* * *
Ветерок смиренно шла рядом с Нестором. По крайней мере, он мог защищать эту маленькую девочку: просьба Сьерры немного успокаивала провидца, хоть сердце и рвалось на передовую. Ветерок глубоко вздохнула. Сьерра говорила, что она была плохой сестрой. Но, интересно, как на самом деле они ладили? В том, что они очень разные, не было никаких сомнений. Одна была резкой и сдержанной, другая умела говорить с камнями и могла быть как самой счастливой и беззаботной, так и драматичной. В эти минуты ему как никогда хотелось восстановить воспоминания о Сьерре, до того, как Селена стерла их.
– Думаешь, мы сможем услышать отсюда крики? – спросила Ветерок.
– Надеюсь, что нет.
– А мне бы хотелось, – сказала девочка, весело подпрыгивая. – Хотелось бы услышать, как эти люди визжат как щенки.
– Не думаю, что тебе это понравится. Это будет страшный звук, после которого тебе будут сниться кошмары всю оставшуюся жизнь.
– Не будут, – очень серьезно ответила Ветерок. – Я никогда не вижу снов.
Нестор задумался. То, что сказала Ветерок, могло быть ложью. Но могло быть и правдой.
Возможно, так проявил себя побочный эффект от стирания воспоминаний ее сестры…
Нестор пожал плечами, не останавливаясь.
– Фернер убьет их всех, – сказала девочка. – Он перережет им шеи, а мы соберем их головы и подарим Селене как букет цветов. И тогда она нас простит.
– Откуда у тебя в голове такие жуткие идеи? – спросил Нестор.
– Оттуда. Потому что именно этого она и хочет, – решительно заявила Ветерок. – Иначе она бы нас не бросила. Мы должны показать ей, что мы хотим, чтобы она вернулась.
– Селена не такая кровожадная, – ответил провидец. И сам не поверил тому, что сказал. Ведь богиня угрожала им смертью. И эта угроза была настолько серьезной, что даже Фернер согласился противостоять ей. Нестор нахмурился. В душе его сталкивались два противоположных желания. С одной стороны, он хотел быть искренним – хотя бы с самим собой, – с другой закон не разрешал думать, а уж тем более говорить о богах плохо, даже если те хотели их смерти. И если заставить себя замолчать было не так сложно, то управлять собственными мыслями казалось почти невозможным. Ветерок тем временем все не унималась. Она без умолку болтала, задавая вопросы, делясь своими размышлениями и наблюдениями. И каждый раз после паузы звонкий голосок ее разрезал воздух, будто острым ножом. Не преминула она задать и вопрос о своей сестре, о которой незадолго до этого обмолвился провидец.
– Почему ты сказал, что у меня есть сестра? – спросила она.
– Потому что она у тебя есть.
– Но отец никогда о ней не рассказывал.
– Ну он же не был с тобой всю жизнь, – тихо проговорил Нестор. – И поверь, твоя сестра до сих пор заботится о тебе.
– Это дух? Она мертва?
– Не совсем, но, думаю, с ней произошло что-то похожее, – увернулся от прямого ответа Нестор и подумал, что это, в общем-то, так и есть.
Ведь Ветерок совсем не помнила Сьерру, не могла видеть и слышать ее, чем тогда она отличалась от духа?
Ветерок, которую такой ответ, видимо, не вполне удовлетворил, катала на языке слова, смысл которых не могла до конца усвоить.
– А сейчас она тоже со мной?
– Нет. Она отправилась защищать деревню. И очень просила, чтобы я позаботился о тебе.
– Тогда это вряд ли моя сестра, – Ветерок рванула вперед. – Потому что если бы это правда была она, она бы знала, что я терпеть не могу, когда меня защищают. Я хочу помогать, хочу сражаться!
– Я тоже, Ветерок, я тоже. Но иногда лучший способ помочь – это отойти в сторону.
– Значит, мы лишние. Ты это хочешь сказать, да?
Нестор тихо рассмеялся. Лучше было отнестись к этому как к шутке, чем признать, что это правда, горькая правда. Но Ветерку, похоже, было совсем не до смеха. Потому что голос ее стал резче: почти как у сестры:
– Я хочу быть полезной, Нестор. Ты, например, полезен. Не для битвы, но для других важных вещей.
