последнему уцелевшему колосу. И вздохнула: чего уж теперь! — Они не готовые еще. Когда деревья желтеть начнут, тогда будут, а пока рано.
— Что скажешь, Симаргл?
Снова принявший людской облик пес уставился на колос, склонив голову к плечу, совсем как любопытный щен у входа в пещеру.
— Зерна почти как ирийские в эту пору… А здесь таких крупных не бывает! — уверенно объявил он.
— В Ирие и так все большое… Нужды нет… Они переделывают! — жутким свистящим шепотом выдохнула двухвостая змея. — Эти существа… человеки… берут, что есть и… переделывают в то, что нужно им!
— Но я же пролетал над ними! Они охотились как все звери, а их самки… женщины… просто собирали, что растет! Семена, коренья, травы… — Кингу Велес глядел на Макушу уже не пренебрежительно, а скорее растерянно.
— Так отобрали же! Пришли: топоры — во! Копья — у-у-у! Сами чисто псы дикие — страшные! — Макуша замахала руками возле ушей, вывалила язык, скорчила рожу… — Охотников наших побили, и отобрали все, что насобирали!
Вот и ОН всего не знает, не только Ведающая или змеюка… Может, их и вовсе нет, таких Ведающих, чтоб все-все ведали?
— Кто — чисто псы? — Кингу Велес покосился на насупившегося лохматого. — Другие человеки… или как вы там говорите — люди?
— Разве ж люди на людей нападают? — надо бы обидеться, но Макуша посмотрела на него снисходительно: и вовсе ничего-то он не ведает! — Стал бы ты на своих нападать?
Кингу Велес помотал головой.
— Кажется, эти существа похожи на нас больше, чем я думал… А кто тогда?
— Так другие!
— Она имеет в виду другое племя. — едва сдерживая усмешку, пояснила змея.
А чего смеяться-то?
— Другие — они ж разве люди? Только наше племя — люди, а остальные-прочие, они даже не зверье какое! Зверя хоть съесть можно, а эти только сами жрут все, до чего дотянутся!
Кингу Велес глядел как-то странно, а Змея вдруг звонко захохотала.
— Да! Вот и пожрали, а чего не пожрали — потоптали, ничего не осталось, а холода скоро! — гневно стискивая кулаки, выпалила Макуша. — Вождь решил на мохнатые горы охотиться, а на мохнатые горы нам охотиться нельзя, мы их молоко пили, мы теперь их дети, и не получится охотиться, мохнатых гор мало, они не могут нам на прокорм даже самого маленького отдать. Старая мохнатая гора сказала — потопчут охотников.
— Верно, верно. — закивал головой, как его… Симаргл. — Когда много — старых или слабых можно на прокорм отдать. От того стадо только сильнее. А когда мало… — он помотал лохматой башкой.
— Мохнатые горы — это мамонты? — нервно переспросил Кингу Велес. — Они разговаривают с мамонтами?
— А что такого? Ты ж со мной разговариваешь, Первый Дракон?
— Охотников мало осталось, этих потопчут — все племя пропадет. Я больше всех съедобного приношу. — в голосе Макуши прозвучала гордость. — Меня Мать-Сыра-Земля любит, Ведающая велела меня ей отдать, чтоб я уговорила Мать-Сыру-Землю родить снова все, что у нас забрали.
Симаргл удивился — его косматые брови поднялись как трава после бури.
— Вот и я думаю, дурость Ведающая затеяла, как с мамкой моей. — согласно кивнула Макуша. — У Матери-Сырой-Земли все в свой срок, проси-не проси, не станет она заново ростки проклевывать, завязь пускать, плоды вызревать, да чтоб до холодов.
— Разумная самочка. — весело поглядел на нее Симаргл. — Поумнее этой их Ведающей.
— Девка я. — проворчала Макуша, но в животе стало приятно. Она и не знала, что и от слов бывает вот так, будто съела чего. Она покосилась на Кингу Велеса — слышал ли? — и торопливо прибавила. — Я еще и виноватая потом выйду, что не упросила!
— Не все ли тебе равно, если ты уже будешь… — Кингу Велес замешкался. — У Матери-Сырой-Земли?
— Наша Ведающая и там достанет! — вскинулась Макуша. — Сама никого не слушает, а потом сама же… — она вздохнула, не закончив. — Вот я и решила, что надо тут все забрать — и яблоки, и зерно! — и племени отнести. Каменными жерновами перетереть, с водой смешать… — голос ее опадал, будто угасающее пламя костра.
— От незрелого зерна животы заболят. — пробурчал Симаргл и все они снова огляделись по сторонам. На черное горелое пятно, оставшееся вместо колосков. И на яблони, где яблоки висели только на двух «дичках». На «сделанных» яблонях оставалось по несколько плодов, все остальные превратились в измочаленные клыками огрызки или вовсе исчезли в драконьих желудках.
— Здесь бы не хватило для целого племени на всю зиму! — вскричал Кингу Велес.
— Вряд ли девочка способна просчитывать так далеко. — с легкой насмешкой хмыкнула змея. Виноватой она себя не чувствовала — тут же сорвала еще одно яблоко и вгрызлась в него. — Не требуй слишком много от той, кого сам считал зверушкой.
— Я не зверушка. — Макуша подобрала свою котомку из шкур.
— Ты куда это? — глазищи змеи вдруг сузились, став похожими на щелочки.
— К Матери Сырой-Земле пойду. Уговаривать. Делать-то больше нечего. — кивнула Макуша, хотя в голосе ее звучало отчетливое сомнение. Еще и вернуться надо так, чтоб послушная Ведающей тварь по пути не перехватила да не приволокла обратно, будто это Ведающая Макушу поймала, а не Макуша сама пришла. Макуша подумала… и положила необыкновенный топорик на землю: куда ей такой острый, он же и котомку прорежет. — Я возьму? — стараясь не глядеть на змею, Макуша показала огромное яблоко, что пахло так сладко. Должна ж та понимать, что отдариваться надо.
— Возьми. Я твои яблоки ела. — кивнула змея. — Только что делать с ним станешь?
— Посажу… — обрадовалась Макуша и тут же сникла. — Может, расскажу кому, чтоб приберег, да как снега сойдут… — и замолкла, качая головой. Кому расскажет: Ведающей? Или вождю? Станут они слушать, они все лучше всех знают! А остальные позабудут, вот и пропадет змейское чудо-яблоко.
— Сажай здесь. — вдруг велела змея.
Макуша посмотрела на змею так, как та и заслуживала. Как на водяницу дурную.
— Не приживется. — обронила она. Понимающий лохматый согласно закивал.
— Конечно. — невозмутимо согласилась змея. — И Мать-Сыра-Земля не изменит свой порядок: ни ради твоей Ведающей, ни ради тебя, ни ради всего твоего племени…
Лохматый теперь согласно кивал уже на каждое ее слово…
— А вот ради Великого Крылатого Пса Симаргла…
Лохматый кивнул еще несколько раз… и вдруг замер, выпучив глаза, разинув рот и совершенно по собачьи вывалив язык.
— Владычица, ты… чего это? — он попятился.
— Сделаешь всего лишь то, что делаешь для растений Ирия. — в голосе змеи прозвучал непререкаемый приказ.
— Не положено… — растерянно проскулил лохматый и вдруг уселся перед Макушей, склонив голову к плечу, и заворчал под нос, как ворчат большие псы,
