Все вместе они перешагнули порог Академии и оказались в тени ее стен, украшенных простым старошаммахитским узором. Вслед за ал-Ладином они прошли несколько комнат, миновали лекционный зал, коридор, лестницу, вышли во внутренний дворик, где тихо пел нескончаемую песню фонтан, и, пройдя по открытой галерее, вошли в просторную комнату с окном, затененным листьями плюща. Посреди комнаты стоял смотровой стол, вдоль стен располагались шкафы, несколько низких столиков.
— Я очень люблю здесь работать, — ал-Ладин накрыл смотровой стол белоснежной простыней, сняв ее с полки высокого шкафа из шаммахитского кедра, — все под рукой, тихо, и пациенты меньше нервничают. Помогите вашему другу перебраться на стол. И снимите с него сапоги.
Эльфы легко подхватили флюгера и уложили его на стол. Ал-Ладин сначала ополоснул руки водой, затем плеснул на ладони немного жидкости из бутыли темного стекла, протер ею кисти рук. Подойдя к флюгеру, он долго всматривался ему в глаза, потом прощупал живот.
— Хороший яд, — без малейшего осуждения в голосе констатировал пятый ректор Академии. — Грамотный. Но скучный.
— Это в каком смысле? — опешил гном.
— А в том, что обезвредить его, все равно, что прямую дорогу по равнине проложить. Северяне составляли, вечно у них фантазии не хватает. Никаких тебе взаимодействий с противоядиями, никаких послевкусий… банально и заурядно. На твердую тройку.
Ал-Ладан отошел к столу, уставленному химической посудой, отобрал несколько колб, мерную трубку, стеклянную палочку. Затем он прошелся вдоль стен, открывая и закрывая шкафы, доставая с полок тщательно закупоренные флаконы, встряхивая их, рассматривая на свет, что-то ставил на место, что-то забирал. Не торопясь, но и не медля, он колдовал над зельями. В итоге перед ним оказались три колбы, на треть заполненные сложными составами.
— Это выпить немедленно, — и поддерживаемый Вишей под голову, флюгер выпил нечто, похожее на самую простую воду, над которой, тем не менее, врач трудился более всего. После последнего глотка его дыхание заметно полегчало, щеки порозовели и глаза перестали закрываться в предсмертной дремоте.
Перевернув пару раз небольшие песочные часы, ал-Ладин подошел к флюгеру, снова долго изучал радужку его глаз, вернулся к рабочему столу, добавил пару капель во второй эликсир и велел выпить его. На вкус он оказался не настолько нейтрален, и пах как сапоги дезинфектора, но альх-Хазред не капризничал. Через несколько минут его заколотила настолько сильная дрожь, что даже зубы застучали как град по крыше, ноги заскребли по столу, флюгер сильно покраснел, на лбу и висках выступили крупные капли пота.
— Отлично, — с удовлетворением отметил ал-Ладин, бережно разжимая сведенные судорогой пальцы Альха и растирая их имбирным маслом. — Помогать сильному — честь для врача.
Переждав, пока стихнет дрожь, уймется сердцебиение и альх-Хазред сможет спокойно дышать, врач протянул ему третий состав.
— Это поможет тебе поспать, пока я буду работать с последствиями отравления. Не то, чтобы я сомневался в твоем мужестве, но зрелище это не из приятных, — палец врача указал на открытый футляр, лежащий на придвинутом к смотровому столу столике с инструментами. В футляре поблескивали длинные тонкие иглы. — У тебя, как бы это попонятнее объяснить, оглушены все нервные центры. Иглы разбудят их и заставят снова работать, чтобы твое тело могло делать все, что ему полагается. Вы собираетесь наблюдать всю процедуру? — Врач повернулся к друзьям. Все они как по команде покачали головами. Ал-Ладин понимающе кивнул и жестом отпустил их, но прежде чем они покинули комнату, попросил:
— Юноша, да, вы… — Он обращался к Тойво. — Останьтесь, прошу вас. Здесь есть еще одна кушетка, а вам не помешает небольшой отдых. Вы работаете на износ и знаете об этом, я полагаю. Пока ваш друг засыпает, я займусь вами. Как давно вы должным образом обрабатывали ваши… улучшения? Даже отсюда я вижу, как воспалена кожа. Не стоит испытывать себя на прочность во всем.
Тойво послушно присел на стоящую у окна кушетку, снял капюшон, расстегнул молнию комбинезона, спустил его с плеч и спины.
— Виша, иди, — подтолкнул ее в спину гном, — или желаешь посмотреть как Альха будут иглами… того? А брохуса твоего не обидят, не бойся. Он сам кого хочешь… ну, ты сама знаешь.
Виша совсем не желала наблюдать сеанс иглотерапии; через минуту все они — Виша, Маульташ, Иво и Ика сидели возле фонтана в тени старого разросшегося жасмина.
— У меня вопрос. — Ика по привычке подергал свою бородку, оплетенную гибкой металлической лентой.
— Только один? — бровь Иво выразила бесконечное удивление.
— Чем мы будем расплачиваться? — Ика приподнялся на локте и оглядел друзей. — Услуги врачей, а уж тем более самого ректора иремской Академии, стоят… всегда чего-то стоят. Денег, ответных услуг, в общем, когда как. Чего попросят у нас взамен спасенной жизни альх-Хазреда? Виша, ты вроде как неплохо знаешь обычаи древности, что скажешь?
— Врачам платили по факту выздоровления, — начала Виша, вспоминая уроки Джесхета, — деньги, драгоценности, дом могли подарить. Если человек был совсем беден, но хотел отблагодарить исцелителя, то мог отработать — год, два. Были случаи, так и оставались в доме спасителя, становились ближайшими помощниками.
— Ну и что ты волнуешься? — Перевернулся на спину Мальташ. — У нас есть драгоценности, цацки эти твои из Маноры.
— Это для нас они драгоценности, ал-Ладин такие и служанке бы не подарил, — возразила Виша. — Фигня это все. Стекляшки и дешевые камешки. У Альха во флюге есть золотая статуэтка, но и ее, боюсь, маловато.
— Так что, нам остаться и отработать? — Маульташ поскреб в затылке.
— Не вам. — Виша покраснела. — В учебниках об этом не особо распространялись, но судя по кое-каким деталям, пятый ректор иремской Академии был тем еще… любителем женщин. Ладно, хорош об этом рассуждать. Как ал-Ладин скажет, так и сделаем.
Прошло еще немного времени, и они, уставшие, задремали в тени куста, под влажный лепет воды в фонтане. Когда они проснулись, солнце уже клонилось к западу, воздух посвежел; умывшись прохладной водой, они поспешили к оставленным друзьям.
— Доброго здоровья этому дню и всем последующим, — ал-Ладин приветствовал их легким поклоном. — Ваши друзья отдыхают, но будут рады видеть вас. Прошу со мной.
Они вновь перешагнули порог больничной палаты. Альх-Хазред, довольный собой и миром, дремал на маленьком диване у окна, вытянув ноги на подушки. Тойво же крепко спал на кушетке, обнаженный, прикрытый по пояс простыней. Он лежал на животе, подложив под голову руки.
