class="p1">— Да, это я, — подтвердила его клиентка, тоже выбравшись из машины. — Планировала приехать одна, но потом вот прихватила помощника. С этим проблем не будет?
— Нет-нет! Вы же сняли сразу весь дом, там места полно — три комнаты. А мы с мамой во флигельке живём, если гости. Меня Настя зовут. Мы вас примерно сейчас и ждали, вы же с парома. И завтрак будет, вы не переживайте…
Сняв замок с гаражной двери, она повела Зарницыну в дом. Пётр загнал машину в гараж и, снова выйдя на улицу, посмотрел на часы. Было семь утра. Он достал очередную «монету», подержал её в кулаке и бросил в канаву возле дороги.
Третья вешка.
«Неплохо», — подумал он. С этим уже можно было работать.
На кухне Настя накрывала на стол, а её мать, невысокая и подвижная, снимала с раскалённой сковороды порцию оладий.
— Вы садитесь, — сказала мать, — а я нажарю побольше. Специально ждала, пока вы приедете, чтоб горячие.
К оладьям прилагалась сметана, по-деревенски густая, и варенье двух видов — вишнёвое и смородиновое. На плите уже посвистывал чайник.
— Вы пиджак-то снимите, — сказала Настя Петру, — а то заляпаете ещё. И упаритесь, жарко тут.
— Да, — согласился он. — Только вы не пугайтесь, у меня пистолет с собой. Разрешение оформлено, если что. Нанимательница у меня — дама непростая, серьёзная, ей без охраны никак.
Зарницына презрительно фыркнула, но смолчала. Он снял пиджак и галстук, закатал рукава рубашки. Мать Насти наблюдала за ним с непонятной грустью.
— Эх, — вздохнула она, — муж мой в своё время вот тоже так. Приходил обедать с такой железкой. Тут от участка — десять минут пешком…
— Ваш муж служил в полиции? — осторожно уточнил Пётр.
— Ну да, инспектор был здешний. И ведь не за страх служил, а за совесть. Вот однажды и…
Она махнула рукой.
— Соболезную, — сказал он. — И простите меня, пожалуйста, за бестактность, но я обязан спросить, такая работа. У вас тут сложная криминальная обстановка?
— Ну, так-то у нас спокойно, городок маленький — все, считай, на виду. Разве что на выселках иногда шпана колобродит. Или какие-нибудь залётные… Но мой и тут умудрился под пулю влезть, как по закону подлости…
— Извините ещё раз.
— Да чего уж теперь. Пять лет уже как…
В доме зазвонил телефон.
— Я возьму, — заявила Настя и выскочила из кухни.
Пётр не спеша доедал оладьи — брал румяные кругляши один за другим, макая их то в сметану, то в вишнёвую сладость. Оба варианта устраивали его совершенно. Хозяйка одобрительно улыбалась. Клиентка же закатывала глаза; сама она ела мало — блюла фигуру, наверное.
На кухню вернулась Настя, и вид у неё был немного испуганный. Она сказала Зарницыной, запинаясь:
— Там господин граф… Ну, в смысле, по телефону… Вас спрашивает…
Спокойно кивнув, Зарницына отправилась разговаривать. Настя посторонилась, пропуская её, и чуть не вытянулась во фрунт. Пётр сказал девчонке:
— Расслабься. Она не кусается, если сытая.
— Но ведь… Да кто ж она, если его сиятельство сам звонит? Не через помощника даже, а прямо лично…
— Предпринимательница. У неё с графом деловые переговоры. Только, пожалуйста, не рассказывай всем соседям.
— Не расскажет, — пообещала мать Насти, — я пригляжу. А в случае чего всыплю ей по мягкому месту. Отцовский ремень достану, не поленюсь…
— Какой ремень, мам⁈ Мне шестнадцать уже исполнилось! Чего ты меня позоришь?
— Вот я и говорю — кобыла здоровая, на полголовы длиннее меня, а ума как не было, так и нет. Зато язык — чисто помело…
Снова появилась Зарницына, сообщила Петру:
— Граф назначил встречу. Сейчас он где-то на ферме, в паре часов езды, но собирается обратно в усадьбу. А по пути хочет мне устроить небольшую экскурсию. Поэтому встретиться предложил на природе. Сутулый взгорок — место так называется. Недалеко отсюда, насколько я поняла.
— Минут за десять доедете, — подтвердила хозяйка. — По главной улице — и за город, вёрст пять на юг. Этот взгорок там видно сразу, дорога — мимо него. А дальше графские виноградники.
— Замечательно, — сказала Зарницына. — В четверть двенадцатого нам надо быть там. Минута в минуту, парень, ты понял? Опаздывать ненавижу, особенно на подобные встречи.
— Понял, — подтвердил Пётр. — В одиннадцать выезжаем, будьте готовы.
Поблагодарив хозяйку за угощение, он прошёлся по дому. Везде царила идеальная чистота — ни соринки, ни пыли. Мебель была неновая, но добротная — здоровенные шифоньеры, массивные комоды и тумбочки. Занавески с бледным узором, пледы и покрывала, вязаные салфетки. В гостиной обнаружился даже телеприёмник с полуаршинным экраном.
На стенах висели фотографии в рамках. В кадре постоянно присутствовал серьёзный шатен с аккуратно подстриженными усами. Это был, очевидно, погибший глава семьи, инспектор полиции. Снимки появились в разные годы. На самом давнем инспектор держал на коленях дочку, которая едва вышла из ясельного возраста. А однажды его запечатлели в компании с сослуживцем, у входа в полицейский участок — оба таращились в объектив с серьёзными лицами.
Этот последний снимок заинтересовал Петра, приковал внимание. Возникло вдруг дежавю — как будто он уже видел этих двоих. Причём видел не где-нибудь, а именно там, на фоне казённой вывески. Хотя ничего подобного, конечно, быть не могло. Виноградный остров он прежде не посещал ни разу…
На улице послышался треск мотоциклетного двигателя. Пётр насторожился, вынырнув из раздумий. Накатила тревога, пси-фон вокруг коротко всколыхнулся — примерно так же, как на пароме.
А ещё ему вспомнилось, что от порта за ними тоже ехал мотоциклист.
Пётр прыгнул к окну, но никого не успел увидеть. Лишь выхлопной дымок рассеивался над пыльным асфальтом, а звук мотора стихал вдали. Даже если это был враг, он просто проехал мимо, не останавливаясь.
Быстро выйдя из дома, Пётр постоял у дороги, вслушиваясь в пространство. Прямой угрозы не ощущалось, но что-то было не так. Что именно — понять было невозможно. Увы — он, Пётр, был телохранителем, а не сыщиком, способным найти улики через пси-фон.
Скрипнула калитка, он обернулся. Настя тоже зачем-то вышла на улицу и, увидев его, смутилась:
— Ой, извините…
— Да перестань, — сказал он. — Чего ты меня пугаешься? Я-то точно не граф какой-нибудь. А по возрасту — всего на два года старше тебя.
Она покраснела:
— Ну, ты просто такой серьёзный… Пистолет, вон, с собой таскаешь, на шикарной машине ездишь… Не, ну я понимаю, что она не твоя, а этой богачки, но всё равно. Сама я в такой карете даже не посижу ни разу…
— А кстати, почему ваш гараж пустой?
— Так мы машину продали после того, как отец, ну… Деньги были нужны, а за руль мама сроду и не садилась. Да и как-то не до поездок стало…
— Прости. А вам с мамой, значит, теперь приходится дом сдавать? Постояльцев-то хоть
