — Ты не должна причинять им боль.
— Агнес! — крикнул Дэнни с высоты пещеры. — Это безумие! Вернись сюда.
— Смотри, Дэнни. Просто смотри.
Она сделала шаг вперед, и дрожащие животные отступили назад. Они двигались одновременно и все вместе. Агнес сделала ещё шаг и ещё, и вскоре волки заскулили, их хрустальная шкура ощетинилась. А потом они убежали.
Агнес вспотела от жара. Ее правая рука пульсировала, костяшки пальцев были сломаны. Алая лента свободно свисала с распущенной косы.
Внезапно она поняла, почему красные существа боятся ее.
«Я — противоядие. Я — лекарство».
— Да! — воскликнул Зик. — Я же говорил тебе, что она в безопасности! Демоны не могут причинить вреда праведникам!
Она улыбнулась, потому что впервые почувствовала себя праведной. И не просто праведной… могущественной.
Матильда попыталась схватить его.
— Зик, не надо!
Но он уже мчался вниз по склону.
Он побежал к Агнес и волкам, сжимая инсулиновый холодильник подмышкой; его вера в сестру сияла, как маяк.
Мысли Агнес были ясны, а счастье — полным. Волки отступили, и пространство молитвы осталось с ней. Еще мгновение — и она окажется в объятиях брата. Агнес радостно рассмеялась.
Иезекииль уже почти добрался до нее, когда споткнулся о скользкий от грязи камень.
Он растянулся на земле. Холодильник вылетел из его рук, перевернувшись в воздухе.
«Нет!»
Он ударился о землю под самым неудачным углом и отскочил в воздух. Он падал со скалы на землю, и Агнес ничего не могла сделать, чтобы остановить его.
В ужасе она зажала рот руками, забыв о боли в раздавленных суставах. Пластиковая защелка открылась. Еще более ужасным был безошибочно узнаваемый звук этих хрустальных пузырьков, разбивающихся на множество осколков стекла.
Краем глаза она заметила бегущего к ней Дэнни. Бегущего быстро.
Она прошла испытание. Пространство молитвы не покинуло ее.
Но лекарство Иезекииля…
Его больше не было.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
— 42-
БЕТ
Петра показала нам с болью и необходимостью:
пока мы дышим, мы все способны на чудеса.
АГНЕС, РАННИЕ СОЧИНЕНИЯ
Руки Бет перестали светиться, и к лицу Кори стали возвращаться краски. Его глаза распахнулись, и слезы потекли по ее щекам.
«Мы спасли его, Агнес. Мы сделали это».
— Чудо, — выдохнул Кори. — Моя нога. Она…
— Знаю, Кори Джеймсон, знаю.
Он провел руками по бедру, его лицо светилось удивлением. Его рана больше не сочилась гноем и не пахла смертью. Каким-то чудом его кожа снова срослась, не оставив даже шрама. Он сел, согнул ногу, разогнул обратно… а потом начал неудержимо хохотать, громко и от всей души.
— Ты можешь в это поверить? — его смех был заразителен, и Бет смеялась вместе с ним.
— Нет. — Он вытер слезы с глаз. — Я действительно думал, что коньки отброшу.
