Что же ты за тварь такая, а? Улыбаюсь, улыбаюсь… конечно, я. Остальные, наверное, уже всех довели в Канцелярии, времени мало. Она контролировала Макаренко. Может, не только ее. Где хваленая интуиция, когда она так нужна? Ведь эликсир-то Веслава еще действует, раз уж сны продолжаю видеть, так, стало быть, должно же работать…
Йехар ощутил какую-то мелодию тогда… вроде зова Чумы Миров. Может, услышу и я?
— Но сначала… может, я подумала… давайте мы повторим то, о чем мы… знаете, мы узнали на последнем занятии…
Это не ее слова. Это не она говорит. Говорит оболочка, которую она на себя набросила. Чужеродная сладкая музыка, невидимые нити звенят в воздухе, тянутся струны от каждой женщины — всё к ней, к ней…
Даже не на уровне ауры — на каком-то ином, более тонком, который умудрился засечь только Йехар — вот они, эти нити, сладкое, черное, разливающееся в воздухе пение… почему черное? Оно меняет. Оно как Небирос — заставляет идти за тем, что тебе больше всего хочется в данную минуту.
Вот и мне хочется, очень хочется, уйти, спрятаться, отдохнуть…
— …и потому стихии — это часть нас, которая от нас отделиться не может, правильно? И поэтому стихии…
Стихии — ничто. Они часть нас. Но не мы.
Она контролирует всю группу. Иначе они точно не стали бы внимать ей с раскрытыми ртами. Марта Игоревна точно бы не стала — чтобы такая нудная проповедь заставила ее замолчать!
Нити… ведут к ней…. поглощает их энергию…
Резидент Небироса, а кого Черный Мир мог бы послать сюда, так, чтобы этот кто-то стал своим? Она не морф, она заморачивает всех вокруг так, что никто не заметил даже ее разницы в возрасте…
— И вот такое доказательство, да? Этого не нужно бояться… я так думаю… вот, у нас сегодня новенькая, вы видите…
Ыгх — сегодня во сне. У нее есть сестричка. Не жаба. Почему жаба? Лягушка, лягушачья шкурка, один из знаков морфа. У «сестрички» Ыгх другой дар. Она тоже поглощает энергию. Другая сущность, другое животное…
— …она вам сейчас расскажет, вы же расскажете? Вот вы давно узнали, что возможность управлять стихией — это не миф?
Давно. И не только это. Я узнала тебя, сейчас, вот только как сказать это Веславу… Заорать во все горло — не годится…
— Ну, конечно, я вам все расскажу. Вы вот так хорошо сейчас сказали — миф. Именно с мифа все и началось…
Началось с мифа. Если я просто скажу, кто она, она меня убьет — тонкие, жадные нити висят в воздухе, одна из них тянется ко мне, речь становится ненормально плавной. Если я разорву эту нить, перестану слушать, она ударит. Но Веслав должен догадаться, он же умный у меня, хоть мы и не сталкивались ни с чем таким в первый призыв…
— Представляете, я однажды купалась в деревне Призывково, в речке Помогайко… и вдруг у меня тело свело судорогой и меня потянуло на дно, — я старалась говорить негромко и мерно, так, чтобы никто особенно не вслушивался. — И там, под водой, мне вдруг стало так спокойно, очень спокойно… и я вдруг вспомнила один миф про Одиссея… не тот, когда он проходил между Сциллой и Харибдой, а когда его корабль проплывал мимо острова с другими существами… они своим пением заманивали моряков на скалы и были такими красивыми с виду, а лучше сказать — невинными…
— И что же дальше? — голос перестал быть неуверенным, нити зова рванулись ко мне уже на уровне ауры. Дальше — опасно шутить. Я сделала шаг назад, приподняла руки в позиции стихийника воды и «залепила уши воском» — отсекла невидимые нити ментальным усилием.
— А дальше я вспомнила, что сирены в реальной жизни отличаются от мифологических.
Наверняка он из Книги Миров знает о них побольше моего, а я знаю только одно: в нашем мире они появлялись три-четыре раза, и каждый раз, чтобы их завалить, требовались чудовищные усилия. В окружении Гитлера была одна такая, фюрер с ней заключил контракт, так сводный отряд Трех Отделов чуть пупы не надорвал — пять лет возились. Если б той твари в сорок четвертом люстра на голову не спикировала…
Я машинально поискала глазами люстру, но наткнулась только на моложавое личико Зоси, которое из испуга начало медленно переползать в плотоядный оскал.
