меня зовут, — голос девушки прервал поток мыслей, — моё имя — Мария.
Даже в полумраке той сырой ужасной комнаты я распознала в Марии настоящую красавицу. Прошло чуть больше месяца, и из склелетоподобной девчонки с впалыми глазами Мария стала изящной белокурой принцессой. Оказывается, если вовремя откормить человека, то у него даже грудь может появиться. И бёдра. И щёчки с ямочками.
Синяки и ссадины были успешно заживлены и затянуты, волосы мы привели в порядок с помощью одной из танцовщиц в клубе. Одежду притащил Минору, согласовав с нами все нужные позиции. Оказалось, она обожает платья. И яркие носки. В остальном…Мария напрочь отказывалась выходить из дома.
— Вообще… что это за место? Не подумай, мне тут так здорово, — она восхищённо разглядывала каждую деталь интерьера, — но это же…это же ночной клуб.
— Ночной стриптиз-клуб, — уточнила я, с трудом сдерживая смех.
— И тут ты… боже… провела своё детство? — прикрывая ладошками рот, уточнила она.
Я звонко расхохоталась. Это она ещё меня на ринге с Минору не видела. В смысле, с Минору она уже была знакома, а вот в подвал мы вместе не спускались. Кажется, ей было рановато увидеть наши спарринги.
— Мы живём с тобой в дальнем крыле. Дерек обустроил всё для жизни. Работа — в другом крыле. Это наша крепость. Наш дом. Никто не посмеет сюда зайти, иначе…Ну, короче, всем придётся несладко.
— И тебя воспитывал только Дерек? — удивлённо вскинула брови она.
— Да, — я пожала плечами, — Больше некому было.
— Он отлично справился, — закивала головой Мария, оглядывая меня с ног до головы.
— В школе так не считают, — хохотнула, вспоминая, что моей ноги уже пару месяцев там не было, — Но меня всё устраивает.
Я облокотилась на барную стойку, сверля взглядом девушку.
— Пить будешь?
— Давай, — радостно улыбнулась она, разглаживая несуществующие складки на нежно-розовом платье.
Моё лицо вытянулось, ожидая от моей новой подруги иной ответ, но я была приятно удивлена.
Быстро поколдовав с ингредиентами, протянула Марии готовый напиток в высоком бокале.
Девушка взяла трубочку в рот и втянула в себя чуть ли не половину содержимого. Её глаза распахнулись так сильно, что я невольно подумала, что она подавилась. На мгновение замерев, она… резко выплюнула всё перед собой. То есть на меня.
Это было… мокро. А ещё смешно.
— Аика! — завопила Мария, забавно размахивая ладонями около своего рта, — Что это? Что это? Так жжётся!
Остатки алкоголя, перемешанного с дроблёными кусочками фруктов, попали на мои волосы и плавно стекали, переползая на лоб, щёки, а затем и подбородок.
— Мария, это жеалкогольныйкоктейль, — посмеиваясь, сказала я.
— Ты несовершеннолетняя! — округлила она глаза ещё больше.
— И что? — мои брови метнулись вверх, — Ты ведь совершеннолетняя!
— Я…я… — Мария всё ещё хватала ртом воздух, пытаясь отдышаться.
Я наклонилась к крану под стойкой и набрала стакан прохладной чистой воды.
— Держи, — протянула ей, — просто вода.
Мария схватила стакан и стала жадно пить спасительную влагу.
— А что ты думала там будет? — недоумевала я, таращась на подругу.
— Ну, — она оторвалась от стакана и замялась, — сладкая вода…
— Сладкая вода? — я вдохнула воздух, а затем резко расхохоталась.
В таком положении нас застал Минору: мокрая я, в ошмётках фруктов и кусочках льда, смеющаяся, согнувшись пополам, и Мария, ошарашенно сжимающая бокал с коктейлем одной рукой и стакан с водой — другой.
— Выглядите… забавно, — он стоял, опираясь о стену, засунув руки в карманы. Каштановые волосы прядями падали на глаза, но даже через них можно было разглядеть кошачий взгляд янтарных глаз. Чёрная рубашка натянулась на широкой груди, верхние пуговицы были расстёгнуты, а рукава закатаны до локтя.
— Что ты тут делаешь? — в своей привычной манере спросила я.
— Аика! — вспыхнула Мария, — Ты даже не поздоровалась! Прости, Минору, здравствуй… Как твои дела?
Минору оторвался от стены и направился к нам. Присел на высокий барный стул, украдкой разглядывая Марию.
— Здравствуй, Мария, — с благодарностью обратился он к ней, — Дела… как обычно, в порядке, — он усмехнулся, кинув беглый взгляд на меня, и снова повернулся к девушке, — А твои? Осваиваешься? Аика тебя не обижает?
— Чегооооо? — сузила я глаза, наклоняясь и укладывая локти на стойку, чтобы поближе рассмотреть лицо Минору. Естественно, он смеялся надо мной.
— Аика — лучшее, что есть в моей жизни, — Мария растянула пухлые губки в лучезарной улыбке, — Как и Дерек, как и ты.
— Я?
— Он?! — я перевела ошарашенный взгляд на Марию, — Аонтут каким боком?
— Вы трое, — прошептала Мария, улыбаясь, — единственные, которые желает мне добра…
— Уверен, таких людей гораздо больше, — перебил её Минору, — просто ты пока с ними не знакома.
Я фыркнула, кинув недовольный взгляд на парня.
— Объясни-ка, когда вы успели спеться?
— Бывает, мы разговариваем, когда ты занята, — неловко пожала плечами Мария.
— И я узнаю об этом только сейчас?
— Ревнуешь? — поддел меня Минору, подмигивая девушке. Та ещё больше смутилась.
— Тебя??? — голос охрип от неслыханной наглости.
Парень поднялся и сделал шаг к одной из дверей.
— Вообще я имел ввиду Марию, но…
Минору ухмыльнулся и с видом победителя ретировался из комнаты.
— Сукин сын…
Я впечатала ладони за край столешницы и с силой ухватилась за неё. Челюсти сжались так сильно, что, казалось, зубы раскрошатся до основания. Ярость. Гнев. Раздражение. Все эти чувства поднимались вверх по позвоночнику, сшибая защитные механизмы.
— Ну зачем ты так, — грустно заморгала Мария, подкрадываясь ко мне сбоку, — Он же ничего плохого не сделал. Просто немного пошутил. И вообще… это же очевидно…
— Нет. Нет, Мария, молчи, а то я сейчас разломаю тут всё.
— Да зачем? — её прохладные ладошки легли на мои плечи, — Ты точно ему…
— А он мне — НЕТ! — взревела я, высоко запрокидывая голову.
Мария чуть крепче сжала мои руки.
— Поэтому ты так бесишься? Потому что не можешь ответить ему взаимностью? Или потому что не хочешь себе позволить?
Мария попала в точку. Я опустила голову и уставилась в стену, не мигая.
— Я не хочу чувствоватьлюбовь. Не хочу чувствоватьвлюблённость. Мне это не нужно! Я хочу быть сильной и готовой ко всему.
— А любовь и влюблённость — чувства для слабых, что ли? — брови Марии полезли вверх.
— Да!
— Я считаю, что нет.
Молчание окутало нас тяжёлым туманом.
— Когда я была маленькой, — прошептала она, перекладывая руки на стойку, становясь рядом со мной, плечом к плечу, — у меня была семья. Мы жила бедно. Но, ты знаешь, в доме всегда было счастье. Потому что была любовь. А потом… Нам просто не повезло. Мне было семнадцать, когда нас попытались ограбить. Увы, красть
