Сет выпустил занемевшую руку торговца, которого наградил напоследок меткой — если торговец вовремя её заметит и обратится к лекарям, то может и выживет. Мгновенно забыв о нём, воспользовался удачным моментом и приобнял рыдающую девушку. Торговец, пятясь, задел путника в плаще, скрывающем голову. Тот обернулся, поправил капюшон и отошел в сторонку, исподтишка поглядывая на стоящую в обнимку парочку.
— Ну вот, мы только пришли, а ты уже, кажется, насмотрелась… — с укоризной насмешливо сказал князь. — Говорил же, возьми меня под руку.
— Как так с людьми можно? Как вы это допускаете? — рыдая пробормотала Есения.
— А каким образом я могу этого не допускать? Этот город на другом конце мира. Мне неподвластен.
— Сделайте что-нибудь! — не отрываясь от груди, выкрикнула девушка, стукнув его кулаком.
Сет тяжело вздохнул.
— Что сделать? Ну хочешь, я всем, кто не в цепях, глотки вспорю…
Есения в ужасе завертела головой, продолжая прижиматься.
— Ну, или смертью дотянусь — они ничего почувствовать не успеют, если тебе этих тварей так уж жалко. Только всё равно толку не будет.
— Нельзя так! — Есения отпрянула, сжав кулаки и с вызовом заглядывая Князю в глаза. — И почему не будет?
— Да потому что уже через несколько дней всё вернется на круги своя. Одних убьешь, вторых освободишь — на их место другие придут, — печально проговорил дамнар.
Девушка перевела взгляд на брусчатку в бессилии качая головой, оказываясь верить в услышанное. Кажется, что она уже и сама знала ответ на свой следующий вопрос.
— Кто все это учинил, кто надоумил?
— Поверь, люди с этим сами как-то справились. Идея взять под контроль другого не нова. Способы только частично отличаются от мира к миру, из века в век, — Сету начал рассматривать свою руку, будто бы она могла помочь подобрать слова. — Вы можете бесконечно обвинять в происходящем кого угодно. Время, обстоятельства, Богов и монстров, вроде меня. Но почему-то никогда не признаете то, что самым страшным чудовищем может оказаться человек.
◦ ☽ ◯ ☾◦
По возвращении к повозкам, обнаружили лишь стоящего рядом Олафа, всматривающегося в толпу. Вожак явно нервничал, но, несмотря на это, всё же заметил заплаканный вид девушки, и обратил внимание, со стороны какой улицы они вышли. И без того взвинченный, не удержался, резко, еле сдерживая закипающую кровь, встал перед Князем и рявкнул:
— Ты что над девкой издеваешься? Не того поля она ягода, чтобы тебя развлекать!
— За языком-то последил бы! — ощетинился Сет. — А то может и вправду развлечься стоит, чтобы хотя бы было за что твои упреки выслушивать.
— Дядька! Не ругайся, не обижал он меня! — Еся, поддавшись внезапному порыву, протиснулась между Олафом и князем.
— А ты вообще молчи, когда старшие разговаривают! — топнув ногой, рыкнул на девушку вожак.
Есения покраснела как маков цвет, обхватила себя руками и сделала шаг назад, крайне расстроенная. Сет смерил её сочувствующим взглядом, несколько опешив от того, что за него попытались заступиться. «Слишком много было для неё сегодня впечатлений. Пора бы и отдых дать».
— Действительно, Олаф, нечего тут брехаться. Где остальные?
Вожак вновь помрачнел и его вновь охватило беспокойство.
— Вилфреда с вашими зельями я в таверну отправил, чтобы на жаре не испортились. А вот Кэйи с Ярцом что-то не видать, хоть давно уже прийти должны были.
— Ну, мы их по пути тоже не встретили.
Есения, чувствуя, что друзья затею решили не откладывать, прикусила язык, в испуге переводя взгляд с одного на другого.
— Ох, чует сердце, стряслось что-то…
— Ну так обернись и поищи.
— Велел же за людей сойти! — хмуро буркнул Олаф.
— Поигрались и хватит, — Сет безразлично пожал плечами. — Вон, в подворотне полностью в Волка обернись, авось сойдешь за большую собаку, и поищем.
— Может, не надо? — робко пискнула девушка.