Взмах рукой — и я не почувствовала своих мороков.
— Подружка Повелителя, — контраст по голосу впечатлял. От подобных ледяных с примесью пошлой игривости интонаций смылся бы даже Эдмус, у которого почти целиком отсутствовал здравый смысл. — Умненькая-разумненькая ученица… Как хорошо, что ты пришла! Теперь с ним будет так легко разговаривать, правда? Помнишь, в коридоре, перед первым призывом — «берегись его»… я предупреждала! Что ты мне хочешь сказать, деточка?
— Смотрите под ноги, — выдала я совет, который был не героическим, но полезным.
Не последовавшая ему сирена сделала еще полшага — и чебурахнулась носом в пол так, что пара чашек подпрыгнули и расплескали чай. Медленно, со смачным звуком она отлипла и встретилась глазами с Повелителем Тени, который только что обрел плоть в двух шагах от нее.
— Встретились, — прошипел Веслав голосом, от которого у меня шелохнулись волосы на макушке. На лице у него в кои-то веки высветилась настоящая, неподдельная ярость, аура сверкнула темным — малая теневая развертка, чернильное пятно выплеснулось в мир…
— Встретились, — пропела Зося, почти нежно беря его за запястье. Развертка в нее просто впиталась. Один сильный рывок — и Повелитель легким перышком полетел в ближайшую стену с недоуменным восклицанием:
— Черт, не рассчитал!
Зося все с той же пошленькой улыбочкой шагнула за ним… сквозь стену!
И в стене осталась оплавленная дырка ее размеров, а из соседней комнаты донесся звук какого-то удара и восклицание Веслава:
— Но чтоб настолько проколоться?!
Струя огня обожгла мне волосы, подтверждая, что да, прокололись мы качественно.
Недавняя знакомая уже не пылала доброжелательностью. Она просто пылала. В ладони у нее медленно рос второй огненный мячик, а за учительницей поднималась вся группа — и все, как сказал бы Эдмус, «с самой нехорошей мордой лица». Подконтрольные сирене стихийницы получили свой приказ. Почему-то я сразу поняла, что он касался меня.
И поступила в соответствии с героическими постулатами Дружины: поворот на каблуках, истерический вопль: «Спа-си-те!!» — и эффектный прыжок в окно с третьего, прошу заметить, этажа.
Окно я вышибла чарами холода, а Эдмус, который поймал меня сразу же после прыжка, не на шутку обиделся:
— У меня от твоих криков руки трясутся и координация сбивается. Будешь еще визжать — и в следующий раз не поймаю!
— Не будет!
— Кто не будет?
— Следующего раза не бу… — пессимистическое пророчество застряло у меня в горле, когда я увидела, что на место действия подоспели остальные.
Команда «куропаток» выполнила задание превосходно. Даже избыточно. Йехар, Виола и Андрий спасались бегством на всех парах, за ними неслись разозленные стихийники Светлого Отдела — количеством десятка в два, включая нескольких учеников. Неужто доводили Эдмус с Андрием на пару? Постарались качественно: бывшие коллеги Питера вокруг себя не видели, горя желанием прихлопнуть «предателей». И не думали даже остановиться и применять стихию.
Хотя, может, это объяснялось тем, что по пятам за ними неслись оппоненты из Темного Отдела. А это уже было совсем не по плану!
— Какого…
Меня опять прервали: с третьего этажа прямо на улицу посыпались разъяренные подконтрольные дамы. Не все приземлились как следует — думать надо, а не сигать без подстраховки! Те, кто приземлился, скис, узрев себя в окружении полусотни магов Канцелярии. Маги Канцелярии, отвиснув челюстями, пронаблюдали триумфальное падение. В некоторых начал пропадать запал.
Мне нестерпимо захотелось извиниться с высоты за то, что мы их позвали.
Картину довершил еще один штришок: из тени дерева, которая отпечаталась на стене здания, спиной вперед вылетел Веслав со словами:
— …последствия великих ошибок! — Он как следует приложился копчиком об асфальт, осмотрелся и возмутился: — Йехар! На кой ляд вы Темный Отдел подключили?
