— Мужайся, вот и все, — сказала Эмилия. — А поскольку времена нынче странные и тревожные, я бы посоветовала тебе проводить побольше времени с друзьями, не только со мной. Я не возражаю против одиночества. Сегодня вечером, например.
Даже теперь, беспомощная и тяжко больная, будущая королева Ораноса умудрялась держаться с поистине державным достоинством. Разница в возрасте у сестер составляла неполных три года, но две принцессы были несхожи просто до изумления. Эмилия вела себя очень по-взрослому, Клео же — наоборот.
Младшая принцесса намотала на палец локон белокурых волос.
— От этих самых друзей я как раз стараюсь держаться подальше, — сказала она. — Тут еще Эрон появился и прячется по темным углам. Идешь и не знаешь, с какой стороны выскочит!
Это насмешило Эмилию.
— Ты к тому, что он отнюдь не рвется за стены с мечом в руках защищать будущую жену?
Клео сморщилась от отвращения:
— Я бы попросила на этот счет даже не шутить…
— Прости. Знаю, что ситуация с Эроном тебя нисколько не веселит.
— Да уж! — вырвался у Клео прерывистый вздох. — Ладно, хватит о нем! Нынче я больше беспокоюсь о твоем здоровье, сестренка. Вот кончится битва — а я очень надеюсь, что наша победа не заставит долго себя ждать, — и я непременно отправлю в Пелсию стражника, как обещала.
— На поиски Хранительницы с исцеляющими семенами? Чтобы спасти мою жизнь?
— Да, и я советую оставить такой скептический тон. Между прочим, изначально эту идею подсказала мне именно ты! Прежде я вообще в магию не верила!
— А сейчас?
— Верю! Всей душой!
Эмилия покачала головой:
— Теперь меня, Клео, никакая магия не спасет. Пора бы тебе уже понять это и смириться.
Клео упрямо подняла голову:
— Ни за что!
Эмилия рассмеялась, вернее, издала негромкий клокочущий звук.
— Стало быть, ты веришь, что способна сразиться с судьбой и победить…
— Несомненно, — ответила Клео. Пока Эмилия продолжала дышать, оставалась и надежда на исцеление.
Эмилия стиснула ее руки:
— Ступай к Мире и Нику.
— Может, попозже к тебе Миру прислать, чтобы почитала?
— Нет, не надо, — сказала Эмилия. — Пускай хоть один вечер от меня отдохнет. Она и так покоя не знает, волнуясь об исходе сражения.
— По крайней мере, снаружи все тихо. Будем считать это добрым знаком, — ответила Клео. Не знай она, что за пределами крепости уже происходило нечто ужасное, ни почем бы об этом не догадалась: звуки битвы не проникали сквозь толстые замковые стены.
Эмилия не улыбнулась этим словам. Она выглядела грустной и очень усталой.
— Будем надеяться, — проговорила она.
— Завтра все станет лучше! — Клео нагнулась и поцеловала прохладный лоб Эмилии. — Я люблю тебя, сестренка.
— И я тебя тоже.
Покинув апартаменты Эмилии, Клео, почти беззвучно ступая, двинулась по коридору. В замке царила неестественная и оттого жутковатая тишина. И все окна были перекрыты щитами, сколоченными из досок…
Вынужденная сидеть в четырех стенах, Клео волей-неволей подолгу размышляла о Теоне. Ей очень недоставало его. Бывало, он тенью следовал за нею по замку, и, задумав очередную проказу, она наталкивалась на его суровый и осуждающий взгляд. А каким облегчением вспыхнули его глаза, когда он обнаружил ее, живую и здоровую, в Пелсии!.. И что за жар разгорелся в их глубине в момент признания Теона в своем чувстве…
А потом — изумление и боль во взгляде, когда лимерийский принц ударил его в спину мечом и навсегда похитил у Клео…
Кое-как удерживаясь от слез, принцесса шла теми же коридорами, где они столько раз проходили с ним вместе. Утрата тяжким камнем лежала у нее на сердце, и по прошествии дней этот груз ничуть не делался легче.
Клео чувствовала себя такой измотанной и разбитой, что даже не стала искать Миру и Ника, предпочтя отправиться прямиком в свои покои. Добравшись туда, Клео попыталась уснуть, но и сон к ней не шел. Принцесса лежала с открытыми глазами, глядя в потолок.
Если бы ей удалось отыскать ссыльную Хранительницу, все обстояло бы совершенно иначе. Скорее всего, сейчас у нее в руках имелось бы средство, способное вернуть Эмилии жизнь и здоровье…
Но что, если чудесные семена в самом деле были просто легендой?.. Об этом Клео старалась даже не думать. Подобные мысли слишком мучительны.
