И все вместе ненавидели Инквизицию.
— Возможно, он приезжий, — предположила я, выплывая из воспоминаний о зачитанных до дыр «Хрониках Второй войны». — Решил попировать в чужом городе, перепрыгнуть ступеньку за счет неинициированной равейны. И развлечься заодно, — меня передернуло при мысли о «мостике». — А сейчас на всех парах мчится в свой клан, жаловаться князю на нехороших инквизиторов. Кстати, а как вообще этот нахал посмел охотиться в городе без ведома Ирвина? — спохватилась я, вспомнив о главе шакарского клана в Зеленом. Ирвин, едва перешагнувший трехсотлетний рубеж, тем не менее держал город в ежовых рукавицах, не позволяя хищной молодежи бездумно охотиться на людей. Поздние прохожие частенько попадали в больницу с упадком сил, но смертельных случаев было крайне мало. В той же Золотой от рук простых грабителей погибало куда больше… — Может, он не собирался задерживаться? Шел транзитом, так сказать? Поэтому и не ставил Ирвина в известность.
— Возможно, — нехотя согласилась Элен. — Или он попросту сильнее старого доброго Ирва… — мама посмотрела на мои округляющиеся от ужаса глаза и оборвала себя: — Не бери в голову. Одиночка может быть сильнее трехсотлетнего главы клана, только если он князь. А такому в нашем провинциальном городке делать явно нечего… Скорее всего, это был просто наглый гастролер. Завтра же я свяжусь с Ирвином и поставлю его в известность, — она улыбнулась и потянулась через стол, чтобы ласково провести пальцами по моей щеке.
Все беспокойство как рукой сняло. Разве может что-то по-настоящему плохое случиться со мной, пока рядом мама? В родном городе… в родном доме…
— Иди-ка ты спать, Найта, — посоветовала Элен, глядя на то, как я расслаблено откидываюсь на спинку кресла. — Если, конечно, все еще собираешься идти завтра на пикник.
— Пикник!
У меня мгновенно из головы вылетели и шакаи-ар, и инквизиция, и даже грядущие выпускные экзамены.
Надо же, я чуть не забыла, ради чего моталась сегодня — или уже вчера? — в столицу. Кстати, а рюкзак-то… Того. Вместе с провизией, скатертью и разными жизненно необходимыми для пикников мелочами.
Да, удружил шакаи-ар…
— Мам… А ты не можешь?
— Нет. Это против правил.
Вздох.
— У меня из-за этого могут быть неприятности.
Очень грустный вздох.
— Ну, хорошо.
Мама сосредоточилась, прикрывая глаза. Из-под ресниц полыхнуло золотистым отсветом. Дрогнули нити бытия… Я тоскливо подумала, что мне никогда не добиться такого мастерства в управлении пространством, как ни учись. С алхимией проблем почти не было, но вот любое обращение к силе натыкалось на глухую стену. Иногда мне начинало казаться, что без постороннего вмешательства я вообще никогда не пройду инициацию.
Элен со звучным хлопком свела ладони.
Рюкзак шлепнулся мне на коленки. Тяжеленный!
— Мама, ты чудо! — улыбаясь до ушей, я полезла обниматься с мамой. Она шутливо отмахнулась:
— Иди-ка ты спать… чудина дочка.
И я пошла. И заснула, что интересно, почти мгновенно — не иначе, мама в чай подмешала успокоительных травок.
* * *
Если честно, мне показалось, что спала я не четыре часа, а четыре минуты. Только закрыла глаза — и вот уже в уши начал ввинчиваться противный звон. Сон сползал с меня, как нагретое одеяло холодным утром. Я тянулась обратно, в мир грез… Но спать под такую какофонию было просто невозможно. Будильник надрывался сбрендившим петухом, не реагируя на мысленные пожелания заткнуться, ни на сдавленные угрозы в подушку.
Не глядя, я выпростала руку из-под одеяла и дернула за нить.
Треньканье сменилось надрывным визгом.
По нити прошел слабенький откат, дергая меня, как электрическим разрядом.
— Ай! — подскочила я, диковато озираясь.
За окном светало.
«Спасибо, мамочка», — вздохнула я про себя. Не поленилась ведь зачаровать несчастный будильник… Мне бы такие трудолюбие и внимательность — наверное, школу бы закончила с отличием.
Сбросив одеяло и решительно тряхнув головой, я пересекла комнату и вручную отключила злосчастный будильник. Ух, наверняка эту гадость орден изобрел… В комнате воцарилась тишина.
Но сон уже ушел, и пришлось на негнущихся ногах тащиться в ванную. Краем глаза я заметила, что мама, бодрая, как хозяйка кофейни, уже готовила бутерброды. Завистливо вздохнув — мне бы в сотню лет довольствоваться всего парой часов для сна! — я забралась под душ, включая воду похолоднее.
О-хо-хо! Похоже, вот он — секрет маминой бодрости!
Когда я вышла из ванной, Элен сразу вручила мне рюкзак, потяжелевший на пару килограммов:
— Спускайся вниз. Айне тебя уже ждет. Не передумала насчет завтрака? Может, поешь немного?
— Не-а, — зевнула я, закидывая рюкзак на плечо. По утрам аппетит у меня отсутствовал напрочь, просыпаясь лишь к полудню. — А с волосами что делать?
Элен понимающе качнула головой и всплеснула руками. Заклинание пульсирующим отсветом сорвалось с кончиков пальцев. Я задумчиво дернула высохшую прядь и разгладила мятую футболку, краем глаза наблюдая за своим отражением в оконном стекле.
Пугало пугалом. Но теперь хоть сухое.
Я потянулась и чмокнула маму в щеку:
— Спасибо!
Элен только вздохнула, скрещивая руки на груди. Волосы, черные и блестящие, как в рекламе шампуня, идеальными волнами лежали на ее плечах. Несколько локонов красивыми спиральками обрамляли лицо… Держались они без всякого лака, разумеется. На одних заклинаниях.
— Лучше сама колдовать научись, горе мое, — посоветовала мама, ласково и немного грустно глядя на меня.
— А я умею, — щеки у меня запылали, и я смущенно ковырнула мыском плитку. — Только лучше мне этого не делать, сама знаешь, что иногда с этими нитями получится… А вот ты — просто супер! — заискивающе улыбнулась я, нашаривая в кармане резинку для волос.
— Подлиза, — хмыкнула мама, проводя рукой по моим волосам и аккуратно скрепляя их заколкой у шеи. Пряди распутались сами собой, словно их перед этим тщательно расчесали. — Иди, но, чур, звони каждые два часа. И обязательно по дороге позавтракай, солнышко. Не позже десяти часов. Испортишь желудок — сама будешь у Дэриэлла просить снадобья, — шутливо пригрозила она, а я разулыбалась, вспомнив добрые глаза целителя. Ничего, с ним мы общий язык найдем… По сути, мы на этом общем языке говорим уже много лет. — Если что, телепортируйся — амулет в боковом кармане. Разберешься?
— Конечно! Пока, мам!
Я послала воздушный поцелуй и торопливо махнула рукой, неловко сбегая по ступеням.
Айне уже стояла у подъезда. Она немного сердито постучала пальцем по циферблату часов и наградила меня неодобрительным взглядом.
