Олиф растерялась. Она прекрасно понимала, что ему нужно поговорить. Просто поговорить, а рядом тут только она. Но… что будет завтра? Он все забудет? Или уже никогда не забудет, и она хорошенько поплатится за свое решение ответить?
Секунда замешательства, а затем она тихо сказала:
— Я и так знаю из-за чего.
— Да? — приятно удивился Ринслер. — Из-за чего же?
— Из-за Лекса.
В комнате повисла тишина.
— Ты была на Боях? — удивленно поднял брови мужчина и с какой-то странной интонацией продолжил: — Ради него ходила?
— Нет, я просто поднос несла, — поджала губы девушка, нерешительно переступая с одной ноги на другую.
Ринслер поднял на нее затуманенный взгляд и пристально вгляделся в девичье личико, отмечая про себя, что оно все-таки не такое страшное, как ему казалось раньше.
— Давно вы с ним вместе? — заплетающимся языком спросил пьяный мужчина.
— Мы не вместе, — тут же набычилась девушка.
— Ой, вот только не надо. Настолько старая сказка, меня сейчас стошнит, — скривился ее собеседник. От ярости он даже вскочил на ноги, но тут же покачнулся, и оперся рукой о злосчастную тумбочку. — И так понятно, что вы спали вместе.
— Мы не… — возмутилась Олиф и резко прикусила язык. Если бы в этот момент она догадалась с вызовом посмотреть в глаза мужчине, или сделать вид, что вообще ничего не говорила, тогда, возможно, ей и удалось бы избежать этого удивленного взгляда. Но Олиф затравленно оглянулась, и Ринслеру ничего не стоило сложить все это в полноценную картинку.
Он немигающим взглядом уставился на девчонку. У той, в свою очередь, словно землю из-под ног вышибли.
— Тогда какого рожна вы сказали, что… — мужчина запнулся. Догадался сам, даже в таком пьяном состоянии, и ответил, скорее для самого себя: — Хозяин.
Олиф напряглась, как струна. Ее спина стала идеально прямой, губы сжаты в одну полоску, а взгляд направлен в пол. Ринслер не переставал ошарашено на нее смотреть.
— Вот ведь паршивая тварь, — выругался он. — Зачем ты тогда меня выбрала?
Девушка молча вперила взгляд в гниющий ковер. Нет уж, больше она ни слова не скажет. Но мужчина с необычайной для такого состояния прыткостью пересек разделяющее их расстояние и встряхнул испуганную девушку.
— Отвечай! Зачем?!
Олиф зажмурилась, втянув голову в плечи. Услышала еще один ор, нецензурную брань в свой адрес и, не выдержав этого, пискнула:
— Я хотела умереть.
— Чего? — опешил Ринслер.
— Я хотела умереть, — тихо выдавила Олиф. Отступила на несколько шагов, испуганно озираясь.
— Лекс подсказал меня выбрать?! — грозно спросил мужчина.
Девушка, несмотря на дрожь во всем теле, возмущенно нахохлилась от такого заявления.
— У меня своя голова для этого есть!
Ринслер в немом шоке провел ладошками по лицу. Потянулся к заветному бокалу. Ему определенно нужно было выпить.
— И почему твоя голова выбрала меня? — спросил как-то отстраненно.
— Потому что… потому что я думала, что за такое меня убьют.
— Я таких одолжений не делаю, — тут же огрызнулся мужчина. От этих слов Олиф вздрогнула. Повисла недолгая пауза и Ринслер задал новый, не менее важный для него вопрос: — Вы с ним общаетесь?
— Я его даже не видела, — фыркнула девушка в ответ.
— На Боях-то видела.
— Пообщаться нам не удалось, — угрюмо сказала Олиф.
— И на кого ты поставила?
— На тебя.
— Врешь, — усмехнулся мужчина. Развернулся, подошел к постели. Снова перевел взгляд на девушку. Почему Лекс защитил ее от Хозяина? Между этими двумя точно ничего нет. Что это — благородный поступок? Нет, у Лекса таких не бывает.
— Тебе его жаль? — спросил Ринслер, отхлебывая последние капли из своего бокала.
— Нет, — соврала Олиф. — Жалость убивает.
Повисла тишина. Спустя несколько минут, девушка нерешительно поинтересовалась:
— Это все? Допрос окончен? Я могу идти?
— Иди, — кивнул мужчина в ответ.
Ринслер затуманенным взором проследил за удаляющейся девичьей фигуркой, и когда она уже схватилась за ручку двери, не выдержал и окликнул ее:
— Эй, Олиф!
Девушка удивленно обернулась.
— Болит? — спросил он, не поднимая взгляда.
— Что болит? — не поняла она.
— Синяк на щеке. Болит?
Олиф вылупилась на него так, словно он только что нарядился в женский маскарадный костюм.
— Терпимо, — выдавила она.
— Прости за это.
— Я сама виновата. — Ей казалось, что все это розыгрыш. Что сейчас мужчина встанет, посмеется и отправит ее восвояси. Но Ринслер не сводил взгляда со своего пустого бокала. Кажется, чувство вины этому гадкому человеку было не чуждо… во всяком случае, пока он был пьян. Надо же.
Посмотрев на полусгорбленного мужчину, Олиф глубоко вдохнула и выпалила мучивший ее вопрос:
— Ты не выдашь меня Хозяину?
Ринслер грустно усмехнулся.
— Нет. Хоть один не сумасшедший человек этому месту не помешает.
— Спасибо, — искренне сказала девушка, дернула ручку и вышла наружу.
* * *
Олиф вернулась сюда тогда, когда все подземелье уже видело седьмой сон. Кроме охранников, конечно. Любопытство не давало забыть об одной очень интересной вещице. Убедившись у не слишком разговорчивого Песчаника, что Ринслер спит, девушка прошмыгнула в комнату. Опасливо покосившись на спящего мужчину, она подошла к серванту, раздвинула бутылки и вытащила странную коробку. С одной ее стороны было написано «Лекс», а с другой «Ринслер». Возле обоих имен были нарисованы плюсики. Что они означали, можно было только гадать.
Однако Олиф довольно отметила, что у Лекса плюсиков было больше.
— Привет, Кнут, — добродушно поздоровалась девушка.
Змей сделал вид, что не услышал приветствия и продолжил что-то пристально разглядывать.
Олиф, уже привыкшая к такому поведению, просто поставила ведро, намочила тряпку и принялась за свою работу. Жизнь превратилась в рутину. К «лапочкам» ее больше не отводили. Девушка по-прежнему жила в жутком подобие барака, среди неугомонных старых женщин. Утром их будил Песчаник, они шли готовить завтрак, после него Олиф приходила сюда, заботилась о Кнуте и к ужину шла к Ринслеру. Кстати, о том странном случае у него в спальне, мужчина не обмолвился ни словом. Казалось, всё наконец-то стало налаживаться: никаких ссор, никаких побоев и волнений.
Однако что-то внутри девушки надломилось.
Во-первых, ее не отпускало чувство тревоги. Однажды она шла по едва освещенным тоннелям и совершенно ясно различила позади себя тень. Все бы ничего, но мало того, что тень проводила ее до самой комнаты Ринслера, так еще и появилась на следующий день.