А ведь вся ее вера в лучшее держалась лишь на сказках старой Эйрин. Они казались такими яркими и живыми, что воспринимались как быль. Деревенская женщина дала Клео надежду.
Правда, за всеми треволнениями принцесса успела о ней подзабыть. Даже конверт с адресом тамошнего хозяина таверны, через которого Клео собиралась послать Эйрин подарки, так и валялся нетронутым.
«Удача не отвернется от тех, чьи сердца чисты. Даже если будет казаться, что все пропало…»
Так или примерно так на прощание говорила ей Эйрин. А теперь Клео чем дальше, тем сильнее казалось, что все и правда пропало. Она заперта в замке и понятия не имеет, когда сможет без опаски выйти наружу. И это при том, что любимая сестра угасала у нее на глазах…
Клео решительно спустила ноги с постели и занялась поисками конверта. Пока она не имела возможности что-либо послать, но никто не мешал ей загодя приготовить гостинцы. Благо свободного времени у нее теперь хоть отбавляй…
Конверт обнаружился на туалетном столике, под грудой непрочитанных книг. Клео вытащила его и сломала печать.
К своему изумлению, вместо адреса внутри обнаружилась записка и два бурых крохотных камешка.
Вот что гласило письмо.
Принцесса, пожалуйста, прими мои извинения за то, что сразу не смогла открыться тебе. Дело в том, что это тайна, которую я очень много лет храню от кого бы то ни было. Даже родной внучке известна только легенда. Однако чистое сердце для меня дороже всякого золота, и в тебе я разглядела именно такое. Используй же эти драгоценные семена, чтобы вылечить сестру, и пусть она ведет Оранос навстречу счастливому будущему.
Твоя Эйрин
Клео прочла короткое письмо трижды, и только после этого до нее начал доходить его смысл. Когда же дошел, конверт выпал из руки.
Значит, Эйрин не обманули их с Ником россказни. Она поняла, что Клео — принцесса Ораноса.
И, что важнее, продавщица корзин — не кто иная, как ссыльная Хранительница. Они не сумели найти ее. Вместо этого она сама их нашла.
А Клео и не поняла ничего…
Она смотрела на крохотные камешки, и глаза у нее постепенно округлялись. Вот они, виноградные косточки, напитанные земляной магией. Они были у нее все это время!..
Два чудесных семечка, способных отогнать смерть.
Знай она о подарке Эйрин, одним из них спасла бы Теона…
От этой мысли у Клео чуть сердце не разорвалось в груди. Она в голос закричала от боли. Потом, поддавшись нестерпимому горю, осела на пол и скорчилась, подтянув колени к груди.
Но даже содрогаясь от неудержимых рыданий, в глубине души Клео понимала: на слезы и переживания нет времени.
Надо немедля бежать к Эмилии.
Кое-как заставив себя подняться, Клео бросилась к двери. Выскочила в коридор… и тотчас же с маху врезалась в кого-то.
Ник, а это был он, отшатнулся прочь, потирая ушибленную грудь.
— Ох, Клео, мимо твоей двери стало опасно ходить!.. — Тут он заметил, что ее глаза покраснели и опухли от слез, и обеспокоенно добавил: — Я услышал из твоих покоев крик и подумал, может, что-то случилось…
Ее сердце от волнения трепетало, точно крылья колибри.
— Я… У меня и правда… Ник, оказывается, я привезла семена! Эйрин… она… Она и была Хранительницей!
Юноша непонимающе смотрел на нее.
— Сколько бокалов ты сегодня выпила? — спросил он затем. — По-моему, ты даже пьяней Эрона!
— Я не пила! Совсем! Это все правда, про семена! — с непередаваемым облегчением затараторила Клео. — Ник, идем скорее к Эмилии!
Он спросил:
— Ты что, поверила в магию?
— Да!
Он кивнул, расплываясь в ухмылке:
— Отлично, тогда побежали спасать твою сестру!
Они поспешили коридорами к покоям Эмилии. Заворачивая за очередной угол, Клео краем уха уловила разговор двоих стражников.
— Их войско неудержимо, — говорил один. — Дворцовые стены уже не выглядят неприступными…
Ник резко остановился и придержал Клео, схватив ее за руку.
— Что, они взяли внешнюю стену? — обратился он к стражникам.
Те смущенно переглянулись: их разговор, несомненно, не предназначался для посторонних ушей.
— Боюсь, ваша милость, так оно и есть, — сказал наконец второй. — Только во дворец им не пробиться, это уж точно.
— Почему ты так уверен? — с вновь проснувшимся беспокойством спросила принцесса.
Стражники снова посмотрели один на другого. Пусть Клео было всего шестнадцать, ее высокое происхождение обязывало их отвечать.
