Первым понял не Мэйо, а Риддин, все-таки он чему-то там учился в своем Адне.
– Ты же сражаешься! Ты танцуешь и сражаешься! – он возбужденно вскочил и повторил несколько движений. – Интересно!
Его двуручник нисколько не подходил для танцев, да и сам Риддин мало походил на шайньяр, но движения мужчина выполнил довольно точно.
– Молодец!
– Спасибо, – улыбнулся Риддин.
А я повернулась к Мэйо.
– Видишь. Я сражаюсь, хотя училась танцевать только с собой и мечом.
Мальчик кивнул.
– На самом деле тебе это вовсе не нужно. Ты же не собираешься танцевать. Будешь ты и в паре учиться, но пока, чтобы потренироваться, достаточно только тебя и меча.
– Я понял.
– Ну, если понял, то начинай.
Мэйо повторил несколько известных ему ударов, потом я, Сура и Шаванси, вместе показали ему еще несколько, поправляя мальчика. Огонек не выдержал и присоединился к Мэйо, Риддин тоже решил потренироваться, так что спать мы легли далеко за полночь, усталые, но довольные. Неприятная история про проклятый меч и Одержимую Шэйль забылась.
Человеческая часть компании отправились спать в шатер, мы же преобразились и остались на улице – теплая шерсть защитит от любых морозов.
Вдруг кто-то толкнул меня в бок. Разбойник. Пес дрожал и, забыв про страх и ненависть ко мне, пытался спрятаться между мной и Огоньком. Замерз что ли? Так ведь не холодно же.
И тут откуда-то сзади, оттуда, откуда мы приехали, раздался жуткий вой. Разбойник жалобно заскулил и попытался вжаться в землю, засунув морду мне под брюхо. Лошади заржали, забились, пытаясь порвать привязь и убежать. Но вой утих и больше не повторялся.
Шаванси вскинула массивную голову, во втором обличье, отчего-то оказавшемся не волчьим, а собачьим, она была гораздо крупнее Разбойника.
Я не удержалась и полупреобразилась, дочь богини последовала моему примеру, она поняла, что мне требуется что-то узнать. Огонек переводил взгляд с меня на нее, он, кажется, испугался ничуть не меньше Разбойника.
– Волки?
– Нет. Хорошо было бы, если бы это были обычные волки.
– А кто же это? Оборотни? Шавры?
– Еще хуже. Пес Дорог. И воет он там, откуда мы пришли. Не к добру это! – Шаванси была весьма обеспокоена.
– Проверить?!
– И оставить наших здесь беззащитными?
Полог шатра откинулся и выглянул перепуганный Мэйо.
– Чиа! – позвал мальчик, глядя по сторонам, он не мог меня рассмотреть в темноте.
– Ну чего ты перепугался? Все хорошо, – я подошла и присела рядом с ним.
Мэйо вцепился в шерсть у меня на шее.
– Что это выло?! Я так испугался.
– Не бойся, это просто волки. Сюда они не решатся подойти.
– А мне все равно страшно!
– Иди обратно в шатер, а то ты его выстудишь. Ничего не бойся, мы здесь снаружи, а там внутри Риддин с Сурой.
– А я все равно боюсь, останься со мной.
– Мэйо, ну что ты как маленький…
Но мальчик начал всхлипывать, чтобы он не разревелся, пришлось преображаться и в кошку и идти с ним.
Шатер был довольно тесным, но мне удалось устроиться у стеночки. Мэйо обнял меня, как большую игрушку, зарылся руками и ногами в шерсть.
– Чиа, не бросай меня, пожалуйста, никогда, – тихо прошептал он и почти тут же счастливо засопел.
А вот мне после этого долго не удалось заснуть. Все казалось, что это маленькая Шиад прижимается ко мне.
Утром я выбралась из шатра, пока остальные еще спали. Похолодало изрядно, на зато, вместо вчерашней серой завесы, на небе ярко сияло солнце. Дыхание вырывалось такими струями пара, что лошади, чьи морды покрыл иней, казались огнедышащими драконами. Надо будет в шатре преображаться и одеваться, а то так и замерзнуть недолго.
Я потянулась, обошла лагерь, чтобы размяться и почти тут же наткнулась на следы. Огромные, глубоко утопающие в снег. Ни Разбойнику, ни Шаванси таких не оставить. Шерсть на спине встала гребнем, клыки сами собой обнажились в оскале.
– Чиа, что там? – спросил вышедший из шатра Риддин.
Разбуженные его голосом, Шаванси и Огонек подняли головы, нашли меня глазами.
Аднец подошел ближе, рассмотрел то, что меня так насторожило, присвистнул, измерил раскрытой ладонью огромный собачий след. Пальцы до края не доставали.
– Ничего себе.
Из-за его спины выглянул Сура, нахмурился.
– Пес Дорог.
– Так близко от лагеря? Почему тогда никто его не почуял?
– Ну это все-таки не обычный пес, а демон.
Так что с места ночлега, несмотря на яркое солнышко, мы уезжали мрачные, с нехорошими предчувствиями. Лошади уныло брели по дороге, и как мы их не подгоняли, с вялой рысцы то и дело сбивались на шаг. К вечеру, однако, небо затянуло тучами, посыпался мелкий редкий снег крупинками, ветер гнал его поземкой по дороге, по сугробам, будто впереди нас бежали снежные горностаи. Красиво, только очень уж в спину дует, да и коварные крупинки за шиворот попадают.
Я натянула капюшон, оглянулась назад, проверяя, не отстал ли кто. Все были на месте, но что-то метнулось почти на пределе видимости, или всадник, или зверь какой. Натянув поводья, я остановила кобылу, махнула рукой, подзывая Шаванси.
– Что? – дочь богини послушно подъехала.
– Ты ничего сзади не замечала?
– Нет. А что такое? Что ты увидела?
– Не знаю, – покачала я головой. – Держимся ближе друг к другу, – предупредила остальных.
Шаванси теперь держала ухо востро, то и дело оглядываясь, на лице ее появилась тревога.
– Что там?
– Пес Дорог.
Сердце пропустило удар – демон шел за нами, что сулило неудачи и несчастья. Это только встретить Пса Дорог к счастью.
Лошади нервничали, Разбойник жался к их ногам, да и люди чувствовали себя неуютно.
– Что ему могло понадобиться от нас? – спросил Риддин, тоже то и дело оборачиваясь через плечо.
– Не знаю, может просто хочет предупредить о беде, а может – хочет жертву. По-хорошему надо бы сменить дорогу, – ответила я.
– Но эта самая короткая! – возразила Шаванси. – Да и не уйти нам от него. Было бы лето, пошли бы, минуя дороги, по полям, а сейчас везде сугробы, от него не оторваться.
– Знаю.
Когда впереди появилась небольшая деревенька, все вздохнули облегчением – Пес Дорог человеческого жилья не любит, обходит его стороной по тропинкам и дорожкам. А там вдруг у него и другие дела за ночь найдутся и он нас оставит.
– Нужно только будет узнать, не проезжал ли тут посол со свитой.
Мы спешились у небольшого гостиного дома, больше похожего на сарай. Подошел конюх и забрал у нас лошадей. Сурина красавица кобылица заупрямилась, пришлось монаху самому вести ее в конюшню и заботиться.
Хозяин гостиного дома, заметивший новых гостей в неплотно прикрытые ставни, уже поджидал нас, и стоило войти, засеменил навстречу, часто-часто перебирая ногами, будто играл в детскую игру «муравьиный шаг», кто шагнул больше, чем на пол-ладони – проиграл. Лицо мужчины разделила напополам широкая улыбка.
