— Кловахор!
Существо, не отрываясь от работы, повернуло голову, как сова, обернув её на спину. По лицу уже можно было догадаться, что кузнец когда-то был гномом. Остатки чёрной бороды торчали пружинящими колючками, напоминающими проволоку. На щеках коростой выделялись каменные пятна. Не переставая жевать, чародей пророкотал:
— Принесли?
Ферджин, скрестив руки на груди, ощетинился:
— Ты даже не знаешь, что за заказ, а уже требуешь плату?
— Проваливайте! — Кловахор развернул голову обратно к груди, завершив начатый круг.
Одна из его механических рук стукнула кулаком по стоящему рядом квадратном ящику, от которого незамедлительно раздался омерзительный свист. Эльф вздрогнул от неожиданности и скривился. Ферджин же зажал уши и тихо застонал. На этот звук из щели в стене выбежала, словно загипнотизированная, крыса. Стоило ей подбежать достаточно близко к чародею, как тот без труда её поймал, сунул в рот и начал грызть, вновь ударив по свистящему механизму, отключая его.
Ластиэлю подкатила к горлу тошнота, и заныли зубы. Он вздохнул, стараясь побороть брезгливость, развернулся и кинулся к выходу, где они оставили четыре бочки гномьей браги. Ферджин, увидев реакцию младшего приятеля, закатил глаза, но последовал за ним.
— Глупо платить вперед… Да и цена странная. Ты уверен, что ошибки нет, и берет он только этим пойлом?
— Селфис уверял, что с тех пор как начались метаморфозы, и Кловахор прирос к своей кузне, пока не промочит горло, вообще не обсуждает ничего. Что до оплаты — он для себя ничего не берет, хоть с заказчика всё равно взимается плата. Не спрашивай, я не понимаю, что это значит.
Ферджин развернул эльфа к себе, проникновенно заглядывая в глаза.
— Друг, отступи, пока не поздно. Ты же видишь, что стало с чародеем? Чует сердце, не к добру… Ладно, я, но ты-то на стороне света!
— Что мне, что тебе нельзя отступать, — пожал плечами Ластиэль с улыбкой. — Не мы принесли зло в этот мир, но являемся его плодами. Насколько я понял, правителям придется дать клятвы, а значит вступить в бой они не смогут. И это единственный шанс создать оружие. Надежда есть только на нас.
Друзья не без труда, покатили к чародею одну из бочек. Едва заслышав грохот древесины о камни, Кловахор в предвкушении довольно крякнул, повернулся, потянулся ко входу в помещение сразу четырьмя руками, истончив их до такой степени, что они чуть было не превратились в нить. Выхватил ношу из рук заказчиков, с невероятной скоростью подтянул к себе. С нетерпением пробил почти окаменевшим кулаком пятой руки дыру, и начал жадно пить.
Эльф и вампир лишь безмолвно наблюдали за тем, как растягивается брюхо существа, постепенно сползая на колени, затем на пол, ужасаясь метаморфозе.
— Еще есть? — спросил чародей, отшвыривая пустую тару, хватая освободившимися руками за брошенное дело, и засовывая камень в рот.
— Есть, да не про твою честь! — огрызнулся Ферджин, обнажая клыки. — Сначала обсудим заказ, потом получишь остальное.
— Ха! — чародей ощетинился, но будто бы развеселился. — Клыкастый пожаловал! С вашей братией связываться — себе дороже выйдет! Погляди, что со мной после Корвоса сделалось! — Кловахор повернулся к друзьям почти полностью, закрутив оставшиеся гибкими часть ног в спираль и сделав жутковатый реверанс.
Ферджин с Ластиэлем машинально переглянулись, услышав фамилию своих целей.
— Он вас обманул? Проклял? — участливо осведомился эльф, не поняв, об его отце или деде идет речь.
— Да не! — ухмыльнувшись протянул чародей, махнув сразу двумя руками. — Кровосос лишь хотел выяснить, какая дрянь в замке из него и сына жилы тянет. Даже на стройку ради этого с прокладыванием труб согласился. Хотел заплатить, если найду артефакт. И я нашел! — гном с вызовом вглядывался в напряженные лица друзей, пытаясь разглядеть недоверие. Но что эльф, что вампир глядели с неприкрытым любопытством. Начинающий хмелеть чародей разговорился.
