— Один, -- Рос слабо улыбнулся, накидывая куртку, – зачем мне вообще туда ехать? Они что, сами меж собой золото разделить не способны?
– Потому что тебе я больше доверяю и лучше знаю. И у меня есть надежда, что ты не исчезнешь вместе с деньгами в неизвестном направлении, как это наверняка сделают старосты вместе с семьями. А может и не сделают, но я лучше перестрахуюсь и поручу дело тебе, – с этими словами маг вручил подростку пять увесистых мешочков. – В каждом из них по сто пятьдесят золотых. После приезда в каждую деревню тебе нужно будет настоять на том, что бы собрались все жители и при них передать деньги старосте, объявив королевскую волю о покупке зерна, скота и всего необходимого для подъёма хозяйства. И что по осени за эти деньги будет строго спрошено. Все ясно?
– Я понял, – не сказать, что у парнишки прибавилось уверенности, но выбирать не приходилось. Он прекрасно видел, что кроме него заняться этим действительно некому.
Привал решили сделать ближе к обеду. Отдохнуть и за одно переждать самое жаркое время в тени. Рос тоже спешился, напоил, обтер и привзял своего коня так, чтобы длины повода хватало щипать траву. Сам же улёгся, сунув под голову заплечный мешок и закрыл глаза. И почти сразу открыл – его непочтительно толкнули ногой в сапог.
– А барин что, лагерь обустраивать не изволит? – над ним возвышался тот самый Хрут, недовольно раздувавший ноздри.
– Барин? Вряд ли, занят он сейчас, с эльфийским посольством разговоры разговаривает, – Рос прищурился, приподнявшись на локтях.
– За хворостом, говорю, иди, – староста попытался прикрикнуть. – Выдрать бы тебя, может почтительности прибавилось...
Рос растерялся, но все же ответил:
– Так я обедать и не собираюсь, – мальчик пожал плечами. – Кому надо, тот пусть и идёт. А когда и за что меня драть, не тебе решать. И не тревожь меня больше.
Солнце поднималось выше, дышать становилось все труднее, горизонт подернулся липким туманным маревом. Рос, припомнив шутливый урок наставника о бытовой магии, заломил пальцы и кое-как воскресив в памяти нужные слова произнес воистину зубодробительное заклинание. И, о чудо, из ниоткуда на полянку вдруг подул прохладный ветерок, охлаждая разгоряченную кожу. Спустя несколько мгновений, когда присутствующие сложили в уме два и два, взгляды, направленные в сторону Роса, несколько смягчились.
Все случилось в момент, когда все, кроме подростка, садились обедать. Лениво-жаркое, спокойное марево рассекло тревогой, словно ударом кнута. Юный маг вскинулся, моментально просыпаясь, огляделся, но никаких признаков опасности не заметил. Спутники раскладывали кашу, звинела в воздухе мошкара, пели птицы, вдалеке тявкала лисица. И – ничего. Но тревога давила, нарастая, парализуя и буквально трясла за плечи, требуя бежать отсюда немедленно. Рос, как во сне поднялся, потянувшись за коротким широким мечом, притороченным к седлу. Владеть им он ещё толком и не научился, но... Низкий рык ввинтился в уши, заставляя подогнуться колени. У подростка похолодело внутри, а спина покрылась липким, холодным потом – он уже видел то, что ещё не осознали его спутники. За их спинами стоял, опираясь на четыре конечности, здоровенный упырь. При жизни это был красивый мужчина – высокий, статный, широкоплечий, но смерть мало кого красит, а уж посмертная жизнь... В одной глазнице копошились черви, лоскут кожи на лице вместе с нижней губой оторвался, обнажая челюсть и зубы, пальцы вздулись и почернели, одежда висела лохмотьями. Упырь стоял, нависнув над Хуртом – на поляне повисла гнетущая тишина. Шесть пар глаз переглянулись и сошлись на Росе, стоявшем в десятке шагов. Как бы мальчишка не был быстр – горло Хурту перегрызут быстрее. А потом один из дворовых парней вдруг... оглушительно чихнул. И юный маг, сбросив оцепенение, моментально принял решение и выбросил раскрытые ладони перед собой, припадая на левое колено и подаваясь вперёд всем телом. Над поляной пронеслась ударная волна чистой силы, выпившая добрую половину резерва мальчишки. Мужиков раскидало по сторонам, Хурта, вместе с упырем, отшвырнуло куда-то в кусты – время утекало сквозь пальцы и Рос в три прыжка оказался рядом, сжимая меч до побелевших костяшек. Рывком помог подняться Хурту.
