знаешь, мы, ведьмы, жизни служим, нам убийства лишние ни к чему. Кстати, ты знаешь, что на одного твоего мальчика наши ведьмины заклинания не действуют? Это кто он у тебя? А? Или защита какая новая?
Трофим закрыл глаза.
— Но мы справились по старинке, — продолжала делиться Ирина, похихикивая, — От палки, да еще исподтишка, еще ни одна защита не помогала.
— Что тебе нужно?
— Ой, ну ты опять сразу про дела, про дела…
— Ир-р-ра, — сквозь зубы позвал Трофим.
— А, ладно, — согласилась она, — Мы с тобой товарищи опытные, взрослые, можем и сразу о делах. Книга мне, касатик, нужна, книга.
— Что? — пламя опалило плечи, и Трофим сжал зубы до хруста. Не сейчас. Не время.
— Не заставляй пожилую женщину повторять, ты знаешь, что за книга. Та самая.
— Как ты?..
— Ну вот опять — двадцать пять, думала, с умным человеком разговариваю. Ты давай там, соображай пока. А я тебе сроку даю… — она задумалась, — Вот до вечера и даю. Книгу достанешь, позвонишь, я скажу, куда принести. Да и сам приходи, конечно, рада видеть буду.
— Ир, — позвал Трофим, — Ты совсем с катушек съехала? Может, травки своей успокаивающей попьешь? Какая книга?
— Ну все, — обиделась она, — Выискался тут мозгоправ, диагнозы уже пошел ставить, лечение назначать! Книгу достань, и приходи мальчиков забирать. Я ж не монстр какой.
— Я… — начал Трофим, но ведьма уже повесила трубку.
Трофим опустил руки, задумчиво разглядывая проплешины на растаявшем снегу. Трава около ног обуглилась и закрутилась черными кольцами.
— Я так понимаю, я вовремя, — Оля вышла из-за дома, отряхивая штаны, — Черт, еле ноги унесла из леса. Ты знаешь, что тебя там караулят? Чуть не сожрал, гаденыш!
— Что? — поднял глаза Трофим.
— Да тварь какая-то в лесу, лопает наших — будь здоров.
Трофим кивнул, раздумывая. Зачем Ирине книга? Захотела могущества? Так у нее в силу возраста этого могущества… Он подозревал, что сильно больше, чем у ее сверстниц. Неужто и тут Чур отметился? Он выдохнул, складывая губы трубочкой. Приехали. Посмотрел на вагончик, где на окне стояла банка с Дормидонтычем и нахмурился.
— Он вообще кто? Никогда таких не видела! — продолжала Оля, подходя ближе.
— Хранитель, — мотнул головой Трофим, решаясь, — Я договорюсь с ним, не бойся. А так он да… Вурдалаков не жалует.
— Жалует он вурдалаков, да еще как, — не согласилась девушка, — На завтрак, обед и ужин.
— Ну, надо же ему чем-то питаться, — пожал плечами Трофим, — Не худший вариант, для леса, опять же, полезно.
— Ну-ну, — Оля сложила руки на груди, — Ты давай, говори, что делать. Я, прости, часть разговора подслушала…
— Она забрала пацанов, — сжал челюсти Трофим.
— И что делаем? — начала пританцовывать она, — Я нахожу ведьм, а ты сжигаешь их всех к чертовой бабушке?
— Не в этот раз, — Трофим размял плечи. Он чувствовал, что с каждой минутой теряет контроль все сильнее. Пламя в крови не хотело успокаиваться, оно концентрировалось где-то в районе груди, и Трофим чувствовал, достаточно было его чуть подтолкнуть, чтобы он полыхнул.
— Подожди здесь, — кивнул Оле и зашел в вагончик.
— Мужики, — он достал свой походный рюкзак и высыпал содержимое на кровать, — Павел вас заберет, не уходите без него.
Те согласно покивали, кажется, травки из чая начали работать.
— И это… — он распрямился, — Вы когда вернетесь, и, если меня не будет… рыбку мою покормите, пожалуйста.
