Этот раб… этот чужак! Это он во всем виноват! Из-за него Иса погибла!!
Линсахеете судорожно нащупал в складках одежды кинжал и бросился к лестнице наверх. Он убьет этого щенка, чего бы ему это не стоило!!! Он рвался к кабинету своей леди, не замечая, что готов ломиться в стены, когда рядом есть проход…
— Стоять! — Резкий возглас, подкрепленный магическим разрядом, заставил мага, перебегавшего холл к следующей лестнице, развернуться на месте. Так он и знал — эльфы! Проклятые длинноухие выродки…
Над головой сероглазого опять разорвался небольшой огненный шар, заставив чуть отшатнуться в сторону и прояснив голову. Похоже, отмщение откладывается на неопределенный срок… Ничего, месть — это блюдо, не терпящее высоких температур. А Линсахеете умел ждать.
Оскалившись, он тихо прошипел в лицо излишне самоуверенному незнакомому эльфу:
— Я отомщу…
И активировал амулет портала.
Если ты нашел на счастье подкову, значит, кто-то другой недавно отбросил копыта.
Мням… Как вкусно пахнет… Курочка, жареная… Так, стоп. В этом мире не водятся курицы!
Я открыл глаза… чтобы тут же с шипением — на крик меня не хватило — закрыть их обратно. По глазам резанул ослепительно яркий свет.
— Тише, тише… Тебе нельзя еще шевелиться, — ласково сказал мне на ухо незнакомый женский голос. Я что, похож на дурака? Да я не то, что шевелиться, я даже глаза открыть, чтобы осмотреться, не могу!
Кстати, а где я? Судя по ощущениям, я лежу на потрясающе мягкой перине. Именно перине, а не матрасе. Ни один матрас просто физически не может быть настолько мягким.
Кто эта женщина, столь добросовестно изображающая мою сиделку? Голос красивый, нежный такой… А последний раз я видел женщину в кабинете. Хозяйку. Еще одна? И почему тогда я не чувствую опасности от нее?
И вопрос дня: почему у меня ничего не болит? В смысле, совсем ничего — ни передавленное ненавистным ошейником горло, ни переломанные пальцы, ни израненная спина, на которой я лежу. Только легкое онемение и приятный холодок.
— Потому что на тебя извели столько обезболивающего, что удивительно, как ты вообще чувствуешь свое тело. А спина уже давно зажила, — пояснил все тот же голос, ответив, почему-то, только на последний вопрос.
Вот знаете, это уже не смешно. Помнится, Элли говорил, что телепаты — это очень большая редкость. И что выясняется? А то, что мне телепаты попадаются на каждом шагу. Сколько можно? У меня уже не голова, а проходной двор! Заходи, кто хочешь, читай, что хочешь…
— Ну, в нашей семье всегда рождалось много телепатов, — рассмеялась женщина. Так, все ясно, это родственница моего ушастого. Интересно, а кем она ему приходится? Еще одной сестрой? Или вообще — дочерью?..
— Матерью, — тихо усмехнувшись, поправили меня. Э? Так это что, моя приемная бабушка?.. Во, попал…
Женщина снова рассмеялась и весело сказала:
— Ты можешь звать меня просто по имени. Для тебя я Саила. А сейчас спи.
Прежде, чем я успел что-то сделать, на мой лоб легла теплая рука, и мое сознание под воздействием незнакомого заклинания, произнесенного на чирикающем эльфийском, отправилось прямиком в царство Морфея.
…Следующее пробуждение оказалось куда менее приятным. Нет, у меня ничего не болело, и чувствовал я себя превосходно — по крайней мере, открыть глаза я смог с первой попытки — но вот в комнате было очень холодно, и отсутствовала моя добрая сиделка.
Кстати, а где я? Комната, в которой я нахожусь, явно не является конурой для слуг или даже гостевой — слишком уж роскошно. Скорее можно предположить, что это комната хозяина того места, где я имею честь пребывать. И за какие только заслуги, интересно, мне только предоставили эту комнату?
Спальня была выполнена в нежно-персиковых тонах. Огромная — семиспальная, не меньше! — кровать с балдахином, на которой я лежал, роскошный ковер, небольшая тумбочка и огромное зеркало на стене справа от меня составляли всю обстановку комнаты. Ах, да, с левой стороны от кровати была полуприкрытая красивым гобеленом с абстрактным рисунком дверь.
Однако… Это где же я нахожусь? И сколько я здесь нахожусь?
Мои пальцы полностью зажили, даже когти снова отросли до прежней длины… хотя от них я бы избавился с удовольствием! Ни шрамов, ни ссадин, только чистая бледная кожа. Горло тоже не болит. Крылья… Я вывернул голову и, отбросив в сторону косу, которую мне кто-то любезно заплел (явно не близнецы — те бы просто не сумели сотворить столь аккуратную прическу), попытался разглядеть спину. Крылья в порядке. Все такие же огромные полотнища серебристого цвета с голубым узором, какими я их запомнил с прошлого раза. Спина, вроде, тоже без шрамов.
Эх… Вот что за дела, а? Я уже начал было надеяться, что под действием ошейника крылья заблокировались навсегда… Но нет — вот они, лежат на постели. Теперь еще привыкай к непредусмотренным матушкой-природой конечностям…
…Хочу есть. Нет, не так. Хочу ЕСТЬ! Желудок уже завывает на все лады и кидается на ребра, как заключенный на решетку; кишки в морской узел завязались! Не знаю, сколько я лежал без сознания, но если я срочно что-нибудь не съем, то начну грызть столбики кровати!
Намереваясь немедленно отправиться на поиски еды — и пусть я еще не до конца пришел в себя, но очередное жалобное «бульк», изданное желудком, подстегивало не хуже кнута или пресловутого «зова», — откинул одеяло, в которое был укутан… и остановился в недоумении. Та-а-ак, ну и кто меня переодевал? Вместо плотных кожаных штанов на мне были пижамные шаровары на трогательных завязочках из мягкой блестящей ткани веселенькой небесно-голубой расцветки. А вот это уже наглость! За подобные… штанишки я точно начищу физиономию тому, кто надел на меня это чудо портновской фантазии. Что за дурацкое чувство юмора?!
Только я собрался встать, как внезапно раздался стук распахнувшейся двери, столкнувшейся со стеной. Резко обернувшись и едва снова не завалившись от этого действия на подушки, я увидел, как в проеме показался женский силуэт. Рефлекторно сжался в комочек — за последние улэды я стал откровенно шарахаться от близко подходящих ко мне женщин. Тоже проблема — как я с подобным рефлексом буду с девушками общаться?! У, х-х-хозяйка…
В дверях, ласково мне улыбаясь, стояла красивая черноволосая и сероглазая эльфийка. По человеческим меркам ей можно было дать около сорока лет. А уж сколько ей на самом деле… Но меня больше всего обрадовало то, что в руках у женщины был поднос, на котором, источая умопомрачительные ароматы, стояла большая тарелка с едой! Ура!
