Наутро Эфай исчез. Завидев неподалёку хранительницу, Марк подошёл к ней. Девушка сидела у подножия скалистого холма, и можно было подумать, что она любуется горизонтом.
– Эфай уходит перед каждым восходом и возвращается к полудню, – пояснила Никта. Её тёмно-коричневые одежды, обветшавшие за время похода, были выстираны и уже успели высохнуть на её теле. Хранительница сидела на самом солнцепеке, казалось, не чувствуя жары. В другое время Марка это бы удивило – лесная воительница не любила яркого солнца, – но сейчас он даже не стал спрашивать, почему она сидит в одиночестве. Потеряв зрение, она стала ещё более молчаливой и задумчивой, чем раньше.
– Ты говорила с ним?
– Да. Я рассказала ему о наших поисках. О Мелфае, о магах Жёлтого Змея, о Кукловоде, о некроманте в Мелисе, о Сарксе. Но Эфай ничего не ответил.
– Я не о том, – нахмурился Марк. – Он поможет вернуть тебе зрение?
Хранительница загадочно улыбнулась.
– Его очередь говорить будет завтра.
Марк не настаивал. Видя, что Никта сейчас не особо словоохотлива, он вернулся к Автолику и Лейне, сидящим в тени у пещеры. Вольный стрелок ковырял в зубах терновой колючкой, а Лейна бесцельно чертила по песку стрелой.
– Почему ты не сказал, что ведёшь нас к Фосферосу? – спросил Марк.
– А ты бы мне поверил? – лениво отозвался Автолик. – Да и не знал я, будет ли он здесь, потому не хотел обнадёживать тебя понапрасну.
– Откуда ты вообще узнал, где его жилище? Это же строжайшая тайна.
– Я отыскал его здесь два года назад, – поднял голову вольный стрелок. – Тогда мне позарез был нужен его совет.
– Как избежать мести Тёмного Круга? – уточнила Лейна.
Автолик чуть заметно кивнул.
– И он помог?
Марк ожидал ещё одного кивка, но вольный стрелок усмехнулся с иронией побитого жизнью бродяги:
– Он загадал мне загадку: далеко ли убежит лев от преследователей, метясь из одного угла клетки в другой?
Воцарилась пауза, так как Марк и Лейна ждали продолжения, но Автолик молчал.
– И что это означает? – первой не выдержала ученица Школы рыцарей.
– Что, по мнению Эфая, я давно в плену магов Тёмного Круга, если шарахаюсь от каждой их тени.
– И он не указал тебе выхода? – не поверила плеонейка.
Её недоумённый взгляд рассмешил вольного стрелка.
– О, ученица Школы Рыцарей, запомни простую истину: отшельники Фарана никогда никому не указывают выхода! Они только дают советы: «Стань орлом, Автолик, и улети, и тогда враги тебя никогда не поймают!» Я согласен, но как мне стать орлом? «А это уже твоя забота, мы только даём советы!»
– Не верю, – Лейна возмутилась от его сарказма. Марк уже точно знал, что девушка с первого взгляда прониклась к Фосферосу глубочайшим благоговением. – Он не мог не помочь просящему.
– Я и не говорю, что он не помог. Выход был очень прост: «Оставайся в Фаране, Автолик. Здесь тебя никто не достанет»… Вот только не по душе мне такая жизнь. Ты бы осталась?
Девушка потупила взор.
– На время – да. Но навсегда…
– Вот то-то, что «на время» Фаран никого не принимает. Или ты здесь навсегда, или не бери ношу, которую не сможешь нести. Невозможно проникнуть в тайны Фарана на правах гостя. Фараном нужно жить. А для непосвящённого это тяжело и больно. Таинство Жизни не откроется тому, кто не научился побеждать себя.
Эфай и вправду вернулся к полудню, когда в пустыне царил зной, накаляя песок. Выглядел отшельник бодро: длинные тёмные волосы, чуть задетые сединой, были зачёсаны назад, а заросшее лицо, казалось, сияет на солнце. Марк уже заметил, что этот человек-легенда всегда ходит стройно, с широко расправленными плечами и лёгкой улыбкой на устах. И эта улыбка была ни натянуто-вежливой, ни беззаботной или взбалмошной, а именно умиротворённой: с такой улыбкой любуются горизонтом, восходом или закатом солнца.
– Расскажи нам о Фаране, – вдруг попросила Лейна.
Эфай удивился её просьбе.
– Вы и так в Фаране. Смотрите вокруг.
– Вокруг? Но здесь только пески, барханы и пещеры!
– Мы находимся в самом центре удивительного пейзажа, Элейна. Просто не видим его со стороны.
Девушка смутилась.
– Я хотела, чтобы ты рассказал нам о духовной сути Фарана.
– А что я могу сказать? Слова пусты. Они всего лишь музыкальный инструмент, но не музыка.
– Разве смысл нельзя пересказать словами?
Эфай поглядел на неё с терпеливой добротой, как смотрят на несмышлёного ребенка.
– А ты попробуй пересказать словами ту музыку, которую играли барды твоей Плеонии.
Девушка поморщила лоб, не понимая к чему клонит отшельник.
– Это то, о чём я говорил, Лейна. Здесь надо жить, чтобы понять, – вставил Автолик.
– А как ты сумел отогнать змея? – полюбопытствовал Марк.
– Это было несложно. Змей-пустынник опасен лишь тогда, когда в мире есть что-то, что может тебя искусить. Неважно, думаешь ли ты о своём вожделении постоянно или оно тихо дремлет в душе. Змей учует его мгновенно. И тотчас будет знать, чем тебя искусить. Потому, чтобы победить змея, достаточно всего лишь полностью контролировать свои желания.
– Всего лишь… – с улыбкой повторил Марк.
Оставшись с Эфаем наедине, он рассказал ему свой странный сон, приснившийся ему на Всхолмьях Надежды, больше похожий на видение.
– …Огонь сражался с болотной слизью. Огонь побеждал… А потом они слились воедино, – Марк поморщился, вспоминая жуткую картину, которая до сих пор вызывала отвращение. – Это может быть видением будущего?
– Это может быть твоим предчувствием. Ощущением близости того, чего ты больше всего боишься.
«Страх перед слиянием с Сарксом или с той силой, которая за ним стоит!» – пришла тяжёлая мысль.
– Правда, огонь может быть символом многих вещей: «любовь», «отвага», «мечта», «страсть», «ярость», «уничтожение».
– Но слизь и туман Белого Забвения – этот символ очевиден, – заметил Марк.
– Гниль мёртвости, – кивнул Эфай. – Сама по себе эта сила способна только разрушать человека, в душе которого поселится. Но вот если ей удастся подчинить себе огонь человеческой души – отвагу, упорство, стойкость, то она может превратиться в неодолимую силу. Говорят, что именно этим путём идёт тот, кто жаждет стать некромантом. Однако это лишь догадки… Что ты ещё видел в этом сне?
– Я видел Циэль… Мою светлую вестницу. Она сказала мне… что я миротворец, и мне не нужно пытаться стать кем-то ещё. Это может быть ключом к пониманию моей миссии?
Эфай опустил взгляд, и Марк заметил промелькнувшее в глазах Посвящённого смущение.
