жены.
* * *
Амира быстро познакомилась со всеми слугами в замке, воинами из личной гвардии Гелора, которые с огромным удовольствием помогали ей приводить замок в порядок. Управляющий замком был престарелый Бестор, которому было достаточно, чтобы все были накормлены и чтобы были закуплены дрова на зиму. Он был преданным слугой герцогу, но был … мужчиной, который не видел, что замку требовался уход, забота. И Амира с удовольствием взялась за наведением порядка. С каждым днем замок и участок вокруг него преображались, словно солнце снова светило в окна, радуя своим светом его жителей. Чаще стал слышен звук радостных голосов, смех. В парк вернулись птицы, которые теперь своим пением услаждали по утрам слух Гелора.
* * *
Свадьбу пришлось отложить на два месяца, так как Верховный Жрец Хама Четырех Богов Престор по указанию короля выехал в Северные земли, где в церквях перестали чтить Четырех Богов.
Престор из рода Светлоликих был потомком первых магов, которые слышали голос богов и соединяли судьбы людей. Только он мог соединить судьбы истинной пары возле алтаря.
* * *
Гелор злился, ему хотелось скорее слиться во едино со своей Амирой, стать ей настоящим мужем. Но она просила не торопиться.
— Любимый, поверь, это время пролетит так быстро, что ты даже не успеешь заметить. Зато мы лучше узнаем друг друга и не наделаем ошибок, которые возникают у супругов, которые сразу же бегут под венец после мимолетного знакомства. Запомни, я тебя очень люблю, я всегда буду с тобой, всегда буду тебе верна, пусть нас даже разделяют города и страны. И какие-то два месяца мы потом будем вместе вспоминать, как первое испытание нашей любви.
Амира не оставляла своего занятия лекарским делом. Вместе со своей верной служанкой и двумя стражниками она уходила леса, которые окружали замок плотной стеной, собирала там травы, варила свои чудодейственные настои, лечила всех жителей замка, а также местных жителей, который, прознав о лекарке, спешили со своими бедами к ней. Никому она не отказывала, некоторых даже размещала на время в замке, пока болезнь не отпускала их. До этого в замке не было лекаря, местные часто уходили в лес, где жила старая ведунья. Но до нее было слишком долго добираться через буреломы, болота и чащобу и не все больные могли попасть к ней.
Гелор ревновал свою невесту ко всем страждущим.
— Любимая, лучше бы мы это время провели вместе, в объятиях. А ты убегаешь каждое утро в лес, а потом возишься с простыми мужиками. Возвращаешься ко мне уставшей.
— Любимый, я не могу иначе. Они нуждаются в моей помощи. Если я откажу им, я предам свой дар и Боги разгневаются на меня, могут отнять его. А я не смогу жить без дара, я привыкла лечить людей.
Несмотря на недовольство, Гелор безгранично любил свою маленькую Амиру, казалось ничто не сможет помешать их счастью.
* * *
До бракосочетания оставалось чуть меньше месяца, когда в замок прибыли Диора и Дастина, которые решили поддержать Амиру. Гелор был недоволен их появлением, не хотел видеть их в своем замке, о чем сообщил Амире, но она была слишком добра и доверчива, поэтому попросила будущего мужа не отправлять их обратно.
— Любимый, ты же знаешь, сейчас отец не сможет приехать к нам. Он прибудет прямо в Храм. А Дастина и Диора не чужие мне, пусть они будут рядом, прошу.
Женщин разместили в гостевой части замка, хотя Дастина очень хотела поселиться рядом с их дорогой Амирой. Но Гелор настоял на своем. Они встречались утром за завтраком в малой столовой, которая теперь, благодаря стараниям Амиры и ее верных слуг сияла чистотой. Потом Гелор уходил заниматься своими делами, а Амира вместе с родственницами вновь решали, что еще необходимо сделать по хозяйству и готовились к свадьбе.
Лучшие швеи герцогства шили для Амиры платье, в котором она выглядела настоящей принцессой. Все ближе и ближе был тот день, когда Верховный жрец Храма Четырех Богов назовет Гелора и Амиру мужем и женой.
До отъезда в столицу, где располагался Великий Храм, оставался всего один день, осталась последняя ночь и рано утром кортеж из нескольких карет отправится в дорогу, которая займет целых два дня. Все вещи Амиры и Гелора были упакованы, сложены в дорожные кареты. Свадебное платье было помещено в чехол, чтобы никто не смог увидеть эту красоту.
Вечером за ужином царило легкое возбуждение. Амира не находила себе места, Гелор держал ее за руку и успокаивал.
— Любимая, осталась всего одна ночь, два дня пути и мы станем мужем и женой. Поверь, я сам с нетерпением жду этого момента.
Он провел свою невесту до двери ее комнат, нежно поцеловал в губы, долго не мог отпустить из своих объятий, пока Олара не дала знать, что им пора разойтись по своим комнатам.
Служанка помогла Амире переодеться в ночную рубашку, собралась уже уходить, как девушка пожаловалась на острую боль в груди, согнулась пополам.
— Олара, прошу, принеси мне воды, — слабым голосом, сжимая зубы от боли, проговорила Амира.
— Госпожа, что случилось?
Олара с испугом смотрела в помертвевшее лицо хозяйки, которая внезапно стала оседать на пол и терять сознание. Служанка помчалась в комнаты герцога, застучала в дверь.
— Ваша светлость, беда! — закричала она, как только слуга герцога отрыл перед ней дверь.
— Что случилось? — спросил герцог снова надевая на себя рубашку, которую только что успел снять.
— Госпоже плохо, она упала без сознания. Перед этим она попросила принести воды, но я даже не успела никуда выйти, как она побелела и упала.
Гелор побежал в комнаты своей невесты, подхватил с пола девушку, которая была холодной, как лед.
— Срочно отправьте за лекарем, за ведуньей, за кем угодно, только чтобы быстрее.
Он положил девушку на кровать, приказал служанке принести воды. Олара побежала на кухню, слуга помчался за лекарем, а герцог сел на постель, посадил девушку к себе на колени, прижал к груди, словно ребенка. Но она не реагировала, глаза закрыты, еле слышное дыхание говорило о том, что она пока еще жива. Вдруг она стала выгибаться в руках герцога, громко стонать, словно что-то изнутри выжигает ее.
Олара принесла кувшин с водой, налила ее в кружку, стала осторожно вливать в рот Амиры. Когда им удалось влить целую кружку воды, девушку стало рвать. Ее всю трясло в крупном ознобе, она металась в руках герцога, который так и не отпускал
