кузнеца, под нос мужичку.
Тот отошёл к окну.
- Да это ж рогоз. Тут, у нас на болоте растёт, недалеко. Часто произрастает там, где в болотах ключи бьют. – Голос его окреп. – А ты вообще кто?
- Охотник. Из Анклава, - Тимур привалился к косяку, рядом с развешанными метёлками трав. – Говорят, у вас тут колдун имеется?
- Колдун? Какой колдун? Кто говорит? – травник мелко заморгал, - нет у нас никаких колдунов!
- А может ты колдун и есть? – молодой мужчина скрестил руки на груди, - поселился на отшибе, травы вон, отвары поди есть. А потом у горожан посевы гибнут, скот болеет.
- Это не я! – всплеснул руками Анторий. – Это !..
- Кто? – Тимур прищурился, - Исмаил?
Травник замер с открытым ртом. Потом выглянул в окно. Вжал голову в плечи и кивнул.
- Но я тебе этого не говорил! Я не хочу пропасть как Самиля.
- Какая, пёс тебя задери, Самиля? Микул же пропал! Кузнец!
- О, ещё и кузнец, - Анторий схватился за голову, - всё, проваливай чужак, мужики видели поди, как ты ко мне зашёл, я уже и так едва ли отбрешусь! Уходи, прошу тебя, не губи!
- Сначала расскажи про Самилю, - упёрся Тимур.
Мужичок попробовал сдвинуть его с места физически, но его потуги были столько же безрезультативны, как и просьбы.
- Да ничего интересного, бабка, тихая, ко всем добрая, каждому готова помочь, внуков своих любила. Дом у неё большой, у мужа деньги водились.
- А причём тут Исмаил? Она с ним тоже поругалась?
- Нет, не ругалась. Сынка её, Леонтия, видели захаживающего к мэру. Сынок непутёвый, себе нормального жилья не нажил, зато обзавёлся женой и ватагой ребятёнков. Шесть штук, даром что один пропал пару лет назад, так недавно новый родился. Говорят, подговаривал Коваля выселить мать как недееспособную, старая дескать, зачем ей такой домина одной, не справляется. Говорят, мэр отказал. Да видать его отец-то всё-таки подсобил.
- И давно она пропала?
- Дней пять назад. Ушла в лес и не вернулась. Леонтий со всем своим табором сразу же в её дом въехал.
- И что же, никто искать не стал?
- Если сын родной даже не почесался, другим-то какая забота? – пожал плечами мужичок.
- Зверь-то получается в Ручье стал появляться через несколько дней после её пропажи?
Анторий пожевал губами, загнул пальцы.
- Да, выходит, что так. Это что же, Самиля – Зверем оборотилась?
Тимур помотал головой.
- Ладно, я и правда пойду. Спасибо, ты мне помог.
- Только не говори этого никому! – зашикал травник.
Тимур хмыкнул, вышел из хижины. Пока он поднимался вверх по склону, Анторий вышел вслед за ним и крикнул:
- Ничего я не знаю, ничем помочь не могу!
Старатели попереводили взгляды с одного на другого и вернулись к ухе.
Тимур распахнул дверь трактира. Оглядел зал: только два стола заняты, за одним сидел мужчина в костюме тройке, за другим играли в карты скотоводы. Прошёл к стойке.
- Здрав будь, хозяин. Есть ли место на конюшне для моей лошади?
Трактирщик вытер руки об передник.
- Найду. Надолго?
- День, два, вряд ли я тут дольше задержусь.
- Один торен за день. Деньги вперёд.
Тимур нащупал в своём тощем кошельке пару серебряных монет.
- Вот. За два дня. Вернёшь сдачу, если раньше съеду.
- Если завтра в полдень не заберёшь – считай вторые сутки оплатил.
Молодой мужчина скривился.
- Сейчас отправлю слугу. Расседлает, почистит, накормит. Желаете пока что-нибудь выпить?
- Пива.
- Десять риш.
Тимур отсыпал горсть медяков. Облокотился на стойку. Скотоводы шлёпали карты об стол, посмеивались и переругивались. Молодой мужчина облизнул пересохшие губы. Достал часы. «Ну одну партейку-то можно, всё равно успею до заката найти Зверя.» Он отхлебнул поданное пиво. Кислая струя холодком протекла по пищеводу. Тимур подхватил стул и подсел к местным.
Сначала всё шло просто замечательно. Горсть медных риш росла, среди них появились серебряные кругляши торенов. Одна партия, другая, третья. Он уже знал, что усатого зовут Яков, плешивый Ждан – его брат, а толстяк с гнилыми зубами – Прокл. Потом горсточка монет стала таять. Нельзя же так всё оставлять? Ещё партию. И ещё. Трактирщик зажёг лампы, забрал свою часть и вернулся с кружками пива. Шахтёры потянулись в бар. Стало шумно и дымно. Чужак с чёрными прямыми волосами почти до плеч очень быстро перестал их интересовать. А его интересовала только игра.
Первым опустошил карманы Ждан. За ним Яков вышел из игры, засобиравшись домой к жене. Тимур ещё некоторое время поперекидывался картами с Проклом, но удача улыбалась им попеременно, азарт угас. Молодой мужчина вытянул затёкшие ноги, огляделся, растерянно заморгал. Музыка ворвалась в уши, а вслед за ней смех, крики, бряканье стаканов. Когда он успел оказаться в толпе? Девица с глубоким декольте и тройным слоем пудры плюхнулась ему колени.
- Эй, красавчик, желаешь поразвлечься? – она провела пальчиком по его скуле и выпятила губки.
Тимур вскочил, едва не опрокинув и девушку, и стол.
- Нет, мне пора, надо идти, Охота, а мне не охота, прости, - бормотал он, на нетвёрдых ногах пробираясь к выходу. Кого-то задел плечом, от кого-то получил тычок, но наконец-то вырвался на свободу.
Ночной холодок нырнул под расстёгнутую куртку, прилип к потным подмышкам и пояснице. Тимур запахнулся, обхватил себя одной рукой, другой кое-как нахлобучил шляпу.
«Пёсья кровь! Вот же кретин! Сколько можно наступать на одни и те же грабли?! Пол дня псу под хвост!» Пиво подкатывало к горлу и одновременно давило на ремень изнутри, просясь наружу. Тимур, шатаясь, завернул за угол конюшни. Выдохнул облако пара в звёздное небо. Луна сияла холодно и неумолимо. Полнолуние не заставишь подождать, не дождёшься снисхождения. Тимур сжал зубы. «Завтра с рассветом выйду, никаких больше проволочек!» И он полез к лошадям на сеновал.
Покрытые инеем опавшие листья хрустели под сапогами. Рассвет ещё только намечался, меж деревьев царил полумрак. Звуки Игривого Ручья остались позади, Тимура обволакивала тишина и его шаги казались оглушительными. «Расслабься, Зверь ещё далеко. Да и всё равно от него не спрячешься, к нему не подберёшься незамеченным: Мастера говорили, что Звери чуют добычу за километр.»
