вздохнул Сареф, — теперь предстоит самое сложное.
— В каком смысле? — не понял эльф.
— Нужно познакомить Перчатку и Скальпель. Не факт, что они подружатся.
— А, так у тебя перчаточка с норовом, и если она со Скальпелем не поладит, я смогу забрать его себе? Круто, надеюсь, что так и будет.
Сареф с раздражением посмотрел на Йохалле, но с того подобные взгляды соскальзывали, как с гуся вода.
— Ну, а ты как хотел, Сареф, — пожал плечами эльф, — я тоже живой. Я тоже люблю классное сильное оружие, я тоже хочу становиться сильнее и успешнее надирать жопы тем, кто мне не нравится или кто стоит у меня на пути. Но ты не подумай лишнего. Это оружие твоё, и я на него не претендую… в первой степени. Но если у тебя с ним не сложится — я с удовольствием его возьму. И гарантирую высокую эффективность на благо всей группы.
— Да даже если и так — с чего ты взял, что я отдам его именно тебе?
— А кому ещё? — фыркнул эльф, который откровенно наслаждался игрой на нервах Сарефа, — орчара твой — скляночник без лечилок, ему эта штука без надобности. Эргенаш дерётся на кулаках, он этот скальпель может только себе в задницу вставить, чтобы в бою дополнительную ярость получить. А дракон в обоих руках веера держит, так что и он в пролёте. Нет, конечно, он может взять вместо одного веера скальпель, чтобы потом хлестать кого-нибудь по лицу с высоким шансом крита, но вряд ли ему это сильно нужно.
Сареф отвернулся, готовясь вызвать Гилеан. Но в этот момент Йохалле добавил.
— Нет, ты, конечно, можешь взять в свою группу Тарлиссона, у него тоже есть свободная рука для вспомогательного оружия. Но…
— Да помолчи ты! — рассердился Сареф, — а то в свинью превращу!
— А, преврати! — неожиданно попросил Йохалле, — мне интересно, каково это.
Поняв, что эльф может продолжать этот концерт бесконечно, Сареф сделал едва уловимый жест — и в следующий момент Хим сел рядом с Йохалле и положил ему руку на плечо, значительно добавляя веса просьбе Сарефа о тишине. Сареф же, решившись, вызвал Гилеан.
Перчатка, появившись на руке Сарефа, мгновенно учуяла постороннее оружие рядом — и сдавило Сарефу руку так, что он с трудом сдержал слёзы. Но всё же не дрогнул, раз за разом отдавая Гилеану мысленный приказ:
— Так надо!
Гилеан возмущался около тридцати секунд, после чего, наконец, ослабил давление на руку Сарефа, которому казалось, что его рука по локоть оказалась в сжимающихся тисках. Теперь же, переборов оружие Силой Воли, он спешил подсластить уступку.
— Ты у меня всё равно самый главный и самый лучший, — мысленно говорил он Гилеану, — но нам нужно становиться лучше и сильнее. И он нам в этом поможет. Дай ему шанс.
Давление в перчатке исчезло окончательно. Затем Скальпель вырвался из левой руки Сарефа и перелетел к Гилеану. После чего рука в перчатке принялась внимательно ощупывать Скальпель — без всякого действия со стороны Сарефа. Это продолжалось целую минуту, после чего Гилеан, наконец, полностью затих. Сареф довольно взял левой рукой Скальпель. Он убедил Гилеан, грамотно сочетая уговоры о необходимости — и факт того, что, вообще-то, он здесь главный, и последнее слово должно оставаться за ним. Теперь перчатка окончательно присмиреет.
— Ишь ты, какой дрессировщик, — недовольно пробурчал Йохалле, — мало того, что такую уникальную перчатку себе заимел — так теперь ещё и погоняет ею, как хочет.
— Не расстраивайся, — мягко сказал ему Сареф, — думаю, в моменты острой необходимости мы спокойно можем передавать Скальпель друг другу.
В этот момент в комнату вошли Эргенаш, Эмерс и Махиас. Вид при этом у них был не очень довольный. Причина выяснилась почти сразу: вслед за ними вошли Тарлиссон и королева эльфов.
— Ты отдохнул, Сареф? — вежливо осведомился Тарлиссон, — вижу, что да. И вижу, что Скальпель ты уже получил. В этих фокусах не было никакой нужды, Йохалле, я бы и так его отдал.
— Ты выглядишь слишком наглым и довольным для того, кому несколько часов назад оторвали клешню, — любезно ответил ему Йохалле. Тарлиссон, ничего не ответив, снова повернулся к Сарефу.
— Так что насчёт нашей сделки, Сареф? Ты поможешь внуку королевы вернуть память?
— Я же уже говорил, — ответил Сареф, — я не уверен, что мои способности сработают там, где спасовал даже Теневой Символ.
— Хотя бы расскажи, что ты будешь делать, если согласишься, — попросила королева.
— Чтобы ответить на этот вопрос, вы должны поклясться, что никому не расскажете о том, что здесь услышите.
— Обещаю, что никогда не стану ни заводить первым разговор, ни упоминать в разговоре, ни надиктовывать на магические устройства, ни писать писем, записок, шифров или чего бы то ни было о том, что сейчас услышу. Клянусь Системой.
— Поддерживаю и клянусь Системой, — поддержала королева. Зелёный огонёк, на мгновение вспыхнувший над их руками, подтвердил клятву.
— Надеюсь, вы отнесётесь к этому с понимаем. Потому что вам не очень понравится то, что вы услышите. Для того, чтобы развеять блоки памяти вашего внука, мне придётся убить его — и потом возродить.
— И ради этого мы клялись? — возмутилась королева, — Сареф, неужели ты думаешь, что мы это не пробовали?
— Вы не поняли, — мягко заметил Сареф, — мне придётся убить вашего внука… навсегда. И потом возродить его.
— Ты, — Тарлиссон второй раз на памяти Сарефа потерял власть над своим голосом, — ты умеешь возрождать из смерти-навсегда⁈
— В очень строгих рамках, — пожал плечами Сареф, — с момента смерти Жителя Системы у меня есть всего 90 секунд, чтобы вернуть его к жизни. И есть шанс того, что при окончательной смерти блоки памяти разрушатся сами собой. Но гарантий, как вы понимаете, у меня нет. Так что даже если вы и решитесь — то должны знать, что даже это может не сработать. И да, если я буду это делать — то только с полного согласия Анкариона. Убивать навсегда беспомощного перепуганного парня не будем ни я, ни кто-либо из моих спутников.
— Значит, вот как ты развеял клятвы прислужников Красного Папочки, — улыбнулся про себя Тарлиссон, явно не понимая, что он говорит это вслух, — самый простой — и самый невероятный вариант оказался правдой. Если бы он только знал… он бы себе на жопе все волосы выдрал…
— Спасибо, Сареф, — кивнула королева, дёрнув Тарлиссона за руку, — мы обдумаем это в течение сегодняшнего дня — и завтра сообщим о своём решении. И, с вашего позволения — я пришлю сюда двух слуг, которые сделают для вас всё, что попросите. И прошу тебя, Сареф, не унижай меня отказом. Ты и так видишь,
