— Ясненько, — сказал Морган. — Да, кстати. Что случилось с матерью Пенелопы?
— Она погибла, — сдержанно ответила я. — Ну, ладно, Морган. Давай поищем Дэйру.
Мы нашли ее на том же этаже в библиотеке. Она сидела в кресле и задумчиво листала какую-то книгу — красочно оформленную, толстую, как энциклопедический словарь, с множеством цветных иллюстраций.
— Послушай, — шепнула я Моргану. — У нас намечается серьезный женский разговор, так что…
— Намек понят, — ответил Морган. — Пойду-ка я полюбуюсь тем, как Пенелопа любуется своей сестренкой.
На этом мы расстались. Я вошла в библиотеку и устроилась в кресле рядом с Дэйрой. Заметив меня, она захлопнула книгу и положила ее на стол. Как оказалось, это была иллюстрированная "Энциклопедия семейной жизни".
— Вот, — горестно произнесла Дэйра. — Взяла первое, что попалось под руки, и… Впрочем, это неудивительно. Дана зря времени не теряет, активно готовится стать образцовой женой Артура.
— Если честно, — спросила я, — ты обижаешься на нее?
— Совсем немного. Больше я злюсь не на нее, а на свою судьбу и на саму себя. Если бы я забеременела… Но нет, это глупо — и недостойно. Этим бы я только привязала к себе Артура, но не вернула его любовь.
— Он очень страдает, поверь.
— Я знаю, я чувствую это. После коронации он сильно изменился. Этот контакт с Даной… как-то странно повлиял на него. Не скажу, что однозначно плохо, но он стал каким-то другим.
Я промолчала. Только я одна знала, чтo в действительности изменило Артура — его путешествие в недра Источника, в самую его преисподнюю, и встреча там с призраком Дианы. С ее мертвой душой, с с у т ь ю. По правде говоря, я боялась, что это сломит его и постепенно сведет с ума, но, к счастью, мои опасения были напрасными. Артур оказался сильнее, чем я полагала. Да, он потерял частичку своей жизнерадостности, стал более замкнут и угрюм — надеюсь, временно, пока не сгладятся последствия испытанного шока. Но, с другой стороны, это происшествие заставило его внутренне собраться, мобилизовать все свои ресурсы, вследствие чего он обрел цельность натуры, окончательно преодолел остатки своей раздвоенности (легкой формы шизы, как он выражался), порожденной его двойственным восприятием прошлого. Дэйра же рассматривала перемены в Артуре сквозь призму его отношения к ней и, естественно, оценивала их слишком субъективно.
— Дэйра, — наконец отозвалась я. — Мне хотелось бы вернуться к нашему предыдущему разговору.
— Насчет Брендона?
— Да.
Она отрицательно покачала головой:
— Не стоит, Бренда. Я не соглашусь.
— Но почему?
— Я не люблю его.
— Зато он тебя любит.
— В этом-то вся беда. Он меня любит, а я его нет. Я только испытываю влечение к нему, которое, если верить твоим же словам, скоро пройдет.
— Его может сменить настоящее чувство, — неуверенно возразила я.
— Может быть, — согласилась Дэйра. — Возможно, когда-нибудь я забуду Артура и полюблю другого. Может быть, Брендона… а может, и не его. И тогда твой брат будет страдать, он окажется в таком же положении, в каком сейчас нахожусь я. Опять развод, опять скандал… Нет, это слишком. Так дело не пойдет.
Я вздохнула. В словах Дэйры был свой резон, и умом я понимала это. Однако сердцу не прикажешь — а сейчас мое сердце говорило от имени Брендона.
— Ведь он нравится тебе, не так ли?
— Да, нравится. Притом очень нравится. И теперь… после того, как я узнала о ребенке Даны и Артура, я могла бы переспать с ним. Но этого явно мало.
— Этого вполне достаточно. Если вы вместе окунетесь в Источник… — Тут я умолкла в нерешительности.
— И что тогда?
— Тогда, если ты… если у тебя есть п р е д р а с п о л о ж е н н о с т ь полюбить Брендона, ты полюбишь его.
Дэйра грустно усмехнулась:
— А словечко-то какое нашла — п р е д р а с п о л о ж е н н о с т ь! Это надо же!
— Я говорю серьезно, Дэйра.
— Я и не думаю, что ты шутишь. Но все это кажется мне до крайности пошлым. Вместе окунуться в Источник — я догадываюсь, что ты под этим подразумеваешь. Не просто окунуться вдвоем — но в м е с т е! Это здорово смахивает на ритуальное совокупление.
— Не в большей степени, чем первая брачная ночь, — парировала я. — В определенном смысле, это тоже ритуальное совокупление, однако никто не находит в нем ничего пошлого. Что мешает тебе и Брендону провести вашу первую брачную ночь в Безвременье?
Посмотрев на мое предложение под таким углом зрения, Дэйра призадумалась.
— Пожалуй, ты права… но только отчасти. Привкус пошлости все же остается. Может, со временем, когда я разлюблю Артура или, по крайней мере, смирюсь с его потерей… И кстати, о времени. Мне еще несколько лет ждать пробуждения моего Дара, так что вопрос о… о брачной ночи в Безвременье для меня пока не актуален.
— Эти годы могут пролететь за считанные дни, — заметила я.
Дэйра поняла, что я имею в виду.
— Для вас — да, но не для меня, — сказала она. — Я проживу их сполна, в каком бы мире вы меня не поселили. Ведь так?
— Да.
— Тогда я не согласна. Я бы многое отдала, лишь бы скорее повзрослеть, но, как говорит Артур, время не обманешь. И если я должна провести еще несколько лет в ожидании, то я предпочитаю провести их на родине.
— Что ж, — сказала я. — Воля твоя. Что ты намерена делать?
— Жить, — просто ответила Дэйра. — Мне есть чем заняться, помимо любви. К примеру, той же математикой. Если, как ты утверждаешь, у меня талант, то негоже зарывать его в землю. — Она вздохнула. — Ну, а что касается Брендона, то… Если он так хочет меня, мы можем стать любовниками. Я уже говорила, что испытываю к нему влечение.
— Для Брендона этого мало.
— Я понимаю. Но это все, что я могу ему предложить… пока что.
Мы немного помолчали.
— А что с Артуром? — спросила я.
— С ним все кончено. Пожалуй, я сама обращусь к архиепископу с ходатайством о разводе. Как говорится, постараюсь сохранить хорошую мину при плохой игре.
— Обвинишь его в супружеской измене?
— Нет. Я потребую аннулировать наш брак на том основании, что de facto[3] он еще не состоялся.
Я недоверчиво уставилась на нее:
— Да что ты говоришь?!
— То, что слышала. Со дня нашего венчания мы ни разу не были близки. Каждый вечер Артур находил какой-нибудь предлог, чтобы не ложиться со мной в постель. Такой уж он убежденный однолюб. — Дэйра умолкла, явно колеблясь, затем все же добавила: — Боюсь, Дана не была столь принципиальна в своих отношениях с Брендоном?
