хватает?
— Летом — отбоя нет, с материка наезжают. У нас тут вроде курорта. Винные туры, ну и до моря — рукой подать…
Пётр хмыкнул:
— Винные туры — звучит заманчиво.
— Ну, ещё бы. — Настя хихикнула. — Виноградники-то у нас непростые. Ну, в смысле, у графа нашего…
— Да, я знаю. В почве есть пси-руда — в мизерных количествах, правда, но тем не менее. Знатокам ваши вина нравятся.
— Нравятся — не то слово. Некоторые на острове торчат по полгода. Ну, из аристократов которые. Или купеческие сынки. Работать-то им не надо, деньжата есть — гудят каждый день… Правда, аристократы обычно виллы снимают на берегу. А к нам в городок едет кто попроще. Поэтому я так удивилась, что богачка твоя — аж с графом на короткой ноге…
— Слушай, а этот граф… Понятно, что он у вас — самая влиятельная персона. Ты смотришь на него снизу вверх, привыкла с рождения. Но мне желательно знать детали. Хочу подробнее разобраться в ваших раскладах. Может, у графа всё-таки есть враги среди местных? Недоброжелатели? Ну, чтобы могли сорвать его планы…
— Не знаю, — сказала Настя поспешно. — Ты, пожалуйста, не злись, но я в такие дела не лезу. Кто там у графа в друзьях, а кто во врагах — меня не касается. Даже отец мой, помню, ругался — аристократы, мол, его в грош не ставят, если по службе сталкивается. А ведь он при должности был, хоть и из простого сословия…
Чувствовалось, что вопрос её напрягает и она готова уйти. Поэтому Пётр примирительно поднял руки:
— Всё-всё, не трогаем графа. Давай лучше о тебе. Ты говоришь, летом постояльцев хватает. Ну а зимой?
— В сентябре-октябре ещё приезжают. Сам же видишь — теплынь и сухо. Погода чуть ли не летняя. А как похолодает — уныло тут, врать не буду. Подработка ещё находится иногда — мама шьёт, я тоже. Ну и вяжу по мелочи. Но вообще, конечно, тоска…
— На материк не хочешь уехать? Там работа найдётся. Плюс училища есть, женские курсы.
— Страшновато, — призналась Настя. — Да и мамку я как оставлю? Дом-то немаленький, пригляд за ним нужен. В одиночку она с ног с ним собьётся… В общем, мне тут одна дорога — жениха найти поприличнее…
При этих словах Настя рефлекторно глянула на бумажку, которую сжимала в ладони. Пётр спросил:
— А это что у тебя? Любовная записка для тайного жениха?
— Эх, если бы… — вздохнула она. — Наоборот совсем…
— В каком смысле? Ты меня заинтриговала. Но если это страшный секрет, то не говори, конечно, я не настаиваю.
— Не то чтобы прям секрет. Обычай просто такой. Ты на календарь-то смотрел сегодня?
— Число я помню — двадцать второе сентября. И что? Хотя подожди — осеннее равноденствие…
— То-то же.
— Увлекаешься народными приметами, значит? Подготовила ритуал?
— Ой, только не подначивай. Понимаю, конечно, что всё это — баловство, но как-то, знаешь, привыкла…
— Да я тебя и не отговариваю. Мне даже интересно. Постою, если не возражаешь, понаблюдаю.
— Наблюдай, чего уж там. Дел-то на полминуты.
Кроме записки у неё был спичечный коробок. Настя чиркнула спичкой и подожгла бумагу. Пламя заплясало под ветерком, пожирая свою добычу. Ещё несколько секунд — и пепел развеялся над дорожным асфальтом.
— Вот, — сказала она. — Глядишь, и правда поможет…
— Знаю это поверье, — подтвердил Пётр. — Ты записала на бумажке проблему, которая тебя беспокоит. И теперь она якобы должна разрешиться. Что за проблема хоть? Может, я смогу что-нибудь подсказать?
— Подсказок наслушалась — выше крыши. Все подружки наперебой советуют. А что толку? Этого козла не отвадишь…
— Надоедливый ухажёр?
— Викентий, сынуля здешнего бакалейщика. На лицо-то вроде и не урод, смазливенький даже. Но смотрит так, как будто липкое что-то по мне ползёт…
Она передёрнулась, обхватила себя руками.
— Гм, — задумался Пётр. — Могу предложить сугубо интеллектуальный способ решения — дать твоему Викентию в жбан.
— Кто бы сомневался, — фыркнула Настя. — В жбан — это ты сумеешь. И в брюхо, и по загривку. Весь из себя герой. Только потом ты свалишь обратно на материк, а я останусь. С Викешей. То-то радости будет…
— Ну, как бы да. План уязвим для критики… Слушай, а нормальных поклонников у тебя разве нет? Красивая же…
— Где ж их взять-то — нормальных? — Она стрельнула глазками. — Приезжают вот иногда, слова говорят приятные — а с собой почему-то и не зовут. Такая вот невезуха.
Она стояла, почти касаясь его худеньким плечиком. Глаза у неё были огромные, зеленовато-серые, с длинными густыми ресницами и затаённой смешинкой.
— Настя! — послышался голос матери со двора. — Где ты запропастилась? Вот же гулёна…
— И так всегда, — пожаловалась девчонка. — Только расслаблюсь, и сразу — раз! Опять запрягли.
— Сочувствую. Хотя у меня сейчас — не намного лучше.
— Ну, не скажи. Такую фифу богатую наши парни тоже поохраняли бы, уж поверь. От желающих отбою бы не было… Да, и кстати, раз речь зашла…
Воровато оглянувшись на дом, она шёпотом спросила:
— Сколько ей лет? Я никому не скажу, вот честное слово! Помираю от любопытства просто — она ведь старше, чем кажется? Так-то по ней не видно, но что-то такое есть, я даже не знаю…
— Ладно, — сказал Пётр зловеще, — открою тайну. Но если разболтаешь — пожалуюсь твоей маме. А у неё отцовский ремень припрятан…
— Вот гад! — Настя легонько стукнула его кулачком. — Наслушался, а теперь издевается. Пообещала же — буду молчать, как рыба. Давай уже, не тяни!
— Сорок четыре года.
— Да ладно⁈ Я думала, что под сорок… Ёлки-морковки, я же от зависти теперь лопну! Везёт богатеньким…
Настя, сражённая этой новостью, поплелась обратно во двор. Он посмотрел ей вслед, задержавшись взглядом на гладких ножках. Потом, тряхнув головой, напомнил себе — он тут не на каникулах. Ему предстоит работа, очень серьёзная, причём в ближайшее время…
Из памяти, как из мутной воды, поднялась какая-то мысль по поводу разговора с девчонкой. Как будто Настя случайно упомянула нечто принципиально важное, а он пропустил…
Пётр сосредоточился, но додумать не удалось — из окна махала Зарницына, призывая его к себе.
— Развлекаешься? — спросила Зарницына ядовито, когда он вошёл к ней в комнату. — Охмуряешь юных пейзанок? А ты, Петруша, часом не позабыл, зачем ты сюда приехал?
— Я выполняю свою работу. Пытаюсь, по крайней мере. Вы нас поставили в невыгодные условия — игнорируете опасность и лезете на рожон, простите за выражение. На острове что-то зреет, но информации катастрофически не хватает. Вот и пытаюсь хотя бы тех расспросить, с кем мы находимся в одном доме.
— Ага-ага, я так и поняла. И многое ли тебе рассказала девочка Настя?
— Ничего конкретного, — буркнул Пётр. — Хочу понять, например, кто из местных может подгадить графу
