Продвигаясь по лесу, Орингаст вышел к поляне с храмом, окруженным черными столбами. Те торчали из земли на метр. Телохранитель пошел по следу и добрался до входа.
Он обогнул храм по кругу. Судя по архитектуре, этот храм посвящался Безутешной. "Все-таки нэреиты? Они занесли Атреллу внутрь? Для жертвоприношения?!". Орингаст похолодел: "А если уже?!!".
Он расстегнул кобуру и с паганом в руке приблизился к входу. Остановившись на верхней ступеньке, поглядел под ноги. На ступенях читался рисунок: в полированный камень были вмонтированы медальоны из белого и желтого металла — круглая луна-Нэре и солнце с лучами, только выражение "лица" у этого солнца было вовсе не доброе.
Орингаст впервые столкнулся с таким орнаментом. Он постоял минутку, рассуждая: стал бы нэреит попирать ногами лицо богини? Очевидно, что нет. И, пробормотав: "Господи, прости! Это всего лишь картинка!" — пошел, наступая на золотые кругляши. Пол в храме повел вниз и по спирали. Дневной свет померк внезапно, будто его выключили. Орингаст постоял в темноте, дожидаясь, пока глаза привыкнут к мраку. Он негромко позвал:
— Атрелла!
Ответом ему была тишина. Не доносилось ни стука капающей воды, ни шума ветра, задувающего во вход. Орингаст вспомнил, что на ступенях и в коридоре не было никакого мусора. Ни сухих листьев, ни пыли. Выходило, что храм посещаем? Он осмотрелся. В стенах мерцали бледно-голубые звездочки, как на небе, и в этом призрачном свете слабо виднелся только черный прямоугольник коридора — вниз и вглубь. Опасности никакой не было, и телохранитель убрал оружие, оставив кобуру расстегнутой.
Внезапно Орингаст ощутил дуновение ветра. Он еще раз огляделся, чтоб выяснить, откуда — и сильный удар вышиб сознание. Телохранитель с разбитым в кровь лицом отлетел к стене и сполз на пол.
Отряд кавалерии, вышедший из Продубина, чтобы догнать обоз, отыскал следы лагеря и пустился вдогонку. Они обнаружили брошенный фургон и помчались дальше.
В Дони Варра, Нэйл и Атрелла ворвались в сопровождении боевого отряда сто одиннадцатого отдельного кавалерийского полка армии республики Рипен, в топоте копыт, храпе и ржании исходивших пеной лошадей. Земля дрожала…
На дороге стоял Хим — и первым, что он сказал, когда Варра выскочила из фургона, было:
— Нет никакой эпидемии в Хануте!
Часть третья
Дядя Индрэ! Это не тот!
Профессор Орзмунд так и не смог поменять пол гендеру, из-за которого убежала из дома Атрелла. Уход дочери поверг профессора в шок. Он пытался доказать себе, что все равно сможет, справится.
Приглашенный ассистент все делал точно так же, как и Атрелла, но профессор всякий раз, начиная операцию, натыкался на чужие вибрации. И никак не мог настроиться на нового помощника. Взаимопонимания не наступало. Ассистент не чувствовал профессора так, как дочь — практически без слов, шестым чувством ощущая мысли и желания хирурга.
Две недели Витунг Орзмунд ежедневно начинал операцию — и заканчивал почти сразу, так и не сделав решительных реконструкций. В конце концов он извинился перед гендером и попросил его оставить дом.
На следующий день после того, как невезучий пациент, стеная и заламывая руки, удалился в поисках другого специалиста, способного исполнить его мечту, к профессору пришел представитель братства Безутешной и задал один вопрос: знает ли профессор, где его дочь? Орзмунд ответил, что дочь взрослая девушка и решила жить самостоятельно, а где она в настоящее время, ему неведомо.
Агент развел руками и сказал на прощание:
— Атрелла Орзмунд обвиняется в бескорыстном оказании медицинской помощи по меньшей мере двум гражданам республики и герцогства Норскап. В настоящее время она скрывается где-то на территории Рипена, и если вам станет известно ее точное место проживания, то будет лучше для всех, включая Атреллу, чтобы братство узнало об этом как можно скорее.
Профессор обеспокоился. Трелька напорола глупостей от чистоты души и несерьезного отношения к жизни. Больше всего нервировало то, что он ничем не мог ей помочь. Конечно, он не собирался доносить на дочь. Но и разузнать, где она и что с ней, тоже не мог.
Ощущение беспомощности бесило.
Прошла еще неделя. У профессора все валилось из рук. Не читались и не писались книги. Он никуда не ходил. Сидел дома мрачным затворником — только читал газеты.
К концу третьей недели, как дочь ушла, он получил письмо. Вскрыл цилиндрик с печатями почтового департамента Рипена и узнал почерк старого университетского товарища.
Дорогой Витунг!
Хотя ты порядочная скотина, от которой даже сбежала дочь, я считаю своим долгом сообщить, что Атрелла благополучно добралась до Продубина и в настоящее время поселена в монастыре Лита. За время своего путешествия эта бедовая головушка натворила дел по доброте своего сердца и наивности. Нэреиты охотились за ней до самого монастыря. Пожалуйста, не волнуйся, я разобрался с ее проблемами, уплатил солидный штраф.
Смотрю на нее и вижу Релину.
Не знаю, как ты, а я так и не перегорел.
Да, кстати, Атрелла спрашивала меня о ней. Так случилось, что ей удалось кое-что узнать о матери. К сожалению, мне нечего ей сказать. Особенно правду. Она серьезно настроена в будущем предпринять розыски Релины.
Сообщи мне, что можно было бы сделать, чтоб уберечь ее от этого шага.
С любовью, твой старый друг Индрэ.
P.S. Надеюсь, ты все-таки прекратил "отрезать гендерам пиписьки"?
Письмо успокоило профессора. С Трелькой все хорошо. Слава Литу! Он осмотрелся в пустом доме. Что его держит? Ничего!
Он заметил, что руки уже сами собирают дорожный саквояж, плащ висит в прихожей. И денег ему хватит, чтобы объехать весь мир раза три. Заперев дом, профессор направился на городскую площадь.
Дилижанс до Ганевола отходил через полчаса. Нужно было торопиться.
Витунг Орзмунд сошел с корабля в Кренге в тот самый день, когда из монастырских ворот выехал обоз. Он, подобно Атрелле, взял билеты на самоходный дом, и малой скоростью приближался к столице, пока Атрелла удалялась от нее.
Кто может знать заранее, что его ждет? Человек планирует одно, а произойдет с ним запланированное или нет — известно только богам.
Отряд кавалерии пригнал в Дони брошенный фургон с оборудованием. Варра и Атрелла заняли комнату на постоялом дворе, затребовали развести в ведре мед и соль. Варра приказала поставить у туалета стражу, чтоб, не дай Лит, кто-нибудь не занял важный объект.
Она раздела обгоревшего наемника и выбросила вещи в коридор. Атрелла встала у головы, Варра заняла позицию у живота пострадавшего. Тот еще в дороге потерял сознание. Действовать приходилось быстро. Проведя руками по обугленной коже и мышцам, Варра, словно окалину, счистила все мертвое с живых тканей.
