class="p1">– Это другое, – ухмыльнулся Салава. – Ты читал лишь начало истории. И ты не знаешь, что бизнес человек не бросал, а передавал родственникам или доверенным лицам. Ты не знаешь, что через несколько месяцев, ну, может, лет, он возвращался и продолжал свое дело. Потому что бизнесменами, как бы странно это не прозвучало, не становятся. Ими рождаются. Шелковый путь в крови!
– Действительно, – потупился Карн и выпил. – Но как раз с этим я соглашусь на все сто! Мне кажется, у русского человека просто нет этого скила. Делать деньги на ближнем.
– Верно, это расовый скил, – серьезно ответил Салава. – Но это уже совсем другая история. За которую, кстати, посадить могут.
– Это да, – кивнул Карн. – Но к чему был весь разговор? К тому, что своего друга трусом и беглецом ты не считаешь? Потому что он сумел не только выжить в обществе, но и победить его, достичь своей цели? И уже потом, находясь на пике, понял, чего все это стоит. И решил выбрать другой путь. Так?
– В точку, парень, – кивнул Салава. – Ты не можешь отказаться от того, что тебе не принадлежит. А общество принадлежит людям, достигшим успеха. Тем, кого знают, кого слышат и видят.
– Разумно, но шероховато. Тут можно еще долго спорить, – зевнул Карн. Внезапно он ощутил чудовищную усталость. Посмотрел на часы – без двадцати двенадцать. Полпути.
– Можно, но мы, кажется, уже допили ром, – удивленно констатировал Салава. – Что ж, это к лучшему. По прибытии тебе нужно быть в здравом уме.
– Это с чего ты взял? – удивился Карн. – Я ж тебе не говорил, куда и зачем я еду.
– А это не важно, – улыбнулся его странный попутчик. – Утро всегда нужно встречать в здравом уме. Так мне говорил отец. Пойдем покурим, да будешь ложиться спать.
Они вышли в тамбур, и Карн вновь подкурил от зажигалки Салавы. Парень понял, что ошибся – это не «зиппо». Форма характерная, но такое ощущение, что механизм действует иначе. Искра ярче, мощнее, да и пламя необычное, с тонким черным контуром по краю. Такого не бывает ни у бензиновых, ни у газовых зажигалок.
– Погоди, – севший голос Карна внезапно нарушил мерный гул постукивающих колес. – Ты сказал, «пойдем покурим, да будешь ложиться». Почему «будешь», а не «будем»?
– Потому что я не буду, – Салава глубоко затянулся.
– А как же встретить утро в здравом уме? – крякнул Карн. – Или тебя это правило обходит стороной?
– Совсем наоборот, – с улыбкой выдохнул Салава. – Но дальше ты продолжишь свое путешествие уже без меня.
– Выходишь на следующей остановке? – уточнил Карн.
– Чуть раньше, – прищурился попутчик. – Подскажи ка, сколько сейчас времени?
– Без пяти двенадцать, – отвел парень.
– Что ж, тогда мне действительно пора, – Салава протянул Карну руку, тот машинально пожал ее, все еще не понимая, что происходит. – Рад был пообщаться с тобой лично. И передавай привет моему названному братцу!
С этими словами он подошел к двери тамбура, но не к той, что вела обратно в вагон, а к той, где за мутным окошком в смазанной ночной тьме мимо проносились корявые силуэты деревьев. Салава приложил руку к замку и краем глаза Карн уловил движение воздуха между ладонью мужчины и скважиной. Замок щелкнул, Салава рывком распахнул дверь. В тамбур влетел бушующий поток ледяного ветра, мгновенно пронизавший разгоряченного Карна до самых костей. Салава подмигнул парню и нырнул в темноту, захлопнув за собой дверь и неестественно при этом выгнув руку. Замок вновь щелкнул.
Карн докуривал сигарету в абсолютной тишине. Ни одна мысль не рискнула потревожить его сознание, в котором багровым пламенем горел единственный вопрос – как? Как это вообще возможно? В последние месяцы он видел достаточно фокусов, так что мог бы и не удивляться. И тем не менее, это было уже слишком.
Хотя в действительности парня поразила не сама выходка странного попутчика, а то, как в последний момент изменился его взгляд. За мгновение до того, как Салава выпрыгнул из поезда, радужка его глаз стала огненной. Но совсем не такой, как у Эрры или Локи. Это был другой огонь, темный, почти черный.
«Все-таки это был бог», – констатировал про себя Карн. Он вернулся в купе и обнаружил, что Салава оставил после себя лишь смятую газету. Постель он не раскладывал, а его небольшой саквояж исчез вместе с владельцем. Парень взглянул на газету, лениво пролистал ее. Ничего, ни единой пометки, хотя карандашом он тут шерудил – будь здоров.
Тут же обнаружился и карандаш, он вывалился из газеты, когда Карн взял ее со стола. Парень поднес карандаш к глазам и внимательно осмотрел. От предмета исходило колкое тепло, а то место, где обычно располагается стерка, было искусно стилизовано под… Карн не совсем понял, но это определенно морда какого-то животного! А если бы он разбирался в биологии, то знал бы, что неведомый мастер с филигранной точностью вырезал на навершии карандаша голову африканского трубкозуба.
Шоты и две опустевшие бутылки взирали на него со стола. Еды не осталось. Карн хмыкнул и рухнул на кровать. Кто ж это был? «Передавай привет моему названному братцу!». И имя у него такое странное, Салава. Понятно, не настоящее, а может – одно из. По крайней мере, Карн никогда не слышал о боге с таким именем.
И он уснул, думая о том, что его неведомый попутчик однозначно был прав в одном. Наутро парню нужна трезвая голова. Ведь от завтрашней встречи зависит многое, если не все.
Карн проснулся в пять утра, до прибытия на конечную станцию оставался еще целый час. Он умылся, почистил зубы и с удивлением обнаружил, что голова почти не болит, да и общее состояние – на отлично, будто проспал часов восемь и не пил с ночи…
Безумная мысль сверкнула в голове, он схватился за телефон – проверил дату. Фух, все в порядке, он действительно проспал всего пять часов. «А то с этими богами и их штучками не ровен час – станешь шизофреником», – хмуро подумал парень и отправился к проводнику.
Пару минут спустя, попивая отнюдь не самый отвратный кофе в своей жизни, он смотрел в хмурый мир через замызганное окно поезда, стремительно