– К лошадям, живо!
Упырь – живой мертвец, похороненный без охранных рез и не знающий покоя из-за незавершённых дел. Кусты затрещали, мальчишка скрестил пальцы, мысленно обещая себя, что отныне зарядку для повышения их гибкости будет делать добровольно и три раза в день, и приподнял меч. Живого мертвеца надлежало сжечь, вот только... В нынешнее сухое лето вместе с упырем выгорит половина леса а если ещё и торфяники займутся... Кусты затрещали вновь, но совсем не там, где он ожидал. А потом на поляну вывалились сразу три упыря и, судя по тому, как похолодело внутри и какой потусторонний ужас сковал тело, явилась ещё и...
– Навья!!! – Рос взвился в седло, обрубая мечом повод, все ещё привязанный к ветке дерева, развернул коня и своим примером дал понять, что надо делать ноги. С темным духом, который был когда-то человеческой душой, не всегда справлялся даже опытный взрослый маг, а уж ему, не получившемуся ещё даже года, даже не стоит пытаться.
Опомнился подросток лишь через пару верст дикого голопа, натянул поводья, переводя коня на тряскую рысь, а после – шаг.
– Эй, ты чего это? – с ним поравнялся один из дворовых. – Все, что ли, недостает Навь?
– Навья, – поправил Рос. – Погоди, дай подумать.
– Чего думать тут! По кустам расшвырял всех, неуч, – привычно забубнил Хурт, под одобрительный гомон. – Домой надо. А то упырей мы не видели, в село то не ходят они!
– А я никого не держу, – Росом вдруг овладело ледяное, расчетливое спокойствие. – Идите. Только вы запамятовали, что Навья – не упырь, ей стены не преграда. Это темная душа, ищущая тепла и отогревающаяся в чужих сердцах. И она придет в след за вами, и заберёт и вас и ваши семьи. А потом обойдет каждый двор, оставляя за собой лишь окоченевшие тела. Так что? – подросток смотрел тяжело и холодно, взгляд потемнел.
– Так откуда ж она взялась тут, эта пакость? – Рос не видел, кто задал вопрос, но это казалось и не важно.
– Я не знаю, но обязательно выясню и передам наставнику. А пока скажите-ка, а есть ли склеп на ближайшем кладбище?
****
Беседа с эльфами не складывалась. Сразу после их приезда у Армантинэля страшно разболелась голова. Каждое слово казалось гвоздем, впивающимся все глубже и глубже в виски, сосредоточиться на теме разговора – пока ещё вполне невинного, текущего за обедом – не выходило. Перед глазами плыло и в конце-концов маг не выдержал и, поднявшись, вышел из столовой. Боль накатывала волнами, заставляя держаться за стену и идти буквально на ощупь.
Мужчина остановился, пройдя пару десятков шагов и замерев у открытого окна, жадно глотая горячий летний воздух. По спине и вискам каплями стекал пот, мышцы теряли силу, стоять выходило с трудом, как и оставаться в сознании. Мучительные приступы учащались – это был уже третий за четыре дня. Каждый раз все начиналось с головной боли, а заканчивалось... Из носа закапало, все чаще и чаще – Нэль выругался, доставая платок, но вместе с кровотечением пришло облегчение. Казалось – голова это большой нарыв, который наконец прорвался и вместе с кровью выходит боль и наступает облегчение.
– Вам нехорошо? – новоявленный тесть не заставил себя ждать. – Моя дочь обеспокоена вашим нездоровым цветом лица и внезапной отлучкой.
"Мне прекрасно, я просто умираю", – мысленно огрызнулся Нэль, пребывающий далеко не в радужном настроении. Но вслух ответил иначе. Ударить в грязь лицом перед этим, вроде бы, доброжелательным эльфом с пронзительно-расчетливым взглядом, было никак нельзя.
– Все в порядке, – а из носа продолжало лить, не думая униматься. – В детстве подрал упырь, я много дней лежал в горячке. Мама выходила, но с тех пор иногда случается вот такая вот неприятность, – мужчина криво улыбнулся, удивляясь, как складно удалось соврать, да ещё и взять за основу правду. – Если вас не затруднит, скажите Нэссе, что я сейчас подойду и мы продолжим обед. Пусть подают десерт. А я пока переоденусь, – и, недожидаясь ответа, развернулся, отправившись к себе. Долго умывался, перебирал рубашки – стоило уняться кровотечению, голова вновь начала наливаться болью.
