— Отлично. Ты будешь нашим главным знатоком по мертвякам, — ответила Лаура. — с тобой в Холмах Скорби мы точно не пропадем.
— А почему именно там такое сосредоточение этой нежити, чернокнижников… — спросила Рианон.
— Ты что, не знаешь историю Холмов? — в один голос спросили Марни и Лаура.
Рианон даже почувствовала себя неуютно. Она никогда прежде не слышала про Холмы Скорби ничего, кроме того, что они находятся на юге Срединных земель на границе с Оронским герцогством и землями паладинов.
— Хм… это лучше бы тебе у Фаразона, либо Дрейка, конечно спросить, — задумалась Лаура, припоминая, что читала в библиотечных записях по истории, где частенько проводила время, пока жила в своем родном городе Исилхиве. — Но, наверное, и мы попробуем, да?
Марни согласно кивнула.
— Ты рассказывай, а я если что добавлю.
Лаура начала свой рассказ с того, что напомнила Рианон о том, что раньше земли по западную часть Серебряных гор принадлежали единому королевству, которое чаще всего называют Империей людей. Тогда под властью этого государства находились почти все народы, известные на материке, а те, кто противился этому, подвергались гонениям. Такими были люди, воспротивившиеся воле императора и оттесненные на север в земли, где природа не терпит ничего живого. Позднее некоторые из них ушли на восток, некоторые остались и их стали впоследствии называть варварами, либо северянами. Их недовольство со временем росло, и тогда появился Неизвестный владыка, который под своей рукой собрал всех, кто готов был дать отпор Империи.
— Какой? — переспросила Рианон.
— Неизвестный. Ни одно сказание не сохранило ни его имени, ни описания облика. Даже неизвестно, был ли он человеком, — пояснила Марни, наблюдая, как мыш затих и тоже прислушался к рассказу Лауры.
— Неизвестный владыка открыл многолетнюю войну против Империи. Истощив ее постоянными набегами, он бросил вызов самому правителю. Две армии должны были встретиться в степи, чтобы окончательно решить все. Однако, император не явился на бой, а отправил своего сына. Войска Империи людей, которая к тому времени уже начала приходить в упадок, и орды севера сошлись в кровопролитной битве на холмах. Сражение без остановки продолжалось несколько дней, а когда все стихло, то не осталось никого.
— Они друг друга истребили. Даже некому было хоронить тела погибших. Лишь нескольким полководцам, да героям поставили надгробия в виде каменных постаментов. А остальные остались лежать на холмах, где от пролитой крови больше не росла трава, — добавила Марни.
— Вот потому их и назвали Холмы Скорби. Великая битва, породившая великую скорбь, — объяснила Лаура. — Правда, как я видела в одной записи, сын императора уцелел и вернулся, чтобы убить отца.
— А с этим владыкой севера что стало? — спросила Рианон.
— Неизвестно. Кто-то говорит, что он там сложил голову в поединке с сыном императора, кто-то утверждает, что он скрылся с поля сражения, — пожала плечами Лаура. — О нем больше нет упоминаний ни в одной из записей.
— Ярость сражавшихся и боль скорбевших по ним была такова, что в Холмах стали появляться духи погибших, а места эти стали проклятыми, — печально заметила Марни.
— Ну а уж потом туда по видимому подтянулась вся прочая братия из чернокнижников и других, кому мир мертвых интереснее мира живых, — заметила Лаура.
Рианон задумалась.
— И вот через эти места-то нам и предстоит идти, значит…
— Как я и сказала — отлично. Я всегда хотела там побывать, — не унывала Лаура. — Марни, наверное, тоже не против будет.
— Нет, — решительно ответила девушка. — Я не хочу тревожить души погибших, и идти в такие гиблые места. Но если это действительно будет стоить хороших денег, то похоже, что выбора у меня нет.
— Ну вот и отлично, — радостно сказала Лаура, потирая руки. — Когда выступаем?
— Дрейк не сказал.
— Это как? Ты что, Рианон, разучилась заключать сделки? — переспросила Лаура.
— Нет. Он не сказал, когда. Он еще сам не знает точно. Будет время, будет и разговор, — поморщилась Рианон.
— А сейчас, по-моему, кому-то пора в дорогу, — заметила Лаура, как мыш заскреб коготком по стеклу и жалобно пискнул, заметив, что солнце осветило всю поляну перед таверной.
Рианон вздохнула. Глядя на мыша, она чувствовала себя как-то спокойнее. Он был живым доказательством, что с Баэро все в порядке. Частичкой его, что сейчас была вместе с ней. А теперь вот эта частичка вновь собирается улетать…
Лаура открыла окно. Мыш расправил крылья и потянулся.
— Ты точно уверен, что уже хочешь лететь? — нагнулась к нему Марни, пальцем проведя по грудке зверька.
Мыш радостно помахал крыльями, а затем оттолкнулся от руки девушки. Сделав несколько кругов перед окном на прощание, он полетел в сторону леса и вскоре скрылся за деревьями.
— Вот и все. Баэро скоро узнает, что мы в порядке, — сказала Лаура, нарушая тишину.
* * *
В ночной таверне желтым пятном горел тусклый свет, который расползался по залу от одиноко стоящего у стола канделябра. За столом сидел Фаразон и медленно что-то писал на пожелтевшем куске бумаги. Время от времени обмакая зеленоватое перо в чернильницу, он выводил руны одна за одной, сливая их в слова на странном, непонятном языке. Иногда перо слегка поскрипывало, когда Хранитель слишком сильно надавливал на него. Тогда Фаразон слегка морщился от неприятного звука и вздыхал, поминутно глядя на синюю сферу, которая стояла здесь же, рядом. Помимо этого на столе находилась еще изящная белая чашка на блюдце с отваром из трав. Но он уже давно остыл, а колдун к нему и не притрагивался.
В зал зашел Дрейк, хлопнул по плечу Фаразона, уселся на соседний стул и, принюхавшись, вылил отвар на пол.
— Устал я после сегодняшнего. Все силы истратил, не хватает даже на восстановление защиты от магии. И голодаю я, — грустно пробормотал монстр.
— Зачем же было все выливать? — спросил Фаразон, поставив точку на бумаге. Затем, обмокнув перо в чернильницу, вывел свой знак, после чего отложил написанное, давая просохнуть.
— А ты голодаешь, сколько я тебя помню, — немного погодя, ответил Фаразон. — Только, по-моему, на тебе это не слишком сказывается…
— Теперь скажется. Раньше у меня хоть какие-то запасы энергии оставались, а теперь все — пусто. Израсходовал почти до последней капли. Как на ногах-то еще держусь — удивляюсь. Безумие голода все ближе и ближе. Думал, что никогда подобного не ощущу. Может, отдашь мне того мага? Мне бы хватило его на пару месяцев, — спросил Дрейк.
— Нет… — задумчиво ответил Фаразон. — Маг мне еще пригодится. К тому же, толку от него сейчас никакого не будет — он полностью выжат. Через неделю дай бог шар огня сможет сотворить без ущерба для себя.
