— Значит, ты типа правителя? Всем заправляешь?
— В Неваре нет правителей, но к моему мнению прислушиваются, — с усмешкой отвечает он.
Больше мы не говорили, молча ужиная в закатных лучах уходящего солнца, озаряющего горизонт яркими всполохами. Пит и Рассел кидали на меня неодобрительные взгляды, чуть ли не заглядывая в рот, но при Дрейке не решались на колкие выпады. Когда спустилась беззвездная темная ночь, настало время отходить ко сну. Дрейк предложил мне укрыться от холода с остальными, первым вступив на ночное дежурство, но я отказалась. Не хотелось оставаться наедине с этими парнями в одном помещении за закрытыми дверями, даже помня приказ их командира не причинять мне вреда. Поэтому мы остались вдвоем возле догорающего костра, в который Дрейк то и дело подбрасывает сухие поленья. Ночь, на удивление выдалась теплая, и даже сидя на холодной песке не опасаюсь простудиться. Тишина и спокойствие окутали умирающий мир, которую нарушает лишь треск догорающего костра.
— Не замерзла? — заботливо спрашивает он, нарушая повисшее молчание. — Могу принести одеяло со склада. — Эти болваны вечно все себе захапают.
— Все в порядке. Как ты и говорил, ночь сегодня теплая, — отвечаю, разглядывая его суровое красивое лицо в огненных бликах. — Дрейк, ответь на вопрос— отчего на небе нет звезд? — спрашиваю я, задрав голову к непривычной бездонной черноте. — Так во всем мире, или только местами?
— Как можно скрыть звезды местами? — смеется он. — Их не видно уже сотни лет. Говорят, что когда Богиня пришла в первый раз, она закрыла от Севара звезды, разделив небо на две части. Наши предки, поднявшиеся из глубин, первые и последние, кто в живую видел звезды. — грустно отвечает он. — Часто лежу и представляю, а какие они на самом деле? Рассказывали, что это яркие огни в небе, далекие и никогда не гаснущие.… Эх, увидеть бы хоть глазком перед смертью… — мечтательно протягивает он с закрытыми глазами.
— Зачем она так сделала? — изумленно спрашиваю я.
— Чтобы защитить Севар, не допустить новой войны. Все это легенды, Налана, может, и не было никогда никаких звезд, может все это детские сказки, а там, в небе, всегда была пустота…
— Я видела… — тихо говорю ему.
— Что? — равнодушно спрашивает Дрейк.
—Звезды, вчера ночью. Они светили над городом, перед тем, как сбежать, а потом указывали мне путь…
— Врешь! — резко подскакивает Дрейк из удобного лежачего положения, одним прыжком подскакивая ко мне, и больно хватая за руку. — Лучше не смейся надо мной, Налана! — злобно шипит он, походя в отблесках костра на ожившего демона.
— Это правда! — шипя разъяренной кошкой, отвечаю ему. — А когда подошла к горам, они пропали, словно плотной тканью завесили небеса. Да сам посмотри! — указываю рукой вверх на едва заметную яркую точку.
—Чтобы ты ударила меня по голове и сбежала?! Нет уж, я не такой дурак! — свистящий шепот становится злобным, напоминая завывания ветра, а пронзительные глаза полыхают яростью не хуже языков костра.
— Если бы хотела сбежать, давно бы это сделала! — жестко отвечаю ему, чувствуя, как в груди поднимается раздражение. — Посмотри! Посмотри же!
Недоверчиво Дрейк поднял глаза к небу, продолжая вцепляться в мою руку, но чувствую, как с каждой секундой хватка становится слабее, по мере того, как его глаза широко распахиваются. Раскрыв рот от благоговейного удивления, он смотрит, как в черноте небес зажигаются огромные бриллианты звезд, вечно не гаснущие фонари, близкие и далекие. Присмотревшись, замечаю, как в небе вырисовываются незнакомые созвездия, ни на что не похожие, вижу, как падают несколько звезд, скрываясь за горизонтом черноты. Но все это, не идет ни в какое сравнение со счастливой улыбкой Дрейка, растянувшейся от уха до уха, и детской радостью, с которой он впервые в жизни встретил настоящее чудо.
Мужчина стоит, запрокинув голову, несколько минут, не в силах отвести от неба глаз, пока не начинает болеть шея и кружиться голова. Затем переводит на меня недоуменный взгляд, полный трепета, и одними губами спрашивает.
— Кто ты такая? — столько непередаваемых эмоций в одном этом взгляде, от неверия до трепета. Чувствую, что если ничего не отвечу, он либо упадет передо мной на колени, либо застрелит на месте за насланное видение.
— Налана. — спокойно отвечаю я, не убирая руку из ставшего мягким прикосновением захвата. — Меня зовут Налана. Большего не знаю…
— Расскажи мне все, Налана. Расскажи свою историю.
И я говорила под мерное потрескивание костра в ярком сиянии звезд, скрывшихся примерно через час, оставив после себя чернеющую ткань неба. Но Дрейк уже потерял к ним интерес, не заметив, как исчезли небесные светила, сосредоточив все внимание на рассказе. Рассказала все, от начала до конца.… Об аварии, о Фабрике Душ, о таинственном изменении окружающего мира и непрекращающемся Голосе, наставляющем на истинный путь. О том, как открыла глаза…
Надо признать, более внимательного слушателя не было за всю мою жизнь. Не смотря на то, что рассказчик из меня никудышный, иногда не могу связать устно пару простых предложений, оставляя эту функцию бумаге, Дрейк слушал с открытым ртом, ни разу не перебив и не задав вопроса. Только видела, как все больше расширяются его глаза, как вспыхивает в них ни с чем несравнимый огонь торжества и радости.
Когда поток слов иссяк, спустя несколько часов, я почувствовала, что безмерно хочу спать, о чем и сказала Дрейку, издав громкий зевок. Он понимающе кивнул, ни в силах произнести ни слова, но чувствуется, что у него миллион вопросов. Молча растолкав своих товарищей, занявших вахту у костра на остаток ночи, капитан проводил меня в сарай, соорудив из старых одеял импровизированное ложе, и молча удалился, осторожно прикрыв за собой дверь.
— Не ожидала, что рассказ ТАК подействует… — тихо говорю сама себе, невольно усмехнувшись, и моментально проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.
Утро встретило меня ясными лучами полуденного солнца, нещадно пробивающими закрытые веки. На короткое мгновения, забыв, где нахожусь, мысленно ругаю Макса за незакрытые шторы, и за то, что солнце потревожило сон. Но стоило открыть глаза, как картинки жестокой действительности вытеснили воспоминания. Продуваемый всеми ветрами сарайчик с дырявой крышей и холодной каменной кладкой вернул к реальности. Не смотря на то, что проснулась я не в теплой кровати, а на двух полу гнилых покрывалах с тонким ароматом плесени, сон давно не был таким крепким и глубоким. На холодных камнях в продуваемых пещерах особо не поваляешься, да и постоянное напряжение не давало расслабиться, некстати подсовывая завывающие голоса в ночи. Удивительно, но сегодня впервые за долгие ночи я действительно отключилась без чувств. Может, это следствие усталости, провести без сна больше суток не каждому под силу, а возможно подействовало то, что наконец-то смогла излить душу, рассказать все Дрейку и сбросить камень с плеч.
