Почти весь день она отдыхала. Последние события ошеломили ее: в один миг ее, как снаряд из орудия, перебросило в мир, похожий на сон. После такого полета нужно прийти в себя. Но сначала она должна закончить важное дело.
Ей будет нелегко рыть могилу одной рукой. К тому же боль в боку не утихала. Но она должна это сделать. Опираясь на рукоять меча, Адхара принялась за работу и копала, пока не обессилела.
Закончив работу, она положила меч в могилу: он был единственным, что осталось от Андраса. Тело мага то ли было погребено под обломками храма эльфов, то ли разлагалось неизвестно где, заброшенное куда-нибудь далеко взрывом портала. Но он заслужил, чтобы у него была могила.
Адхара вырвала у себя прядь волос. Если бы могла, она бы срезала их, но это была одна из тех вещей, которые она уже не могла делать одной рукой. Это не важно: она рада пострадать за него.
Она положила этот блестящий синий локон в маленькую яму рядом с мечом и засыпала их землей. Когда могила была готова, Адхара установила над ней обломок дерева. Потом встала на колени и какое-то время печально молчала. Это было все, что она могла сделать для человека, который дал ей жизнь и совсем недавно спас ее от гибели. Но именно в эту минуту немой боли она поняла смысл того пути, который ей предстояло пройти. Она почтит смерть Андраса тем, что выполнит миссию, для которой Андрас ее создал. Да, она продолжит борьбу ради него. А значит, она должна выжить — ради этого и ради великого дела, которое ее ожидает.
В памяти Адхары возникло бесстрастное лицо Амхала, и ее пронзила боль. Амхал — Марваш, она должна его уничтожить, но не может перестать любить его. Пропасть, в которую она прыгнула, выбрав свой путь, с каждым днем становится глубже. Она должна одновременно спасти Амхала и победить его. И она это сделает — ради своей любви и ради любви Андраса к ней.
Сделает потому, что она — Посвященная, и от нее зависит судьба Всплывшего Мира.
Два дня Адхара отдыхала. Она старалась набраться сил и поэтому двигалась как можно меньше. В этом лесу она чувствовала себя нежеланной гостьей — как будто все здесь, от деревьев до скрывавшихся от ее глаз животных, только тем и занималось, что подглядывало за ней или шло за ней следом и собиралось напасть.
Она нашла и другие виды съедобных плодов. Среди них были фиолетовые с хрустящей кожей, под которой, когда она лопалась, становилась видна клейкая и сочная желтая мякоть со множеством семян. Были и другие — продолговатой формы разного цвета, но всегда покрытые колючками. Зато внутренность у них была сладкая и зернистая. Еще были бледно-желтые плоды с бороздками на коже. Их внутренность была твердой и плотной. Они были невкусными, но очень хорошо утоляли жажду.
Адхара старалась есть как можно больше в надежде, что это пойдет ей на пользу и поможет набраться сил. Она выбирала те растения, по которым было видно, что их ели животные. Раз ими питаются существа, которые здесь живут, то, скорее всего, и для нее они съедобны.
На третий день девушка решила, что ей пора уходить. Она еще не совсем окрепла, но, оценив свои силы, решила, что их уже достаточно, чтобы идти дальше.
Адхара не знала, куда ей надо идти, но была уверена, что уходить надо как можно скорее.
Но едва девушка сделала первый шаг, как случилось необъяснимое: без всякой причины она свернула на тропу, вдоль которой с обеих сторон деревья стояли плотной стеной. Ноги сделали выбор за нее. Адхара как будто определила нужное направление каким-то смутным чувством, непонятным разуму, но ясным для ее тела.
Она спросила себя, не вернулся ли к ней наконец инстинкт-помощник, и, не теряя времени, зашагала по тропе на запад. Она знала, что там найдет ответы на свои вопросы.
В пути Адхара заметила, что какая-то сила помогает ей идти и ускоряет ее шаги. Было похоже, что под поверхностью земли льется поток энергии, направлявший ее на нужную дорогу. Эта помощь становилась еще более таинственной, когда Адхара мысленно связывала ее со своим сном.
Этот сон она видела каждую ночь после смерти Андраса. Каждый раз ей снился маленький огонек, освещающий темноту, но с каждой ночью он становился слабее. И каждую ночь в ее голове звучали одни и те же печальные слова. Сначала ей казалась, что она не знает, на каком языке они произносятся. Просыпаясь утром, она не могла их даже вспомнить. Но после третьей ночи она вспомнила их. Это был язык эльфов. Адхара понимала его — еще одна способность, которую Андрас вложил в ее память.
Теперь она смогла понять значение этих слов. Она слышала отчаянную просьбу о помощи.
Приди ко мне, пока не стало слишком поздно, пока он не завладел мной до конца. Приди ко мне раньше, чем настанет конец.
Каждую ночь это видение становилось все ясней. Огонек, который горел все слабей, принимал форму стройного тела, которое тянулось вперед. Очертания этой фигуры были плохо видны, но одну ее особенность Адхара различала хорошо: в центре ее груди блестело что-то красное, как кровь, словно там была рана. Каждый раз, когда Адхара во сне пыталась внимательнее рассмотреть это красное пятно, она сама начинала чувствовать боль в груди. Как будто невидимое лезвие вонзалось ей в это же место, раня и обжигая ее тело. Проснувшись утром, она обнаруживала, что ее тело онемело и покрыто потом, а ладонь прижимается к ямке между грудями — к тому месту, куда во сне вонзалось острие. Но раны там не было, и боль исчезала.
Она была убеждена, что кто-то зовет ее и что именно поэтому ее ноги точно знают свой путь. Но почему и как это происходит, она не понимала.
Девушку осаждали воспоминания о ее последнем сражении с Амхалом. Как она ни старалась не думать об этом, они весь день предательски прорывались в ее ум. Она снова видела перед собой его потухшие глаза и то, как он, совершенно бесстрашно, пытался убить ее. Но чаще всего она вспоминала вспышки красного света у него на груди. Это было первое, что она заметила во время боя, — медальон и красные блики на его поверхности. Так же, как у фигуры из ее снов.
Она шла весь день, останавливаясь лишь для того, чтобы съесть один из больших плодов, запас которых взяла с собой в дорогу, или напиться воды из ручья.
Ей показалось, что за это время плотность воздуха изменилась и запах и вкус стали другими: Адхара чувствовала в нем соль, которой раньше не было. Растительность тоже постепенно стала другой: на смену высоким растениям с широкими листьями пришли низкие кусты с более темной листвой. Цветы стали мельче и больше похожи на те, что Адхара привыкла видеть во Всплывшем Мире. Дул легкий ветерок, и деревья, повинуясь ему, наклоняли свои кроны. Наконец Адхара увидела растение, похожее на оливу, и почувствовала себя почти дома.
