В его словах прозвучало одобрение, и это было неожиданно приятно.
Я разрезала пополам булочку, подцепила кусок мяса и помидор вилкой.
— Расскажите о своей матери. Мне интересно послушать.
— Когда мне было девятнадцать, её не стало. Она была целительницей, всю жизнь училась и неплохо разбиралась в других отраслях, — Норвин говорил спокойно. Как-то слишком спокойно, словно специально прятал боль и грусть. — С отцом у них был брак по расчёту, но я не видел более гармоничной и дружной пары, они редко ругались, хотя… если и ругались, то в доме звенели стёкла.
Я улыбнулась и стащила ещё кусочек мяса.
— Она любила театры и выставки, занималась наукой и изобретением новых лекарств. Некоторые даже испытывала на себе. Отец её обожал, на людях он был суровым боевым магом, а дома… — нейт Блайн усмехнулся по-доброму. — Если бы его боевые товарищи узнали, какой он наедине с семьёй, были бы очень удивлены.
— Почему не стало вашей матери? — спросила я осторожно и заметила, как окаменело лицо Норвина. Он поднял на меня холодный взгляд.
— Её убили.
Я непроизвольно прикрыла рот рукой.
— Простите.
— Не извиняйтесь. Я пережил эту потерю. Смирился. На это ушли годы, и успокоился я только после того, как убийца был наказан.
— Его поймали?
Норвин кивнул.
— Да. Я нашёл и убил его. Этот подонок был врагом моего отца, он решил отомстить ему через мать. Низко и недостойно мужчины.
— Это недостойно никого.
Я не знала, что ещё сказать. Просто замолчала и повернулась к тающему в туманной дымке городу. Волнительно было осознавать, что сейчас мы уже далеко от земли.
— Какое-то невесёлое у вас свидание, вы оба слишком занудны, нет в вас ни капли романтики. Просто идеальная пара, — снова произнёс Пискун, и я ответила ему мысленно:
— А ты думал, в цирк пришёл? И вообще, помолчи пока, будь добр. Иначе шоколада больше не получишь.
— Всё-всё-всё, замолкаю! — испуганно пропищал тиин, и в мыслях снова воцарилась тишина.
Я чувствовала задумчивый взгляд Норвина. Когда ему надоело сверлить мой лоб, он, наконец, сказал:
— Смотрю на вас и не могу понять…
— Что не можете понять?
Он пригубил напиток и застыл, держа в пальцах хрустальный бокал.
— Вы очень сильно изменились с тех пор, как я видел вас в доме ваших родителей.
Норвин говорил тихо, а у меня сердце убегало в пятки от этих слов. Снова вернулось тревожное чувство, а мы здесь одни, и не спрятаться.
— Вас как будто подменили. Другие жесты, мимика, манера говорить. У вас стал совершенно другой взгляд. Взгляд человека, повидавшего слишком много. Что же всё-таки случилось? Вы можете рассказать мне. Только не лгите.
— И что ты будешь делать? Признаешься? — вновь активизировался пушистый друг.
— Ага, особенно после того, как я прочитала, что попаданцев уничтожали, — ответила я со скепсисом. — Нет, он, конечно, выглядит адекватным и благородным, но Норвин боевой маг, задача которого защищать государство. Мало ли, как он отнесётся к тому, что меня занесло из другого мира? Может, он будет в ярости, что я не настоящая Эллен. Или вообще решит, что я её убила. И долг наверняка повелит ему меня сдать, даже если я ему нравлюсь. Не хочу.
— Думаешь, если он сам обо всём узнает, будет лучше?
— Не лучше, но… погоди, сейчас не время.
Да, пока не время. Несмотря на то, что мне хочется сбросить этот груз и поделиться с кем-нибудь своей тайной.
Пока я мысленно переговаривалась с Пискуном, Норвин смотрел на меня и ждал ответа. Мы зависли на самой высокой точке подъёма. Даже время, казалось, замерло.
— Раньше вы видели маску, которую приходилось носить, потому что все хотели видеть скромную неприметную девушку. Теперь пришла пора стать собой.
Лгать было невыносимо стыдно, но я убедила себя, что это ложь во благо. Однако противное скребущее чувство никуда не делось.
— Что ж, — Норвин опустил взгляд и задумался. — Всё ясно.