— Ты ж сама видела, куда судьба привести может, — задумчиво сказал Сет, закрывая собой узкий просвет между домами, чтобы не мешать другу оборачиваться. — Кэйа, конечно, не в первый раз тут, и постоять за себя сможет. Да и брат твой не выглядит забитым или беглым… Но лучше уж найти их.
Глава 18. Кловахор
К чародеям в Вириде Хорте всегда относились пренебрежительно, если не сказать, что брезгливо. Эти обладающие магией существа, при рождении являющиеся представителями одной из населявших мир рас — люди, эльфы, гномы, орки и даже тролли, не могли управлять магическими потоками. Они лишь изменяли суть явлений и предметов с помощью подручных средств и переработкой энергетической составляющей. Изменяя природу вещей — изменялись сами, утрачивая первоначальный облик. В качестве закрепления свойств чаще всего в ход шли руны и письмена, в очень редких случаях требовалась кровь или частичка организма владельца. Тем не менее нескольким из них была оказана честь перебраться на Атиозес.
С одной стороны, в быту это весьма полезно: клети и цепи, которые никто не может открыть кроме хозяина; кошели защищенные от кражи; вечно горящие свечи; одежда принимающая нужный размер и вид; светящиеся во тьме барельефы — бытовых применений способностям была уйма.
Чаще всего услугами такого рода сами маги пользовались втихаря — менять суть вещей и идти вопреки природе считалось дурным тоном. Но как же это порой было удобно! Одна только бездонная сума, имеющая постоянный вес чего стоит. Собственно, бытовые чародеи в большинстве своем облик изменяли не сильно. У них могли увеличиваться и загибаться носы, расти уши, меняться пигмент кожи… Взамен они чаще всего получали богатство, славу и долгую жизнь. Ну и тешили свое самолюбие.
Охота на ведьм, вспыхнувшая в Вириде Хорте в преддверии войны, началась как раз с этих уродцев, плавно перекинувшись на ни в чем неповинных травниц, отшельников, да и просто неугодных злым языкам людей.
Второй тип чародеев в лапы бойцов за свет и порядок почти не попадался. При этом страдал не только внешний вид… Платок, способный задушить владельца при определенных обстоятельства; чаша, при попадании яда в которую, его след испаряется сразу после смерти выпившего; любая неприметная безделушка, подкинутая в дом, притягивающая болезни и неприятности… Заговоренное оружие — и с этим всё гораздо сложнее.
Во-первых, с закаленным металлом уже тяжело работать — он и так видоизменён и спаян из разных элементов при создании. Во-вторых, оружие в большинстве своем используется неоднократно, а кровь, боль и смерть своей энергией сметают многие чары начисто. А против кого может понадобиться одноразовое оружие? Против тех, кого невозможно убить обычным способом, даже с помощью магии, если этот способ можно считать обычным.
Кузнецам издревле приписывали колдовские свойства, да не каждый кузнец обладал магией. И, тем более, решался стать чародеем. Особенно после того как в мире появились Итернитас и первый дамнар. Поговаривали, что стоящий перед друзьями чародей способствовал обретению замком его свойств, но они пришли не за тем, чтобы выяснять достоверность слухов.
Ластиэль вместе с Ферджином с опаской разглядывали существо, непрестанно орудующее молотом, молоточками, мехами, едящим при этом нечто хрустящее и почесывающим спину… Вокруг были разбросаны горы кованого кривого хлама. Казалось, что чародей просто не может остановиться.
Рук у существа имелось шесть, ноги — четыре. При этом, если оно хотело дотянуться до какого-то предмета, стоящего поодаль, конечность выстреливала, обнаруживая под стальной перчаткой постепенно истончающийся трос. Затем с глухим шуршанием возвращалась. Приглядевшись, Ластиэль заметил, что все четыре ноги вросли в пол, приобретя при этом вид скальной породы.
Эльфу было не по себе. Он только-только перешел из детства в юность, как узнал о своем происхождении гораздо больше, чем ему хотелось. Вылазка в пещеры Одрона, да еще и в тайне от Леди Руасил… Чувство вины и сомнения заставляли тревожно переминаться в ноги на ногу, не обращая внимания на нескольких подземельных жучков, пытающихся заползти вверх по его одежде. Он никогда не оказывался настолько далеко от дома. Хорошо хоть, что в этом направлении дороги оставались более-менее мирными. Но все-таки решился подать голос:
