щит, отгораживающий меня от остальных.
Он посмотрел на меня с той же отвратительной безучастностью.
– Чего тебе еще нужно? – ухмыльнулся он, положив руку на талию и расправив плечи.
Вот дурак!
– Филлип, – раздраженно прошептала я. – Это же я!
Наши взгляды наконец встретились, и Филлип выпучил от удивления глаза.
– Малис! – прошептал он, а затем тут же обратился к своей свите со словами: – Прошу меня простить, но я должен убедиться, что эта служанка будет наказана самым строгим образом. – Поклонницы тут же закивали и захлопали в ладоши, восхищенные его жестокостью.
Филлип схватил меня за руку и потащил к той самой лестнице, по которой мы когда-то поднимались в мою комнату, где тайком занимались любовью… Мне казалось, что с тех пор прошло очень много времени. Теперь все стало совсем другим.
Как только мы оказались наедине, Филлип осторожно снял с меня капюшон. Его ладони крепко обхватили мое лицо, голубые глаза лихорадочно рассматривали меня.
– Да что б мне провалиться на месте, это в самом деле ты! – он сделал шаг назад и окинул меня взглядом с головы до ног. – О боги, Малис, что с тобой случилось? – нахмурившись, он показал пальцем на мои косы. – Твоя прическа… и твоя одежда… – Филлип опустил ниже свой изумленный взгляд, с ужасом схватил меня за запястье и поднес лицу. – Эта татуировка?
– Ты можешь помолчать? – зашипела я на него и взяла за руки. – Мне нужно с тобой поговорить!
Ну, конечно, он не мог держать язык за зубами.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он с тревогой в голосе. – Ты ведь знаешь, что тебе хотят отрубить голову за убийство короля Эдварда?
– Филлип, пожалуйста, послушай меня! – взмолилась я. У нас оставалось так мало времени. – Держи меч наготове. Близится жестокая битва. – Слова сорвались с моих губ и прозвучали грозно и решительно.
Тело Филлипа напряглось. Сквозь приглушенный шум толпы в зале я услышала, как он прошептал:
– Жестокая битва? – он замер, а потом безрадостно рассмеялся. – Малис, ты в своем уме? – его голос стал жестче. – Мы на балу. Всем известно, что на балах не льется кровь… никогда! Иначе это будет совсем не весело. Правда? – он криво усмехнулся.
– Так или иначе, – тихо проговорила я, чувствуя, как нарастает мое раздражение, – но сегодня вечером я верну свою корону.
Его лицо немного смягчилось.
– А… ясно, – сказал он. – Это очень мило, дорогуша. – Филлип погладил меня по щеке, и в этом жесте было столько снисходительности.
Кровь побежала по моим венам быстро, словно лесной пожар. Я тут же вырвала руку из его ладоней.
– Филлип, я говорю совершенно серьезно! – возмутилась я, от раздражения мой голос стал писклявым. – Совсем скоро я устрою переворот! – я опустила руки вдоль тела и медленно сжала ладони в кулаки.
Филлип ошарашенно заморгал, до него наконец-то дошел смысл моих слов.
– Переворот? – с тревогой переспросил он, сжав зубы.
– Оглянись по сторонам, – сказала я ему и указала в зал. – Видишь фей, собравшихся у сцены с музыкантами? – Я подождала, пока он посмотрит в указанном направлении. – Они будут сражаться за меня. – Я сделала паузу. – Видишь мужчин в черных капюшонах. Они – могущественные маги, известные также как Семерка Магов.
Филлип раскрыл от удивления рот.
– Наемники-маги! – он бросил на меня неодобрительный взгляд. – Так они настоящие?
– Да. – Я быстро кивнула. – И они на моей стороне.
Филлип с изумленным видом пригладил пальцами свои светлые волосы.
– О боги, – пробормотал он и снова посмотрел в зал. А затем повернулся ко мне: – Да, ты не шутила. Это все происходит на самом деле.
– Так и есть, – подтвердила я, видя, как нарастает его тревога. – Когда придет время, ты должен быть готов к битве.
Лицо Филлипа стало жестким.
– Нет, – сказал он с ледяной решительностью в голосе. – Нет. Я в этом участвовать не стану. – Он отступил на шаг.
В затылке у меня вдруг все похолодело. От удивления я невольно открыла рот.
– Филлип! – крикнула я, когда он уже был готов переступить порог.
Он обернулся.
– Малис, я пришел сюда, чтобы повеселиться, – начал он. – Я надеялся хотя бы ненадолго отвлечься от всех моих проблем. – В его словах слышались горечь и обида. – Я пришел сюда не для того, чтобы начинать войну. И точно не стану разрушать наш хрупкий союз с феями. – Между нами повисла мрачная тишина. – А теперь, извини меня. Но я должен позаботиться о своем королевстве. Одним богам известно, какие несчастья может принести ему твое безрассудство.
С этими словами принц Филлип Стилборн вышел в зал и тут же исчез в толпе.
Я стояла, не в силах двинуться с места – настолько сильно потрясли меня его слова. Не знаю, сколько времени прошло. Я неотрывно смотрела в зал, надеясь, что он осознает свою ошибку и вернется.
– Поверить не могу, что он ушел, – запинаясь, проговорила я.
– Кто? Тот хорошенький юноша, который отсюда вышел? – спросила Бриндел, входя в коридор под лестницей. – Ты его знаешь?
Я судорожно вздохнула.
– Мне казалось, что знаю, – ответила я, потрясенная реакцией Филлипа. Ни за что бы не подумала, что получу от него такой решительный отказ.
Бриндел положила руку мне на плечо.
– Пора, – сказала она. – Мы должны идти.
Когда мы вышли в зал и отыскали Эша, веселая мелодия начала стихать и наконец совсем смолкла. Толпа гостей устремилась к небольшому помосту, находившемуся около одной из стен возле мраморной разветвляющейся лестницы.
На деревянном помосте установили два роскошных кресла, обитых красным бархатом. За ними я увидела с дюжину золотых статуй рыцарей с острыми пиками в руках. Эти стражи в масках символизировали могущество прошлых поколений. С них смахнули пыль и принесли сюда из подвала, но теперь их вид вряд ли мог вселить уверенность в людей.
– Пойдем, – сказал мне на ухо Эш.
Бриндел отправилась к Туриаду, ожидавшему ее у западного входа, а мы с Эшем попытались пробраться сквозь толпу поближе к помосту.
Наконец мы остановились в нескольких футах от него. Внезапно я ощутила какое-то движение в воздухе и сам он стал словно более легким, разреженным… у меня тотчас закружилась голова. Я хорошо запомнила это ощущение. Нечто подобное я испытала во дворце Валатюр.
Я осторожно подняла глаза и тихо вздохнула – на левой лестнице рядом с балюстрадой я заметила лорда Раатиеля Айвазаара – Короля Обмана. Он был невероятно хорош собой. Облаченный в отполированные до блеска черные доспехи, Раатиель с гордостью
