— Кто? — воскликнули серые во всех смыслах слова персоны. Оно и понятно — силовики, что с них взять? Белый же цветом лица сравнялся со своим балахоном. Видимо, маги у них учатся на пару лет подольше.
—»Еловый мертвец», дух, — пояснила я. — На аллийском…
— Я знаю, как это звучит на аллийском, — раздраженно отозвался белый. — Куда убежал нелюдь?
— В смысле — вампир? — изобразила я непонимание. Смотритель поперхнулся на вульгарном «вампире», но, видимо, списал все на мое воспитание а-ля «жертва культуры».
— Да нет же! Т'лар… дитя мое, — а вот «белый» инквизитор начал терять терпение.
Так, только не перегибать палку, мне еще рано в застенки.
— Он там, — я обреченно махнула на воронку. Надеюсь, выжженная земля впечатлит их достаточно, чтобы не расспрашивать меня ни о чем.
Действительно, впечатлила.
— И что же здесь произошло? — задумчивым голосом, не обещавшим ничего хорошего, спросил маг.
Я, постепенно успокаиваясь, рассказала обо всем, стараясь не упоминать о роли сбежавшего шакаи-ар в нанесении мне увечий. Хотя его подножка будет мне еще долго аукаться… На традиционный вопрос, была ли я честна «пред ликом Правды Взирающей», я ответила, что да, но память человеческая несовершенна, и может быть… Инквизитор поморщился, но ответ принял.
Надеюсь, дрожание голоса он отнес на шок и хроническую робость.
Я украдкой посмотрела на экран мобильного. Еще минут сорок, и след шакаи-ар они не возьмут при всем желании…
Белый как-то странно на меня взглянул. Мысли он, что ли, читал. Да нет, куда ему… Менталисты в дозоры не ходят, а сидят на самом верху, на хороших должностях, и в ус не дуют.
— Итак, не стоит медлить. Брат Давл и я отыщем и уничтожим мертвый лес, а брат Риак, — он указал на второго серого, — тем временем разберется с шакаи-ар. Слишком все это подозрительно. Уж не действовал ли он заодно с мертвецом?
Я подавила горестный стон. Что они к нему прицепились? Неужели все усилия по отвлечению внимания орденцев пропадут даром?
— А… А как же я? — вдруг ляпнула я в порыве блестящей импровизации. — Мама меня дома ждет! Пусть лучше брат Риак меня проводит. И вообще, вдруг тот, с когтями, опять на меня нападет? Пока вы его по городу ищете.
Белый задумался.
— Девочка права. Отпускать ее одну неразумно. Далеко ты живешь, дитя?
От слова «дитя» меня покоробило, но я бодро ответила:
— Не больше пятнадцати минут, если быстрым шагом.
Серый просиял.
— В таком случае я успею и проводить девочку, и совершить обряд.
— Ура!
Я тайком скрестила пальцы. Было жутковато, но в сердце поселилась гордость за свой самоконтроль. Мне почти удалось обвести вокруг пальца Орден, великий и ужасный! Если потяну еще время, то все славные инквизиторские планы пойдут прахом. Надо только задержать этого, как его… Риака.
— Показывай дорогу, девочка.
Фыркнув про себя (они что, других обращений не знают?), я потянула серого к опушке леса. В крови до сих пор бродил адреналин, создавая иллюзию ясного мышления и бодрости. Двое Смотрителей, подумав, направились в чащу, старательно обходя сигнальные «шишки». Правильно, гнездо т'лара лучше уничтожать в первые полчаса… пока иномирский гость не подыщет себе другую оболочку, из «личинок».
К сожалению, окна моей квартиры показались слишком быстро. Сейчас этот тип вернется на поляну, и… Воображение нарисовало мрачные казематы, крыс и пыточный инвентарь, поместив на стену «украшение» в виде закованного в цепи окровавленного парня. А ведь у него такие красивые глаза… Я поежилась, стягивая остатки воротника. Воротник… куртка… иглы…
Есть!
— Ну, вот мы и пришли. Спасибо, что вы проводили меня, — я порывисто обняла инквизитора. Тот рассеянно приобнял меня… и резко отдернул руку.
— Что это?!
Я перехватила кисть и в притворном ужасе закатила глаза.
— Это иглы т'лара! Скорее, скорее, надо срочно приготовить противоядие! Мама сможет, она умеет!
— А кто твоя мама? — вяло поинтересовался инквизитор, еле переставляя ноги по ступеням. Лампочка на площадке опять перегорела, идти приходилось на ощупь.
— Госпожа Элен, — буркнула я, вдавливая звонок. Он никак не хотел работать. Бездна, ведь сто раз брата просила починить…
— Какая еще Элен?
— Верманова. Эстиль Элен из Зеленого города, если вам угодно, — я врезала по звонку кулаком, наконец-то выбивая трель.
А инквизитора, наконец, озарило:
— Ты — дочь той самой Элен?!
Я кивнула. Да, той самой. Третья стихийная степень, прекрасное владение магией пространства и знаменитые на всю столицу амулеты и зелья. Когда-то она отстояла Право, но предпочла о нем забыть. Вот такая у меня мама. Жаль, я не в нее пошла. Внешне — копия. Но вот что касается таланта и характера… Вовсе не «вторая Элен».
Впрочем, думать о маме было некогда… Ведь она уже собственной черноволосой и зеленоглазой персоной стояла на пороге.
Как мы с мамой в спешке готовили противоядие и извинялись перед «достопочтимым Смотрителем» — отдельная история. Элен пришлось задействовать все свое влияние, чтобы меня не уволокли на «просветляющую беседу» в местное отделение Ордена. К счастью, инквизиторы — тоже люди, и пара довольно дорогостоящих амулетов из маминых запасов, пожертвованных на «нужды Ордена», умилостивили обозленного инквизитора.
Настоящие трудности начались, когда пришлось объяснять маме, как я вообще во все это влипла. История ей очень не понравилась.
К счастью, после нервного вечера Элен было слегка не до нотаций, поэтому она ограничилась парой сердитых замечаний.
— То, что ты, опоздав на электричку, мне не позвонила — возмутительно. Я уже не говорю о том, что обманывать Инквизицию себе дороже. Но меня больше беспокоит, куда делся шакаи-ар — как, кстати, его зовут? — и откуда он взялся… — мама задумчиво подперла рукой подбородок. — В Зеленом не так много потомков Древних, и среди них нет ни одного синеглазого брюнета. Или хотя бы чистокровного шакаи-ар. И уж точно никто из местных не рискнул бы напасть на равейну. На мою дочь. Они чтут Договор и знают, с чего началась Вторая война.
Вторая война… Я поежилась. Прошло почти три с половиной тысячи лет. сменились сотни поколений равейн, но королевы из Замка-на-Холмах еще помнили своих сестер и матерей, погибших от шакарских когтей. А среди князей и старейшин были те, кто видел войну своими глазами.
Шакаи-ар боялись и ненавидели нас. А мы… мы отвечали взаимностью.
И все вместе ненавидели Инквизицию.
