— Теперь в Преисподней будет новый Император…
— Я бы не был в этом так уверен, — неожиданно прозвучал в зале чей-то насмешливый голос. А мигом позже на нас откуда-то сверху брызнул первозданный, чистейший, болезненно-яркий Свет.
Схождение чистокровного ангела — невероятно красивое и смертельно опасное для демонов зрелище. Испускаемый им Свет так силен, что его касание может спалить темного на месте. Он распространяется с огромной скоростью. Проникает в любую щелочку. И способен отогнать даже самую черную Тьму, вынудив ее забиться в самые дальние углы в поисках хотя бы временного убежища.
Однако этот ангел не ставил перед собой цели нам навредить. Как это ни странно звучит, он спустился в Преисподнюю не для того, чтобы карать или дарить прощение. Более того, он не посчитал нужным создать даже слабенький заслон от демонов и погасил смертоносный для них Свет сразу, как только его ноги коснулись пола.
Он был красив, этот странный ангел, не побоявшийся явиться в самые глубины ада. Высокий, хорошо сложенный, с тем удивительным сочетанием гармонии тела и души, что свойственны всем детям Создателя. С безупречно правильными чертами лица, густой шапкой золотистых, слегка вьющихся волос. С роскошными, сложенными за спиной белоснежными крыльями и удивительно яркими, цвета закатного неба глазами, в которых, впрочем, не было и тени всепрощения или смирения.
— Валлар! — прошипела Герцогиня, невесть когда принявшая человеческий облик. — Какого демона ты здесь делаешь?!
«Отец, — с чувством подумала я, во все глаза разглядывая светлого. — Как же давно я тебя не видела!»
Ангел, не удостоив раздраженную маман вниманием, одарил меня необычайно теплым взглядом и только после этого повернулся к недовольно раздувшему ноздри Князю.
— Ты совершаешь ошибку. Корона предназначена не для тебя.
— С чего ты решил? — прищурился Арсур, на всякий случай опуская трофей и отводя руку в сторону.
Валлар тонко улыбнулся.
— Просто она создана не для темных.
— Императору она дала власть и позволила покорить Преисподнюю, — напряженно ответил Князь.
— Ты прав, он действительно заключил сделку, ценой которой стало бессмертие. Но не сразу понял, что на его призыв ответила не Тьма, а Смерть. И слишком поздно узнал, что за свои услуги она всегда берет одну и ту же цену.
— Откуда ты знаешь? — еще больше насторожился Темный Князь.
Ангел пожал плечами.
— Артефакты такой мощи никогда не приходят в мир без одобрения трех основополагающих сил. Закон триединства неизменен: Свет противостоит Тьме, Тьма отступает перед Смертью, а Смерть одинаково настороженно относится к ним обоим. О чем в последнее время и на Небе, и в Преисподней стали почему-то забывать.
— При чем тут это?
— При том, что в тот день, когда Император заполучил корону, со стороны Света именно я был свидетелем этой сделки, — снова улыбнулся Валлар. — Тьму представлял непосредственно демон. Ну а Смерти не нужны посредники, она предпочитает действовать напрямую.
— В каком смысле? — недобро прищурился Князь, по-новому взглянув на светлого. Да и я, признаться, опешила, никак не ожидав, что у папочки была столь интересная и, главное, продолжительная молодость.
— Посмотри на корону, — посоветовал ангел и как-то по-особенному щелкнул пальцами.
Мы уставились на нее все одновременно, и, судя по раздавшему дружному вздоху, не только мне вдруг показалось, что над артефактом сгустилось и тут же пропало крохотное темное облачко, в котором промелькнул злорадно оскаленный череп.
— Артефактом Смерти нельзя завладеть, не отдав дани его непосредственной владелице, — негромко проговорил Валлар, убедившись, что демонстрация возымела должный эффект. А затем небрежно кивнул на валяющуюся под ногами Князя голову: — Прежний Император уже поплатился за жадность. Надев корону вместо него, ты обречешь себя на такую же участь.
Муж неожиданно усмехнулся.
— Совсем недавно он был достаточно живым, чтобы испустить дух по-настоящему. Разве нежить на это способна?
— Нет. Но когда Император понял, что артефакт с подвохом, он попытался обмануть Смерть, заключив еще одну сделку. С Тьмой. За что и был сегодня наказан. Если бы Тьма не вернула Императору плоть, ты бы проиграл — никому не дано одолеть живого мертвеца, наделенного силой тысячи душ.
— Почему я должен тебе верить?
— Светом клянусь, что сказал исключительно правду, — спокойно отозвался ангел, и вот тогда по моей спине прошелся мороз, — с такой клятвой отец не мог солгать. Свет бы не простил. Но тогда, получается, Император обманул нас дважды? И если бы мой муж или маменька поспешили, корона превратила бы кого-то из них в лича? Поэтому ее оставили здесь без присмотра?!
От этой мысли я внутренне содрогнулась, а Темный Князь задумчиво покосился на блистающий в его руке артефакт.
— Что ж, будем считать, ты меня предупредил. Вопрос в другом — зачем?
— Я чувствую Свет везде, где он есть, — вернул ему усмешку ангел. — Особенно в тех, в ком имеется хоть капля моей крови. А если ее больше, чем капля… Хельриана Аррей Нор Валлара, подойди. Хочу взглянуть на тебя поближе.
Неловко опустив глаза, я под изумленными взглядами сестер, рассерженным — матери и растерянными — друзей выбралась из-за прикрытия акинарцев.
— Совсем уже взрослая, — с легкой грустью сказал отец, когда я приблизилась и вопросительно на него посмотрела. Провел рукой по чешуе на моей щеке, погладил растрепавшиеся волосы, которые, что удивительно, осторожно оплели в ответ его руку и даже не попытались поранить. А затем попросил: — Покажи-ка свое запястье.
Я со вздохом приподняла рукав на правой руке.
— Так и знал, что поторопишься, — покачал головой Валлар, увидев обручальный браслет. — Бедная моя девочка! Надеюсь, ты понимаешь, что уже никогда его не переделаешь?
— Да, — прошептала я, — но Князь есть Князь. Никому не под силу заставить его измениться.
— И ты отдаешь себе отчет, что это на всю жизнь? — снова спросил отец, пытливо заглядывая мне в лицо.
Я невесело кивнула.
— А если я помогу разорвать эту связь?
Я подняла растерянный взгляд на полное искреннего сочувствия и понимания лицо ангела. Затем обернулась, посмотрела в недобро прищуренные глаза мужа, в которых вспыхнула угроза, и отрицательно качнула головой.
— Не надо. Он все равно меня не отпустит.
— Я пришел сюда ради тебя. — Отец бережно заправил за ухо упрямо лезущую мне на лоб прядку. — Знаю, у темных другое отношение к потомству, но я его никогда не понимал. Мне кажется, дети должны быть счастливы, где бы они ни родились…
