— Твои баржи отлично экипированы, Шелк, — заметил Дарник. — На носу я обнаружил все, что мне нужно: гвозди, бочонок смолы и даже хорошую пилу. Мы спустим баржу на воду еще до утра.
— Рад это слышать, — мрачно буркнул Шелк. — Это противоестественно!
— В чем проблема, Хелдар? — спросила Бархотка.
— Обычно, когда мне нужна лодка, я ее краду. Использовать собственную баржу кажется мне аморальным.
Бархотка весело рассмеялась и потрепала его по щеке.
— Бедняжка! — сказала она. — Должно быть, очень тяжело быть таким щепетильным.
— Давайте начинать готовить ужин, дамы, — позвала женщин Полгара.
Покуда Дарник, Тоф и Эрионд заделывали дыру, а Полгара, Сенедра и Бархотка занимались ужином, Гарион, Шелк и старые волшебники притащили бревна, доски и стали делать примитивные весла. Они продолжали работать даже во время еды. Гариону казалось, что все идет, как надо. Все его друзья были рядом с ним, и каждый занимался каким-нибудь делом. Простая физическая работа отвлекала Гариона от тревожных мыслей.
Покончив с ужином, женщины принесли из реки воду и нагрели ее горячими камнями. Потом они удалились в палатку, где устроили импровизированную баню.
Около полуночи Гарион спустился к реке вымыть руки. Сенедра сидела неподалеку, машинально пропуская песок сквозь пальцы.
— Почему бы тебе немного не поспать? — спросил ее Гарион.
— Я могу не спать столько же, сколько ты, — ответила она.
— Не сомневаюсь, что можешь, но зачем?
— Не опекай меня, Гарион. Я не ребенок.
— Я имел возможность в этом убедиться, — хитро усмехнулся Гарион.
Сенедра густо покраснела.
Гарион поднялся и поцеловал жену.
— Поспи, дорогая, — сказал он ей.
— А что вы там делаете? — спросила она, посмотрев на берег, где все еще работали остальные.
— Мы делаем весла. Если мы просто столкнем баржу в реку, течение унесет ее в Гандахар.
— Тогда спокойной ночи. — Сенедра потянулась и зевнула. — Почему бы тебе не принести мне одеяло, прежде чем вернуться к своим веслам?
Дарнику и Тофу потребовалась почти целая ночь, чтобы приколотить грубую, пахнущую смолой заплату к дыре на носу баржи, покуда остальные занимались веслами. За несколько часов до рассвета с реки начал подниматься туман. Смазав горячей смолой края заплаты снаружи и изнутри, Дарник шагнул назад и окинул свою работу критическим взглядом.
— По-моему, лодка все же будет давать течь, — предупредил Шелк.
— Все лодки текут, — пожал плечами Дарник. — Мы сможем вычерпать воду.
Понадобилось множество весьма необычных приспособлений, чтобы спустить баржу на воду. Дарник прыгнул на борт и подошел с факелом к носу, чтобы обследовать заплату.
— Подумаешь, чуть-чуть протекает, — с удовлетворением заметил он. — Ничего страшного.
Туман становился гуще, когда они грузили в баржу вещи. В этих краях стояла весна, и лягушки в тростниках распевали любовные песни. Это были довольно приятные, навевающие дремоту звуки. Дарник обследовал несколько ярдов вниз по течению и нашел тянущуюся от берега узкую отмель. Из оставшейся древесины он сделал трап, совместными усилиями путники подвели баржу к отмели и погрузили на нее лошадей.
— Подождем, пока станет немного светлее, — предложил кузнец. — Грести по реке кругами — невеликое удовольствие.
— А мы не можем установить какой-нибудь парус? — с надеждой осведомился Шелк.
— Запросто. — Дарник послюнявил палец и поднял его. — Я сделаю это, как только ты заставишь ветер подуть.
Физиономия Шелка вытянулась.
— Пока ты здесь возишься, я поболтаю с Сенедрой. — Он вернулся назад и осторожно встряхнул спавшую жену Гариона. — Знаешь, у Дарника весьма извращенное чувство юмора, — пожаловался он.
Когда туманный восточный горизонт начал светлеть, они заняли места у весел.
— Не хочу делать мрачные пророчества, — сказал Сади Дарнику, который стоял на корме, вцепившись в румпель, — но в Найсе я повидал достаточно туманов, когда даже при дневном свете нельзя было понять, где солнце. Как же ты собираешься держаться нужного курса?
— Об этом позаботится Сенедра, — ответил кузнец, указывая на нос.
Королева Ривы склонилась над левым бортом, наблюдая за плывущей деревяшкой, прикрепленной к длинной веревке.
— Что она делает? — недоуменно спросил Шелк.
— Наблюдает за течением. Пока эта веревка остается под тем же углом к лодке, курс правильный. Я сделал отметку на перилах, чтобы указать, какой должен быть угол.
— Я вижу, ты обо всем подумал, — заметил Сади, продолжая грести.
— Стараюсь. Если все обдумаешь заранее, можно избежать многих проблем.
Сенедра подняла руку и указала на правый борт. Она всегда очень серьезно относилась к порученной работе. Дарник повернул руль.
Когда восточный берег скрылся в тумане, Гариону показалось, что время остановилось. Хотя он продолжал работать веслом с монотонной регулярностью, казалось, что баржа совершенно не движется.
— Утомительное занятие, верно? — сказал Шелк.
— Гребля всегда утомительна, — отозвался Гарион.
Оглядевшись, Шелк понизил голос.
— Ты заметил, как изменился Дарник? — спросил он.
— Нет. А что?
— Обычно он так тушуется, что забываешь о его присутствии, но на берегу он взял на себя руководство.
— Дарник всегда таков, Шелк. Когда мы заняты тем, в чем он не слишком разбирается, он просто слушает и выполняет указания, но когда речь идет о чем-то хорошо ему известном, он берет ответственность на себя и все делает, как надо. — Улыбнувшись, Гарион бросил взгляд на старого друга, а потом посмотрел на Шелка. — К тому же Дарник очень быстро учится. Теперь он, возможно, не менее опытный шпион, чем ты. А как внимательно Дарник наблюдал за твоими манипуляциями с бобами в Мельсене! Если он захочет заниматься торговлей, вам с Ярблеком придется держать ухо востро.
Шелк казался обеспокоенным.
— Неужели он на это способен?
— Возможно. С Дарником никогда ничего не знаешь заранее.
Когда солнце поднялось выше, туман расползся вширь и мир вокруг словно потерял все краски — остались только белый туман и черная вода. Гарион испытывал странное ощущение от того, что они полностью зависят от Сенедры. Только ее глаза, устремленные на веревку, которая совпадала с отметкой на поручне, позволяли им придерживаться правильного курса. Гарион очень любил жену, но знал, что она иногда бывает легкомысленной и на ее суждения не всегда можно полагаться. Тем не менее Сенедра уверенно указывала то на правый, то на левый борт, и Дарник безоговорочно ей повиновался. Гарион вздохнул и продолжал грести.
