Она бы и сама поверила своим задушевным речами. И голосок специально дрогнул на последних словах — будто больно до комка в горле, что мужчина всей её жизни равнодушен и черств.
Она бы поверила, а вот детектив скептически усмехнулся.
— Спасибо за ответ. И всё же я считаю, что вы кое-что утаиваете, а потому наш разговор стоит перевести в более официальное русло. Тая, вам придется пройти со мной в следственное управление.
С него мигом слетело даже показное дружелюбие. Детектив подкрадывался точно тигр, приметивший жертву. Не сводил с неё взгляда и был готов атаковать, если придется.
— Сейчас? — Тая вжалась в стул.
Ей не нравилось то, что происходило. И всхлип графини показался совершенно безысходным. Берк-старший бездействовал, но его супруга обогнула стол и подошла к Тае. Обняла её крепко-крепко. Аромат роз и цитруса въелся в нос.
— Иттана считают темным, а потому будут охотиться, чтобы усмирить. — Графиня шептала в самое ухо. — Тая, я знаю, ты можешь найти его! Убегайте!
Опять?!
Вашу ж…
Всё бы ничего, но потом графиня тряхнула Таю за плечи, рывком поднимая со стула, и пихнула к двери. А сама бросилась наперерез опешившему детективу. Граф витиевато выругался, но добавил:
— Иди уже, дурная!
Вероятно, дипломатии настал конец.
Тая сбежала со ступеней, перепрыгивая через одну. Метнулась к входной двери, но разглядела у той стражника. Ломанулась в столовую. Кухарка взвизгнула и от неожиданности обронила кастрюлю с супом, когда дверь в кухню ударилась о стену. Тая перемахнула через лужу и направилась к окну, ведущему в сад. Отворила то, и порыв ветра внес снежинки.
Она вылезла наружу как была, в домашней одежде, и уже усмотрела впереди высокий забор — сумеет ли перелезть? — но была поймана за руку и притянула к чьему-то телу.
— Тая, не глупите, — обожгло шею запыхавшимся дыханием детектива. — Пройдемте со мной.
Твари глядели на Тьму с благоговением, пуча рыбьи глаза. Он обходил их жилища, вдумчиво рассматривал воинов растущей армии. Он был готов собрать войска и пустить их на Янг, чтобы утопить город в алых реках.
Рано. Здешних тварей недостаточно, чтобы сразить столицу. Нужны другие. Сотни и тысячи воинов. Разрыв меж мирами слишком ничтожен, чтобы провести всех, уставших томиться в мире за завесой. Они зовут предводителя, и голоса эти жалостливы. Они молят о горячей крови и горящей плоти.
И Тьма обязан исполнить их просьбу.
Когда-то Тьма не имел ни лица, ни имени; выходец из мира, что был скован холодом и болью. Он долго прорывался сквозь туннели межмирья, обходя ловушки и уничтожая тех, кто вставал на его пути.
Он долго искал, из какой завесы выскользнуть — но благодаря глупцу-магу почуял эту. Тогда бестелесный Тьма завладел телом твари и по праву возглавил войско, ибо был сильнее, опаснее, безжалостнее.
Всё продумал.
Его марионетка скоро не удержит силу, дарованную ей миром мертвых. Первым избранником был другой колдун, чьей ноги коснулся Тьма. Но тот оказался слаб, ущербен, убог и не смог понести в себе дар.
Этот, второй, справится. Тьма неспроста оставил отметину на его коже. Отслеживал его. Смотрел на мир живых его глазами. Тьма слабел без подпитки страданиями, но маг впитывал боль, называя свое умение «целебным». Когда от слабости слеп Тьма, зрение покидало и мага.
Сам Тьма не мог пользоваться магией в теле тупоголовой твари. Но мог насыщать мага.
Небольшой толчок — и он выплеснет всю злость.
И тогда завеса падет.
…Иттан очнулся от забытья у ворот собственного дома. Ошалевши потряс головой, не помня ровным счетом ничего. Обрывки чьих-то фраз. Вонь, вползающая в ноздри.
Внутренности, скручивающиеся узлом.
Где он был?..
И как оказался здесь?..
Надавил на дверную ручку, но передумал входить. Сел на ступеньку крыльца и обхватил ноющую голову руками.
Что он помнит последним? Тая передала ему записку. Точно! И он направился к Кейблу. А зачем?.. Почему не сообщил стражникам?
Что дернуло его сунуться в крысиное логово?
Обрывки воспоминаний издевались над Иттаном, то мелькая цветными картинками, то обрываясь. Общение с Кейблом — а оно было? — напрочь вылетело из головы, как и то, что происходило далее. Почему низы брючин намочены и провоняли болотом?
Что за бесовщина?
Темнота лишала Иттана даже памяти.
Нужно срочно что-то предпринять, иначе он окончательно потеряет рассудок!
Иттан шагнул за порог. На звук его шагов в холле столпились, без преувеличения, все обитатели дома. Мать совсем опухла от слез, и тетушка Рита придерживала её под локоть. Отец прям-таки истекал гневом. Казалось, он взорвется от негодования. Прислуга изображала кипучую деятельность — разумеется, протереть пыл, намыть полы и пронести свежесрезанные цветы необходимо именно сейчас — и таращилась с любопытством.
— Что-то не так? — Иттан не узнавал своего голоса. Будто охрипший, угасающий.
Принадлежащий кому-то иному.
— Это ты нам скажи. — Отец приблизился к Иттану и вперился в него ненавидящим взглядом. — Что за Клаудия и зачем ты её убил? Очередная?.. — он добавил короткую бранную характеристику.
— А при чем тут моя секретарша? — В голове будто бы лопались натянутые струны. — Постой… она мертва?
Мать взвыла и пошатнулась, грозясь рухнуть на пол.
Отец объяснял резко и без подробностей, но и этого было достаточно, чтобы понять — Иттан вляпался по-крупному. Детектив по магическим преступлениям сулил не просто проблемы, но смертельную опасность. Откуда на убитой секретарше (и кто её убил?!) взялись следы якобы магического следа Иттана? Откуда детективу известно, что он проник в академию?
А если известно, то почему его не схватили раньше?
И почему так плохо, будто в голове ворочается некто посторонний, кто теснит рассудок и подсовывает одни мысли взамен других?
Он разберется со всем. Главное — вспомнить. Растащить по косточкам всё, что случилось за последние часы.
Но не в одиночестве.
— А Тая? — Иттан огляделся, но её нигде не нашел.
— Таю увезли в следственное управление, — отчего-то ехидно отозвалась тетушка Рита, обмахивая сестру ладонью. — Сказали, что обменяют на тебя. Представляешь, увели в домашних штанах. Вот позора натерпится бедная девочка!
Дальше он не слышал ничего и никого. Рванул на улицу и остановил первую же повозку, бросившись ей навстречу. Кучер вопил, ржали лошади. Более всего был недоволен клиент, вышвырнутый вон за шкирку.
— В следственное управление! Живо!
Извозчик не вздумал пререкаться с человеком, в чьих глазах пылало пламя.
