моей стороны будет оскорбительно предполагать, что вы не умеете считать. Так вот, если вы видите, нас пятеро. А, значит, мест больше нет.
— Это не страшно, — улыбнулся Тарлиссон, — мне есть, что предложить твоим друзьям в качестве компенсации, если кто-то из них уступит мне своё место.
— О-го-го, — встрепенулся Йохалле, — и что же ты, старый прошаренный урод, можешь предложить мне? Возможность оторвать тебе вторую клешню? Звучит заманчиво, но я пас. Надеюсь, ты не обидишься?
— Я понимаю твой детский восторг от моего поражения, но сейчас мы всё-таки говорим о серьёзных вещах. Что касается тебя, — Тарлиссон несколько секунд оценивающе смотрел на Йохалле, после чего сказал всего одно слово, — Лия.
— Что — Лия? — с раздражением переспросил Йохалле, хотя даже Сареф почувствовал, какое напряжение появилось у него в голосе.
— Она до сих пор жива, — пожал плечами Тарлиссон, — просто больше не хочет тебя видеть. Но всё-таки 25 лет прошло, кто знает, может, она тебя и простила.
— Что до вас, уважаемые, — он повернулся к орку и стревлогу, — в случае согласия кого-то из вас — мы организуем соответствующее посольство, прямо здесь, в королевском поместье. Полагаю, что и орки после сорванных 6 лет назад Всесистемных Состязаний, и уж, тем более, стревлоги будут совсем не прочь получить прибавку к репутации и шанс обзавестись новыми связями, не правда ли?
Эргенаш и Эмерс смущённо переглянулись. И Сареф их отлично понимал. Конечно же, Эргенаш очень болел за свою расу, и очень хотел помочь всем, чем только сможет. Да и Эмерсу, несмотря на всё сказанное, было далеко не настолько плевать на свою семью, как он старался показать.
— Ну а если вы, уважаемый Махиас, соизволите, — тёмный эльф почтительно обратился к дракону, — королевская клановая купель к вашим услугам. Вы очистите себя от… того, что вынуждает вас носить этот амулет. Что бы это ни было.
Махиас злобно сощурился. С одной стороны, он ненавидел, когда кто-то обращал на это внимание. С другой — для него это была реальная перспектива избавиться от своего недуга. Королевская Купель Восполнения — это серьёзно, такая штука могла очень многое. И Сареф обеспокоенно оглядывал своих друзей. Все они были в глубоком смятении. И он это отлично понимал. Понимал, что проклятый Тарлиссон снова ударил самым сильным оружием в самое уязвимое место… и в самый подходящий для этого момент. Когда они уже почти ушли отсюда, когда расслабились… появляется он — и лупит со всей силы по самым болевым точкам. С сожалением Сареф понял, что недалека ситуация, когда его друзья сами передерутся между собой за право уступить ему своё место в походе.
Но в следующий момент случилось нечто, что поразило Сарефа до глубины души. И одновременно позволило ему гордиться собой, ведь недаром он выбрал себе именно таких спутников.
— Знаете, я, пожалуй, воздержусь, — с вызовом ответил Эргенаш, — у нас есть ближайшая перспектива в виде необходимости вернуть себе земли, которые принадлежат нам по праву. Дальше этого что-то загадывать крайне нецелесообразно.
— Аналогично, — кивнул Эмерс, — я благодарю за это очень щедрое предложение, но Ханство Поющей Ночи уже восстановило свою репутацию… после определённых событий. До тех пор, пока остальные орки не подтянутся за нами — в этом нет смысла. Так пусть они сами докажут, что достойны.
— Если Лия жива — мне этого, в принципе, достаточно, — пожал плечами Йохалле, — если же она не хочет меня видеть — это её право, навязываться не стану. У неё есть законные причины меня ненавидеть, и я не собираюсь ещё больше отравлять ей жизнь.
— Думаю, что я сам в состоянии разобраться со своими проблемами, — подвёл итог Махиас, — купель, даже королевская — это лишь костыль. Очень сильный, но костыль. По-настоящему же с этой проблемой я смогу разобраться только сам.
Для Сарефа было просто немыслимым удовольствием наблюдать, как лицо Тарлиссона медленно вытягивается, словно тающий воск. Четыре последовательных отказа на самые сокровенные желания — для шпиона и осведомителя его уровня это было сильным ударом. И что-то подсказывало Сарефу, что Тарлиссону крайне повезло, что этот разговор больше никто не слышал. Потому что сейчас его авторитет упал бы куда сильнее, чем после поражения в поединке с Сарефом.
— Ладно, — процедил Тарлиссон, явно с большим трудом сохраняя остатки самоконтроля, — но мне нужен отчёт по итогам этого похода, Сареф. Когда вы вернётесь — я желаю услышать, что там произошло, от начала и до конца.
— Не наглейте, Тарлиссон, — Сареф, которого сейчас распирала гордость за своих друзей, отвернулся, — вы и так перед нами в долгу за память Анкариона. И вы не в том положении, чтобы требовать от меня что-то ещё.
— Я должен знать, что случилось, Сареф, — Тарлиссон снова стремительно возвращал самоконтроль, — это вопрос безопасности всего Глумидана.
— Я, в любом случае, отчитаюсь перед стревлогами, — пожал плечами Сареф, — можете потом задать им свои вопросы. Если, конечно, — не удержавшись, ехидно добавил он, — они пожелают с вами разговаривать после того, как вы вышвырнули их отсюда.
В следующий момент Сарефа схватили за плечо и стремительно развернули назад. И в глазах Тарлиссона, который это сделал, чётко читалось хорошо контролируемое бешенство.
— Ого, — Йохалле, который охренел от этого жеста, вызвал свой бумеранг, но Сареф остановил его.
— Нет, — приказал он, — ты же не хочешь дать ему повод натравить на нас хранителя поместья!
— Ты, наверное, считаешь себя самым умным, Сареф, — Тарлиссон даже не заметил их небольшой перебранки, — полагая, что мы поступили зло и бесчестно, изгнав с Глумидана всех стревлогов. Вот только я умею видеть перспективу наперёд. Я знал, что стревлоги подумают именно то, что они подумали. И несчастные группы беженцев, которые в спешке покидали Глумидан, всего через неделю стали бы озлобленными партизанами, которые бы мстили тёмным эльфам всеми возможными способами. Мне не нужны были эти проблемы, Сареф, поэтому я поступил так, как поступил. Если ты считаешь меня чудовищем, потому что я верен своей расе и ставлю её интересы превыше всего — это твоё право. Но не тебе, двадцатилетнему сопляку, насмехаться над этим!
— Ни о какой насмешке речи и не идёт, — бесстрастно сказал Сареф, вокруг которого начало разгораться фиолетовое пламя, ведь Хим тоже был не в восторге от наглости Тарлиссона, — это было решение, которое вы приняли, и это будут последствия, за которые вам придётся нести ответственность. А теперь отпустите меня!
Тарлиссон продолжал сверлить его взглядом… и неожиданно со вздохом опустил руку.
— Почему, Сареф? — его голос звучал почти беспомощно, — почему всё получается именно так? Ты думаешь, мне это нравится? Этого требует моя работа! Я не хочу, чтобы всё получалось именно так. Я бы