— Вы любите столицу? — спросила я, чтобы сменить опасную тему.
— Большую часть жизни я провёл здесь, — он тоже посмотрел на раскинувшийся внизу город. — Да, пожалуй, мне нравится Флейвинг. А вы жалеете, что променяли город с тысячей возможностей на далёкий Левилль?
— В Левилле у меня тоже есть возможности. Например, там совсем нет целителей моего уровня, — ответила я резонно. — У меня много планов, осуществить их будет трудно, но вы всё — таки поверили в меня.
— Вас хлебом не корми, только дай поговорить о работе, — уголки губ мага легонько дёрнулись.
— В этом моя жизнь.
— Жизнь, посвящённая только работе, неполная, — возразил он. — Я знаю, о чём говорю.
— А жизнь без дела, которым не горишь, несчастная. Я тоже знаю, о чём говорю.
— Хорошо, что у нас похожие взгляды. В наше время это редкость.
Я была с ним согласна. В моём старом мире это тоже было редкостью.
Спуск прошёл за лёгким разговором о детстве. Я спрашивала Норвина, он с удовольствием отвечал. Рассказал о школе, о друзьях, о своей учёбе в Академии. Он закончил Боевое факультет и был одним из лучших адептов своего выпуска. Однако о том, что было после, говорил неохотно, и я не стала настаивать. Обмолвился лишь о том, что многих его однокурсников уже нет в живых.
Экипаж довёз нас до столичного дома. Норвин говорил, что за городом у него имеется ещё и поместье на берегу озера, но ехать туда в ночи уже не было смысла. Это и хорошо, потому что усталость давала о себе знать, и я украдкой зевала в кулак.
Едва ступив за порог, я услышала возглас:
— Норвин, мальчик мой, ты вернулся! — и навстречу вышла миловидная старушка в кружевном чепце. Глаза светились радостью, когда она смотрела на мага. — И молодую жену привёз! — взор её обратился в мою сторону, и она всплеснула руками. — Добро пожаловать, нейра Эллен. Я очень хотела с вами познакомиться. Зовите меня Донни, я нянечка этого мальчугана.
— Донни… — буркнул он, смутившись. — Какой я тебе мальчуган?
— Для меня ты всегда будешь маленьким, — улыбнулась старушка с умилением. — Я получила твоё известие с посыльным, поэтому попросила Терри приготовить ужин. Спать вот не ложилась, всё вас ждала.
После этого, не слушая возражений, няня буквально затолкала нас в кухню. Норвин смотрел на старушку с нежностью и не хотел обижать отказом. Вообще такое выражение его лица видеть было непривычно.
— Она всегда была для меня членом семьи. Даже когда я вырос, она захотела остаться у нас, и Донни заменила мне семью, когда не стало родителей.
После лёгкого, но сытного ужина муж повёл меня на второй этаж. Дом его семьи был большим, но уютным и чистым — слуги не ленились даже в отсутствие хозяина.
— Я велел подготовить для вас комнату матери, — Норвин открыл передо мной дверь, пропуская внутрь.
Хозяйки не было уже давно, однако создавалось впечатление, что та покинула эту комнату не далее, чем вчера. В воздухе витал лёгкий аромат лаванды, на полке стояли милые безделушки и свежие цветы в вазе, на столе — книги и чернила.
Норвин замер на миг, потом направился к туалетному столику. На нём разместилась шкатулка тёмного дерева, в центре её — искусно вырезанный цветок с сердцевиной из аметиста. Норвин взял шкатулку в руки и откинул крышку.
— Здесь хранятся наши фамильные драгоценности. Позвольте преподнести их вам в качестве свадебного подарка.
Он бережно извлёк золотое колье с россыпью мелких изумрудов и бриллиантов, в центре висела длинная изумрудная капля, похожая на слезу.
— Повернитесь.
Я послушно сделала то, что он просил, и ощутила, как металл обернул шею. Капля легла в ложбинку, блеснув россыпью зелёных искр, чужие руки бережно отвели в сторону волосы, пальцы коснулись кожи. Щёлкнула застёжка.
Норвин за плечи развернул меня к зеркалу:
— Некоторые из этих украшений являются артефактами, но никто не знает, какую силу они проявят у нового владельца. Камни заряжаются духовной энергией хозяина, привыкают к его магии.