– Когда-нибудь и ты будешь, – сказал Нестор.
Он ждал, что она добавит что-то, возразит. Но Ветерок лишь вздохнула и легкой поступью направилась вперед.
* * *
Нестор еще не успел устать, когда они остановились. Он мог бы идти еще: ноги привыкли к постоянной ходьбе и мышцы не давали о себе знать. Провидец как следует напряг слух, ожидая услышать крики: незнакомцев, друзей, матери… Но в лесу было тихо, деревья молчали, а птицы продолжали весело распевать, будто ничего плохого в мире вовсе не происходит. Тут по движению Робле он заметил, что тот насторожился. За долгие годы тренировок Нестор научился не выдавать своего состояния, если нервничал. И одновременно с этим, даже с его зрением, научился безошибочно считывать изменения в состоянии других. Пока остальные рассаживались, чтобы отдохнуть и освежиться у ручья, Робле расхаживал из стороны в сторону, бросая отрывочные фразы то одним, то другим и не говоря при этом ничего конкретного. Проходя мимо Нестора, он положил руку ему на плечо.
– Есть хочешь? – спросил коротко.
– Нет. Я слишком нервничаю, – ответил Нестор.
– Все будет хорошо, – сказал Робле.
– Думаешь?
Робле вздохнул и сел рядом.
– Все идет как надо.
– Твои дети остались защищать деревню?
– Да. И хотя я знаю, что мой долг быть здесь, я не могу перестать думать о них.
У Робле были близнецы на год младше Нестора. Девочка унаследовала от отца размеренную манеру говорить, мальчик – его решимость. Нестор подумал, что, наверное, Робле пытался убедить их пойти с ним, но те остались, решив, что защищать деревню для них важнее. Но что они будут защищать, когда Снегиня, как обещала, подожжет все. Пепел и камни?
– За ними присмотрят. Они ведь еще почти дети.
– Знаю. Просто…
– Понимаю, это тяжело.
Робле снова похлопал его по плечу, и на этот раз это не было похоже на отцовский жест, скорее на жест благодарности за сострадание.
– Я не говорил тебе, что был рад твоему возвращению, но я рад. Правда, – сказал старый воин.
– Ты думал, я не успею?
– Конечно, нет. Нет, я так не думал, – поспешно ответил Робле.
– По правде говоря, я сам не был уверен в этом, – вздохнул Нестор.
– Лес сделал тебя мудрее, взрослее, – сказал Робле.
Нестор вспомнил их со Сьеррой недавнее путешествие. Когда продумываешь каждый шаг. Когда, совершив ошибку, спешишь тут же исправить ее. Когда идешь из последних сил и даже когда сил совсем не остается… Когда помогаешь Сьерре лечить ее раны. Когда не можешь, но заставляешь свое сердце верить в себя. И в конце концов правда начинаешь верить! Да, безусловно, он вырос в лесу.
Да, возможно, у ликантропов была надежда. Нужно было думать об этом.
– Нам пора идти, – сказал Робле после небольшой паузы. – Если долго отдыхать, ногам будет тяжелее.
По интонации воина Нестор понял, что он не столько командует, сколько советуется с ними. Провидец кивнул и, прежде чем встать, хорошенько потянул ноги.
* * *
Они шли очень легко, почти без напряжения – отчасти потому, что ими руководил страх. Да и дорога способствовала этому: последний участок был совсем коротким и ровным. Еще до захода солнца они успели дойти до скалы. И хотя было еще довольно светло, звезда Рея висела непривычно низко, будто соскользнула с небесного свода. А ее мантия из привычной золотой в закатных лучах превратилась в огненно красную. Легенды гласили, что горы, к которым направлялись союзники, были телом мертвого бога, древнего, древнее Рея: первого сына титана Терры. Поговаривали, что тот бог умер от одиночества: слишком долго он ждал, пока такие же, как он, помогут ему начать править миром. Была, впрочем, и другая версия, согласно которой он все-таки успел дожить до рождения Рея, но тот, будучи еще совсем маленьким, богом-ребенком, напал на него сзади и убил. А потом украл его корону и нарек себя первым среди богов.
Времени ставить палатки не было, и переночевать решили под открытым небом. Хорошо, что с собой были одеяла: ночи стояли прохладные, и холод изрядно бы покусал их.