— Он сам из себя жилы тянет — так-то! Уж не знаю, какая погань его тело от духа отделила, и последний, в беспамятстве и бесчувствии к замку прибила. Я его дух разворошил немного, чуток разбудил… А он уже и не дух совсем. Вернее, дух, да не такой. Такое чародейство мне не по силам сломать. Да ей моё вмешательство, видать, не по нраву пришлось.
— Кому — ей? — не понял вампир. Он боролся с желанием уйти из этого места поскорее, любопытством по поводу замка и необходимостью заполучить зачарованный клинок.
— Как, кому? Погани! — рявкнул чародей, сплюнув на землю каменистую крошку вперемешку с землей и слизью. Эльф, не выдержав, издал булькающий звук и отвернулся, борясь с тошнотой. Вампир, успевший в замке и родовом поместье повидать картины похуже, даже не обратил внимание.
— Кто еще до такого додуматься мог? Тело отдельно бродит, а дух к камням прибит, да ещё и сам из себя энергию тянет. — Кловахор в недоумении развел всеми шестью руками. — И сам же себе силы даёт. И сам в себе их хранит, — чародей начал покачиваться и слегка дергаться, внезапно сорвавшись на скороговорку:
— А если не из себя тянет — так из всех, до кого дотянется. А не дотянется, так сам себя накормит. Да не сам себя, а посредством себя. А не посредством, так приказом. А не приказом, так чужими, ни в чем неповинными. А где неповинные, там и виновные. А где виновные, там и можно. А — где ли не можно? А где нельзя? Нигде нельзя, а он все есть и ест. А ест и насытится, так хоть поспит маленько, — почерневшие, частично окаменевшие пальцы на всех конечностях чародея сжимались и разжимались, будто боясь остановиться. Лицо обрело грустный, мученический вид, так что даже Ферджину стало жаль это приросшее к пещере существо. Кловахор между тем продолжал почти шепотом, постепенно всё повышая и истончая голос:
— Тогда и я посплю. А я посплю, шевелиться прекращу, так каменеть начну. А каменеть начну — проснусь, снова шевелюсь. А не пошевелюсь, так застыну. А застыну — куда дух денется? Куда-то денется или тут же и останется? А дух — то ать, на сына глядь, и сразу хвать! И сразу звать! И сразу жраааааать! — последние слова Кловахор прокричал с визгом, извернув свою голову на зрителей и ополоумевши уставившись на них с раззявленным в молчаливом крике ртом.
— Стой! Погоди, запутал! — Ферджин с ужасом глядел на вращающего глазами раскрасневшегося чародея.
— Да не запутал, а сказку сказал. А может и секрет разболтал. А может нет, а может пьяный бред, ты поди разбери, да задумайся, — пробормотал чародей, с каждым словом затихая. Его остекленевший взгляд постепенно обретал осмысленность и было ясно, что скоро он вновь приступит к работе.
— Конечно, бред — целую бочку залпом, — расстроенно процедил Ластиэль. — Что ж нам теперь ждать, когда протрезвеет?
Частью оплаты от Князя была способность быстро переваривать яды. Проклятая кровь подошла в качестве основы. Вместе со Жрецом, соединив некромантию и чары, удалось сделать тело чародея гибким и почти бессмертным. Побочным эффектом оказалось быстрое отрезвление. А учитывая потребляемые дозы — вполне себе полезная особенность организма.
— Бред — не бред, ответа нет! — ровным, почти обычным гномьим голосом сказал чародей и, сощурившись, начал расспрашивать:
— Ну так и зачем пожаловали, родственнички? — Ластиэля при этих словах прошиб холодный пот. Они действительно являлись родней по крови. Аллар Корвос был для Ферджина отцом, а для эльфа — дедом. В отличие от Сехфира, внешне Ластиэль не проявлял никаких признаков проклятой крови — разве что был слегка бледноват. Ферджин же и вовсе больше пошел внешне в родню матери.
Вампиру же, в отличие от эльфа, подобное заявление не показалось удивительным. Несмотря на внешнее отличие, Ферджин сразу почувствовал в теле эльфийского юноши родную кровь, как чувствовал её капли в теле чародея. Вполне может быть, что Кловахор испытывал похожие ощущения.
— Прям чую, неспроста про Корвоса спросили, — чародей с прищуром погрозил друзьям пальцем, затем подмигнул. — Занять местечко на троне с наскока не выйдет. А выйдет — так долго не просидите. Я — то плату не беру: просто пить хочу, да пожить ещё маленько. Плату-то не я возьму, а Та, кто такое учудить смогла, — кузнец замолк, многозначительно подняв палец одной из рук вверх и его рот растянулся в омерзительной улыбке.