Он подошел к подоконнику, снял банку с Кузьмой и поставил ее на стол. Насыпал туда чуть сухого корма.
— Жри давай, — грозно сдвинул брови, глядя на то, как рыбка уворачивается от опускающихся на дно хлопьев, — Нечего тут из себя умирающего изображать. Даже если я не вернусь. Слышишь?
Дормидонтыч махнул хвостом и отвернулся, уперев голову в стекло.
— Как знаешь.
Трофим поджал губы. Ладно, что еще? Он повернулся к плите. Сварить успокаивающее зелье, на одном медитативном дыхании он не протянет. И Оля. Олю нужно подготовить. Ритуал призыва он помнил. Кинжал висел на поясе. Взять на всякий случай усиливающее зелье, восстанавливающее…Трофим еще раз глубоко вздохнул и принялся готовиться.
— Все, пришли, — Трофим остановился, оглядевшись, и скинул с плеч рюкзак, — Раздевайся.
— А музыку включить? — огрызнулась Оля, — Или там винишка налить?
— Вина? — Трофим почесал подбородок, — Вина нет, могу только спиртовую настоечку предложить, но тебе вряд ли эффект понравится. Они у меня все с… эффектом.
— Тогда пой, — Оля стянула куртку и потянулась к ремню, — Если уж раздеваться, то под музыку.
— Эмм… — Трофим задумался и затянул, — Э-эй, ухнем…
— Все, спасибочки, хватит, — девушка сняла штаны и, оглядевшись, примостила их на ветке дерева.
— Помог, как мог, — кивнул Трофим.
Было видно, что Оля сильно волновалась, и он очень старался ее отвлечь. От ее действий действительно много зависело.
— Ну? — она ссутулила плечи, обхватив себя руками.
— Подожди, приготовлюсь, — Трофим растопил снег у ног и бросил на землю рюкзак, — Ты поняла, что нужно делать?
— А что там понимать? — она отвернулась, — Ты открываешь проход, я захожу, беру Книгу эту вашу и обратно.
— Угу, — Трофим нахмурился, — В теории.
— Как обычно, — меланхолично ответила она, — Если что-то пойдет не так, заранее прошу прощения.
— Если что-то пойдет не так, — выпрямился Трофим, — Ты уже не сможешь вернуться. Мне нужно будет влить в тебя свою силу, если ее не хватит…
— Я понимаю, — помолчав, сказала она, — Но… Что уж? Я и так мертва.
Трофим вздохнул:
— Оль, я не хочу, чтобы ты…
— Ой, не начинай, — топнула она ногой, — Делай уже, что должно.
— И будь что будет, — добавил он под нос, раскладывая на земле пучки трав.
А потом распростер руки, отчего по кругу взметнулось пламя, отрезая их от леса. Зачадили тлеющие травы, пошел горький дым. Трофим закрыл глаза, вспоминая слова, которыми запечатывал Книгу, и зашептал, ощущая, как подернулась реальность, натянулась, словно пленка.
— Пошла! — крикнул, дождавшись, когда пульсирующая гладь прорвалась, утягивая их в свое нутро, и Оля закричала. Ее белая кожа покрывалась красными волдырями от ожогов, тут же чернея и падая на землю хлопьями. Волосы от жара вспыхнули, оставляя лысый череп.
— Оля! — прохрипел Трофим, что есть силы удерживая проход, — Иди!
Девушка взвыла, смахивая руками огонь, окутавший ее со всех сторон, покатилась по земле.
Трофим напряг плечи и снова позвал:
— Оля!
Она выгнулась, бессильно открыв рот в немом крике, а потом уперлась руками в землю и зарычала. Лицо плавилось, стекая вниз, челюсть выдалась вперед, явив страшенные зубы. Она замотала головой, начиная подниматься. Руки удлинялись, покрывались густой черной шерстью, которая тут же снова сгорала вместе с кожей. Оля заскулила, заметалась, посмотрела на
