– Ты д-до сих пор уверен, что быть Черным так п-плохо? – спросил медленно скользящий рядом с ним Кэлэни.
– Здешний Белый говорил… странные вещи, – после недолгой паузы выдавил Пукы.
– П-после того как ты меня… – Кэлэни замолчал, брезгливо кривясь.
– Скажем так – вывел из себя, – предложил неторопливо летящий рядом Хонт. – С помощью двух пальцев в рот…
Кэлэни одарил духа битв недобрым взглядом, но ввязываться в перепалку не стал, снова повернувшись к Пукы.
– Я обратился «наверх». – Он ткнул пальцем в небеса. – И мне кое-что рассказали про этого Белого. День назад у него умерли жена и ребенок. От болезни. И дух болезни – куль, что в них вселился, совсем мелким был, Белый бы с ним запросто справился. Днем. А дело было – Ночью. И он ничем не смог помочь. Только выл – от бессилия, – повторил Кэлэни слова шамана.
– Черные не лечили! – выкрикнул Пукы, повторяя то, чему его учили всю его жизнь. – Черные убивали! Черные наводили порчу!
– Ого, еще какую! – оживился Хонт. – Я как вспомню порчу, что ты на то бабское войско навел, – вот это было да, вот это была порча так порча! Хоть в учебник вставляй отдельной главой: «Использование тактики боевого шаманства в полномасштабных боевых действиях».
Кэлэни протянул призрачную руку и предостерегающе ткнул Хонта под крыло. Но было уже поздно.
– Кого куда вставлять? – насторожился Пукы.
– В свиток, – поглядывая на Пукы с жалостливым смущением, пояснил Хонт. – Ну… Специальный такой, для тех, кто воевать хочет научиться.
Пукы опять остановился, пронзительно глядя на духа битв. Тот засмущался еще больше, забил крыльями… Когда молчание стало невыносимым, Пукы покрутил головой:
– Вот только войны нам не хватает! Не-ет, правильно я не хочу быть Черным! – И он снова зашагал к воротам.
– Если ты Черный – необязательно в-войну затевать! – вскричал Кэлэни, не обращая внимания на явное недовольство Хонта.
– Донгар же затеял! – выкрикнул мальчишка.
– Но т-ты же вроде бы говорил, что не Донгар? – попытался подловить его Кэлэни.
– Не Донгар, – упрямо, убеждая скорее себя, чем их, повторил мальчишка. – Но все равно – лучше бы мне от людей подальше. На всякий случай.
– И г-где это «подальше»?
– А хоть в вашем черном чуме! – отмахнулся Пукы, сворачивая из узкой улочки на небольшую открытую площадь перед крепостными воротами. – Там меня никто искать не будет, а будет – не найдет, и я никого не увижу…
– А что, Кэлэни, не самая плохая идея! – неожиданно поддержал его Хонт. – Посидит мальчишка в тишине, подумает, мы его пока подучим. Чтоб знал, что такое тактика. Ну или хотя бы что такое учебник…
– А л-люди пусть т-тут пропадают? – гневно выкрикнул в ответ Кэлэни.
– Ничего! – отрезал Пукы. Неожиданная поддержка со стороны духа битв его смутила – ясно ведь, что правильную мысль нижний дух не поддержит. Но лучше-то все равно ничего не придумаешь! – Люди раньше без Черных прекрасно обходились, и теперь обойдутся!
– Раньше не п-поднимался чэк-най, не от-тмораживались эрыги и В-вэсы, не шастали голодные м-мэнквы, – захлебываясь словами, выпалил Кэлэни. – Ты бы х-хоть подумал… – Его яростный тон вдруг изменился, и он ласково-ехидно пропел: – Ты бы хоть подумал – кто тебя из крепости-то выпустит? – и Кэлэни ткнул в сторону накрепко закрытых ворот.
Рядом с воротами на обтесанных бревнах сидели стражники и, не отрываясь, глядели на топчущегося Пукы. Один из них приподнялся и негромко окликнул:
– Эй, парень, ты чего тут шатаешься, как разбуженный медведь? И с кем разговариваешь?
Второй стражник приоткрыл один глаз, зевнул и сонным голосом пробормотал:
– Это из обоза парнишка. Недоумок убогий, который шамана избил.
– Тебя он тоже избил, – насмешливо ответил его напарник и, не обращая внимания на то, как побагровел его приятель, снова окликнул Пукы: – Слышь, убогий, шел бы ты отсюда. Не положено у ворот без дела шастать.
– По-моему, нас опять не уважают, – пробомотал Хонт.
– Тихо ты, – шикнул на него Пукы, забывая, что никто, кроме него, не может слышать духа войны, и подошел поближе к стражникам. – А я и есть по делу, господа стражники! Я выйти хочу!
Стражники переглянулись. Один из них громко прыснул. Потом оба дружно захохотали.
– Вход бесплатный, выход – рупь! – протянул один из стражников. – Серебряный, храмовый…
Пукы поглядел на него растерянно. Деньги – медные полушки, с половинку медвежьего ушка, – он видел только у заезжих купцов. Но такого сокровища, как целый рубль, да еще серебряный, он и вообразить не мог!
– Чего ж так дорого-то? – пробормотал он. Может, таежные цены просто сильно отличаются от тундровых?
Стражники захохотали снова, потом один сжалился над Пукы:
– Хорош над убогим издеваться! Не нужны нам твои деньги, парень, это так, пошутили мы. Никого из крепости не выпускают, ясно?
– Тебе не наружу рваться надо, а радоваться, что внутрь попал, – рявкнул его напарник. – Сюда ваших, стойбищных, тоже не всех берут, а только тех, кто со специальным разрешением от Храма на переселение из района бедствия.
– А что, не все разве переселяются? – на мгновение позабыв о своей цели, удивился Пукы. Разрешение от Советника поминал и дядя Том. А Пукы-то думал, что вся тундра, вся тайга нынче по дорогам тянется, от чэк-наев подальше. Еще удивлялся – отчего это засевшие в крепости беженцы дальше не уходят, да обозов – только Нямкиного отца, и больше ни одного.
Стражник поглядел на него удивленно.
– Ты что, не просто недоумок, а целый дурак? – удивился стражник. – Указом Снежной Королевы и ее Советника переселяться разрешается только родам, признанным особо ценными для дела Голубого огня. Уж не знаю, как вашему обозу повезло в особо ценные пролезть…
«Зато я знаю, – мелькнуло в голове у Пукы. – С кем мис-не, тем всегда везет!»
– Только другим-прочим, не ценным, строжайше велено оставаться на месте и бороться с бедствием своими силами. Ну и то сказать, кому нужна эта орава нищих в спокойных-то районах? – рассудительно сказал стражник. – Это ж в дороге корми их, пои, на обустройство давай, землю выделяй, а ведь и без них уже все поделено.
– Но… Но ведь люди все равно побегут! – вскричал Пукы. Он вспомнил слова Орунга – уйти в тайгу, к родичам Пор. Орунг тогда ведь и не знал, что здесь тоже беда.
– А они и бегут, – ухмыльнулся стражник. – Не по дороге, конечно, на дорогу их мы не пускаем. По лесам, напрямую.
– А там мэнквы! – подхватил второй.
– А кто доходит до центральных районов…
