— Понятно… — Шу на мгновение задумался. — Значит, себе на уме? Скажи-ка, а он охотно пошел с тобой? Не боялся?
— Похоже, он вообще ничего не боится, — усмехнулась Лереа. — А когда я сказала, что с ним желает беседовать предводитель «непримиримых», он мало что не прыгал от восторга. И всю дорогу ошивался возле меня — боялся отстать…
— Романтический юноша, значит… Это хорошо. Давай-ка его сюда.
Разведчица вышла. Шу приосанился, стряхнул пылинку с воротника видавшего виды мундира. Пожалуй, только простак сейчас купится на генеральскую осанку и уверенные манеры. Для любого нормального фрога он не более, чем предводитель кучки повстанцев, которым осталось жить всего несколько часов… «Какая ирония — судьба нашего войска зависит от деревенского дурачка! Надо сказать ему что-нибудь пафосное, чтобы парень из кожи вон лез, лишь бы не ударить в грязь лицом. Что-то вроде…» — он прокашлялся.
— У тебя есть шанс навеки вписать своё имя в Историю!
«Да, именно так. Но что самое забавное… Это ведь чистая правда» — подумалось Шу.
* * *
— Последняя пуля, — озабоченно выдохнул один из солдат, разрядив свой мушкет в неприятеля и прячась за камень.
— На, держи. — Его товарищ полез в карман и высыпал в протянутую ладонь горсть свинцовых шариков. — У меня пороху осталось на пяток выстрелов, не больше. А у тебя как?
— Тоже негусто.
Говоривший осторожно выглянул из укрытия.
— Похоже, отступают.
— Это ненадолго, — второй солдат сплюнул тягучей слюной, поморщился и глотнул из фляжки. — Они нас в покое не оставят.
— Доберемся до пещер — будет легче.
Уклониться от стычек с королевскими войсками повстанцам не удалось. Летучие отряды преследовали отходящих конфедератов, обстреливали их, не рискуя, впрочем, вступать в ближний бой — лишь замедляли движение. Потери были невелики, но все понимали: попытайся они организовать достойную оборону — и враг тут же подтянет артиллерию, а это конец. Шу гнал своих фрогов нещадно: они шли остаток дня и большую часть ночи, забираясь всё выше в горы. Здесь, среди скал, в царстве колючек, ветров и голого камня, привыкшие к бескрайним теплым болотам солдаты Королевства чувствовали себя гораздо менее уверенно, чем горцы. Но их было больше, во много раз больше…
Проводник бойко пробирался вперед, и это вселяло некоторую надежду. Паренек, вопреки опасениям, оказался жилистым и крепким. Он легко прыгал с камня на камень, бережно прижимая ко впалой груди выданный мушкет… Правда, стрелять из него было нельзя: огнивная пружина лопнула. «Теперь ты сражаешься за свободу Конфедерации! — торжественно объявил Шу, вручая ему оружие. — Становись в строй, солдат!». Маленький спектакль удался на славу: теперь парнишка принадлежал ему телом и душой.
— Генерал! Вам стоит на это взглянуть, — появление Тремора отвлекло Шу от раздумий.
— Что там?
— Наш юный друг говорит, мы почти добрались, — голос Тремора звучал мрачно. Соратник явно был чем-то встревожен, хотя и старался не подавать вида.
Ускорив шаг, они обогнали усталых солдат и очутились в голове колонны. Тропа здесь резко сворачивала; и открывшееся зрелище заставило Шу негромко присвистнуть. Слева уходила на немыслимую высоту голая каменная стена — её вершину скрывали клубящиеся облака. Справа был откос, поначалу довольно пологий, но чем дальше — тем круче, в конце концов обрывающийся в пропасть. Между скалой и обрывом вился узкий карниз. Если враг доберется сюда раньше, чем его солдаты минуют опасный участок, они окажутся как на ладони: стреляй — не хочу. Но самым неприятным было даже не это. Над верхушками скал, перехлестывая зубья утесов, нависла иссиня-бурая туча — словно исполинская штормовая волна, накатывающаяся на рифы, только во много раз медленнее. Дальний конец тропы терялся в наплывающей мгле. Ветер вкрадчиво коснулся щеки старого Шу ледяными пальцами. На лацкан мундира, кружась, опустилась снежинка.
Генерал шагнул к проводнику, и, взяв его за грудки, легко поднял в воздух.
— Где твои пещеры?!
— Там! Недалеко!
— Ты твердишь это последний час! — рявкнул Тремор. — Сколько ещё идти?!
— Совсем рядом! Там! Минуту назад было видно!
Шу опустил парнишку на землю.
— Ещё немного — и здесь будет не пройти, всё заметет снегом. Мы должны успеть… А, проклятье!!!
Позади захлопали выстрелы: очередной летучий отряд пробовал конфедератов на зуб.
— Солдаты! Слушай мою команду! — надрывая горло, закричал Тремор. — Передать по цепочке! Бегом… Марш!
И они побежали — оскальзываясь на коварных камнях, тяжело дыша и гремя амуницией. Обозные телеги были брошены. Самые сильные из солдат тащили на плечах часть груза — провизию и драгоценный порох в тяжелых просмоленных бочонках. Над головами свистели пули. Солдаты арьергарда беспорядочно, почти наугад, отстреливались — снег с каждой минутой валил всё гуще.
— Пришли! Это здесь! — прохрипел парнишка. Шу огляделся. В окружавшем их сумраке окрестные утесы казались угрюмыми исполинами, зловеще нависшими над горсткой фрогов. В сером камне зияли десятки пещер. Командир повернулся к проводнику — как раз вовремя, чтобы подхватить медленно заваливающегося набок парнишку.
— Эй, солдат, ты что, держись…
Дурачок закашлялся; капли крови, вылетающие изо рта, казались почти черными, и такая же темная клякса расплывалась на спине — вокруг маленькой дырочки в старом, с чужого плеча мундире… Подбежала Лереа.
— Что с ним?!
— Шальная пуля, — прошептал Шу. — Похоже, задело легкое…
Разведчица склонилась над раненым.
— Зигги! Зигги, малыш, ты слышишь меня?!
Паренек открыл глаза и попытался улыбнуться.
Кожа его побледнела, резче обозначился пигментный рисунок.
— Не вздумай умирать, солдат! — Шу торопливо достал перевязочный пакет, расстегнул на раненом мундир. — Крепись, слышишь?!
Продержись хотя бы ещё немного, мысленно добавил он.
Носилки соорудили из плаща Лереа и двух мушкетов. Повинуясь слабым жестам паренька, они отыскали щель в скалах и ступили под гулкие своды. Запалили факелы. В мечущемся красноватом свете они пробирались между сталагмитов, настороженно поглядывая по сторонам. Подгорный мир был чужим; гулкое эхо гуляло по пещерам, причудливо искажая голоса и шум шагов. Поначалу солдаты держали оружие наизготовку: неизвестность пугала их куда больше, чем привычные опасности. Но усталость быстро брала своё; к тому же, всё время приходилось напрягать силы, чтобы удержаться на ногах — в пещерах нет натоптанных троп… Раненый болезненно морщился каждый раз, когда встряхивало носилки. Шу вышагивал рядом, то и дело подбадривая проводника, задавая вопросы — и добиваясь хоть каких-то ответов. Он ненавидел себя за то, что приходилось делать, но выбора не было.
