в ее глазах будто было сострадание, хоть и отдаленное, словно она думала о смерти добычи — оленя или кабана.
Они остались в зале вчетвером, сидели у огня до полуночи. Дорн устал, но был насторожен. Он и леди Теневого короля сыграли в карты. В колоде были лорды и леди на охоте, и масти были как звери — соколы, гончие, олени и лисы. Король был в черном доспехе и с топором, королева была в белом и с длинным тонким луком, достающим до земли. Ему было сложно сосредоточиться на игре, правила были сложными, леди их придумала и, казалось, меняла в процессе.
Белая королева сидела величаво в кресле и смотрела на огонь.
Колокола зазвонили в полночь. Слуга пришел с четырьмя кубками на подносе.
— Медовуха для Нового года, — сказал король.
Королева подняла кубок обеими руками, посмотрела на него, ее челюсть была напряжена. Она сказала:
— За победу, — и выпила.
Другие тоже выпили. Дорн осторожно попробовал свое и выпил, вкус был сладким и сильным, а он уже не мог сопротивляться.
Белая королева попрощалась и покинула зал, и король взял свою леди за руку.
И Дорн поднялся в свою комнату за слугой, который водил его дважды до этого. Запах лаванды от ванны, как раньше. Свеча у кровати, покрывало было отогнуто, показывая матрац и подушки.
Но Дорн не пошел в ванну. Он прошел к окну. Он видел в темноте мало. Знал лишь, что днем пейзаж был садом цветущих деревьев с лесом за ним. Океана или утеса не было видно. Когда он прошел в ту скрытую дверь, он попал в загадку, которую не разгадать. Может, все тут было чарами.
Это была его последняя ночь тут. Леди обещала украсть амулет для него, спасти его жизнь. Но время пришло, и он стал размышлять. Что будет, когда он спасется? Он вернется к Белой королеве. Он не будет свободен. И грядущая катастрофа бросала тень дальше его жизни.
Этой ночью он пел о конце свете. Пел и верил.
Он мог спасти себя от чар королевы завтра. Но мир ждало худшее.
Он все-таки опустился в ванну, надеясь, что тепло и лаванда немного его успокоят. После ванны, уставший от дня, он быстро уснул.
Было еще темно, когда она его разбудила. Он сразу понял, что что-то не так. Даже в тусклом свете она была бледной.
— Вставай, — нежно сказала она. — Хотела бы я будить с хорошей новостью.
Он сел, его словно облили ледяной водой.
— О чем вы?
Она замерла на миг, а потом сказала:
— Амулет пропал. Я пошла туда, где он его хранит… но там пусто. И я ощутила, что его не было в комнате. Он мог догадаться о нашем плане и убрать его. Отправить в другой мир, например. Я не могу помочь.
Он дрожал.
— Я умру на рассвете.
Она села рядом с ним.
— Насколько я знаю… это будет быстро.
— Как это работает?
Она покачала головой.
— Эти вопросы бесполезны. Чары Белой королевы сильные. Только мой муж может сравниться с ней.
— А вы не можете… попросить у него за меня?
Он был уверен, что теперь она опечалилась. Не нужно было даже отвечать.
Он укутался в одеяло и прошел к окну. Еще не рассвело. Он не знал, сколько времени у него осталось.
«Это будет быстро».
Это уже было что-то. Но мало.
Как так? Он думал о людях, которых больше не увидит. Они и не узнают, что с ним произошло. Что он погиб в зачарованном замке из-за глупости.
Ладонь на плече. Он знал, не обернувшись. Ладонь Этерелла. Хитрость пропала с его лица. Так казалось в полумраке.
— Это моя вина, — сказал он. — Я нашел тебя для нее. Я не думал, что тебя убьют. Я… не думал.
Дорн не знал, что сказать. Он знал, что это был не Этерелл. Но он желал эти слова.
— Зачем ты это сделал?
Этерелл потёр глаза.
— Я не знаю, почему я так поступаю, не видишь? — в его глазах были слезы.
— Тот, кого я знаю, не переживал, — сказал Дорн. — Он бы не плакал.
— Ты меня не знаешь, — сказал Этерелл. — Да и как? Я прятался за своими стенами. От себя.
— Это то, что я хочу слышать, — Дорн покачал головой. Ему было тяжело от печали, которую он долго не позволял себе чувствовать. — Это не правда.
Руки Этерелла обвили его. Было тепло, и запах окутал Дорна. Он вспомнил, чего хотел дольше всего.
— Ты умрешь, — сказал Этерелл. — Разве нам не стоит побыть вместе хоть раз перед этим? Если только ты не возненавидел меня. Это я пойму.
Было сложно говорить.
— Я не могу тебя ненавидеть, — сказал Дорн. — Я хочу тебя больше всего на свете.
Он не успел осознать, Этерелл склонился для поцелуя, и они вместе двигались к кровати. Этерелл снял тунику, штаны были почти сняты. Дорн стонал от желания, которое ощутил, когда их плоть соприкоснулась впервые.
В кровати Этерелл оказался над ним, Дорн поймал его лицо ладонями. Его пальцы гладили его щеку и челюсть. Он сказал:
— Я так тебя люблю. Я не могу это сделать.
Этерелл усмехнулся.
— Тебе ничего не нужно делать.
— Нет, — Дорн осторожно выбрался из-под Этерелла. — Это не ты. Не тебя я люблю. Я так этого хочу, но это ложь. Я не хочу, чтобы последний поступок в жизни был… таким. Гнаться за тенью.
Руки обвили его, и это был мужчина, которого он любил. А потом шепот у его уха заставил его вздрогнуть.
— Уверен?
Дорн закрыл лицо руками.
— Уверен. Прошу, изменись. Миледи, пожалуйста.
Она стояла у окна в платье с бриллиантами. Она смотрела на пейзаж, словно могла видеть в темноте.
— Дорн Аррин, — сказала она. — Ты меня удивил, — она повернулась и улыбнулась. В этой улыбке был холод, в отличие от других. — Я дала бы тебе незабываемую ночь, — сказала она. — И последнюю.
Комната растаяла. Это произошло быстро: в один миг он был в комнате в замке, и леди была у окна, а в другой был обнажен и сжимался на лугу в лесу под ночным небом. Кости дрожали от холода.
Этерелл вышел из теней леса. Покачал головой.
— Ты это сделал.
Дорн пытался прикрыться.
— Уйди, — прошипел он. — Я уже сказал. Что еще нужно?
— Что? — Этерелл растерялся, и Дорн понял, что это он, а не леди. Словно в подтверждение Белая королева вышла из-за деревьев, сияя.
Они были тут.
— Ты самый интересный смертный из моих, — сказала она. — И лучше бы
