Но об этом можно подумать и потом. Сейчас у меня была куда большая пища для ума. Я шел на прием к начальнику агентства, человеку, от которого целиком и полностью зависели судьбы сотен, если не тысяч людей. Его имя и фамилию не произносят вслух, для всех он просто — Директор.
Стараясь не столкнуться ни с кем из «белорубашечников» и не привлекать лишнего внимания, я прошел, ко второму от входа, лифту. Лифт избранных, не таких, как все они, и даже не таких, как я…. Им обычно пользовались только сам Директор и маги. Очень редко по нему поднимались простые служащие, которых хотел видеть Директор. Ходили слухи что их больше никогда не видели…
Войдя в лифт, который по размерам напоминал небольшую танцплощадку, я даже не пытался искать кнопки этажей — они здесь не предусмотрены. Лифт, не останавливаясь, поднимает сразу на седьмой этаж — святая святых Агентства.
Тело бьет легкий озноб, душу попеременно бросает в огонь и лед: я не знал чего стоит ждать от встречи с Директором, и это тяготило больше, чем неопределенность насчет своего учителя.
Но может это постарался Тзар? Наверняка подстроил так, чтобы свалить на меня гибель группы или еще что-либо в этом духе.
Двери распахнулись плавно и бесшумно, открывая на удивление узкий коридор.
Кажется, его специально перестроили, чтобы увеличить площадь прилегающих кабинетов. На этом этаже за весь срок службы я был всего пару раз. Три года назад, когда молодого строителя, то есть меня, принимали в агентство. Странным оно мне тогда казалось: засекреченная служба с серыми и размытыми целями. И зачем им понадобился какой-то строитель без документов и памяти? Интересно, знай я тогда, в какой ад мне пришлось бы погрузиться, согласился бы на эту работу?
Хотя, конечно, согласился, ведь до этого перебивался едва не на хлебе и воде, таскал камни, штукатурил стены, а жил в вагончике с гастрабайтерами. И плевать было всем вокруг на то что я потерял память… Без документов, друзей и родных ты никто. И если бы не агентство…
— О, нас посетил сам Видящий, какая честь! — раздавшийся сбоку голос заставил меня вздрогнуть.
Казах со странным именем Талапхартур стоял, гневно упершись руками в бока.
Когда-то давно с сыном они оказались в Москве и в надежде найти нормальную работу перебивались дешево оплачиваемыми заработками. Так было до тех пор, пока их, как и меня, не отыскали вербовщики. Как-то от скуки, заглянув в их личное дело, я поразился этому факту. По каким критериям агентство набирает сотрудников?
После обучения Талапхартура отправили в службу внутренней охраны, а сына — в спецкоманду…. С замиранием сердца я вспомнил, что его сын был одним из погибших вчера на кладбище.
— И тебе привет, — поздоровался я, стараясь говорить спокойней. — Я сочувствую твоему горю.
— Вардес! Не играй со мной, я все знаю! — сорвался он на крик.
— Что ты знаешь?
— Влад все мне рассказал! Ты все знал! Из-за тебя погиб мой сын. Ты их всех предал! Ты пожертвовал ими как пешками в своей игре за власть. Ты — гнида, Видящий!
Он стоял бледный, и без того узкие глаза казаха сузились до двух щелок, раздувшимися ноздрями шумно вдыхает воздух, словно только что пробежал несколько километров. Едва удерживает сжатые кулаки у пояса, еще немного и он исполнит свою мечту — пустит их в ход. И плевать ему на все дальнейшее. Я повернулся к нему спиной и, прожигаемый ненавидящим взглядом, прошел дальше по коридору. Он, против ожиданий, не пытался меня остановить и ничего не выкрикнул вслед. Просто стоял с опущенной головой.
Влад… И ты жив? Тварь, почему ты не сдох?! Даже если дать тебе в морду, что прикажешь делать со всеми этими россказнями? Отмыться от ложных да вдобавок невероятных обвинений практически невозможно….
Идя на негнущихся ногах через ряды одинаковых дверей, увидел, наконец, отличающуюся от всех. Последняя дверь от лифта, без надписей и прочей шелухи, выглядела как-то по-особому, более важно, что ли.
Я набрал в грудь воздуха, вошел, стараясь выглядеть уверенно:
— Товарищ генерал-лейтенант, по вашему приказанию прибыл.
Замерев в стойке «смирно», я смотрел на Директора, ожидая реакции на мое появление. Генерал, как официально к нему обращаются, не сразу обратил на меня внимание. В кабинете он был не один. Напротив него, развалившись в кожаном кресле, о чем-то неспешно говорит магистр Гардий. Гардий был главным магом агентства и, судя по всему, очень этим гордился. Мясистое лицо излучает суровость и решительность, черные волосы и длинная заплетенная в шнур борода придает схожесть с черным колдуном, каких рисуют в детских сказках.
Хотя я вовсе не военный, устав в агентстве соблюдается лучше, чем в любой силовой структуре. Понимая глупость создавшегося положения, все же отбарабанил:
— Здравия желаю, товарищ полковник! — конечно, магистру было начихать на это звание, но оно было присвоено, чтобы исключить путаницу в субординации. Обычно его и не произносили, но при Директоре стоит соблюдать даже глупые правила.
Поскольку на меня вновь не обратили внимания, а разговор шел на непонятную мне тему, я, пользуясь моментом, осмотрел просторный кабинет. Директор сидит в широком черном кресле, внимательно слушает магистра, серые брови сошлись на переносице, на лице выражение крайне сильной задумчивости. Чем-то он сейчас напомнил старого волкодава, такой же серый и лохматый с виду, но в случае надобности готовый зубами вцепиться в любого.
Словно спохватившись Гардий встал, всем видом показывая, насколько срочно ему вдруг понадобилось уйти. Спускающаяся до самого живота узкая черная борода колыхнулась при этом, словно гигантский червяк. Смолевые волосы скручены сзади в хвостик, мясистое лицо на вид сорокалетнего мужчины смотрит на мир отстраненно, словно человек даже во время общения полностью погружен в свое сознание.
— Входи… Вардес, — с заминкой сказал Директор, бросив взгляд в спину магистра.
— Я вас оставлю, — сказал магистр и, проходя мимо меня, добавил, — Вардес, я знаю, что ты потерял людей, сочувствую.
Он захлопнул за собой дверь прежде, чем до меня дошел смысл сказанного. Я потерял людей…. Кажется, положение хуже, чем я ожидал, и Тзар с Гардием навесили на меня всех возможных тут собак.
Я неуверенно сел в кресло уже нагретое Гардием. Больше не силясь разгадать планы и смысл их действий, поспешил развеять терзания и начать разговор:
— Еще раз добрый день, товарищ генерал.
— Ну зачем же так официально? Зови меня просто Сергей Борисович. Сигареты? – предложил он. Видя, что я покачал головой, отложил пачку в сторону. — Тогда не буду тянуть и перейду к делу. Ты прекрасно знаешь, откуда пришли магистр и его маги. Так вот, скоро они нас покинут.
