Кристан привалился спиной к холодным брусьям двери и зажмурился. Он побледнел что тот призрак, пальцы до бела сжались на древке, а сама метла ощутимо дрожала.
— Прости, — шепнул он.
Вера удивленно приподняла бровь.
— Помнишь, как я науськивал тебя выпустить тварь и натравить на лиходеев? Как сказал, что призрак с первого уровня — самый слабый и его легко одолеть?
Сирота медленно кивнула, не сводя с друга пристального взгляда.
— Я тогда не сказал всей правды. Прежде чем пройти первое Испытание, новички обучались очень долго — около года. Поэтому нам с тобой придется не так просто.
Девочка пнула камешек под ноги кузнеца — мети, мол, не отвлекайся. А сама повернулась лицом к черному зеву хода, держа объятый огнем клинок высоко над головой. Что бы ни пряталось среди древних камней, без боя оно ребят не одолеет.
— Так ты не злишься? — спросил Кристан.
Вера качнула головой.
— Это хорошо. Уверен, вдвоем мы справимся. Не знаю, можно ли навалять призраку метлой, но я попробую. Слушай, а давай перед входом подметем, посидим полчасика и наружу попросимся. Вряд ли наставник будет проверять тут все. Или будет?
Вместо ответа девочка шагнула вперед, не опуская меча. Пока обитатель пещеры никак себя не проявлял, но кто знает, как дело пойдет дальше? Призраки — это неприкаянные души и поведение у всех разное. Но раз уж здешнюю нежить держат для испытаний, то вряд ли она встретит ребят чаем с баранками и дружелюбной беседой.
— Любопытно, как он выглядит? — спросил кузнец, шаркая метлой. — Никогда не видел призраков. Наверное, страшные тварюги. Недаром же их все боятся. Глаза светятся, изо рта льется кровь, пальцы длинные, чтобы удобнее душить… Эх, зря я об этом заговорил. Может все же посидим у входа?
Но подруга неумолимо шла вперед, освещая кривые стесанные стены, сохранившие следы кирок давно сгинувших в пучине времен рудокопов. Шагов через десять ход брал резко вниз, и вся осыпавшаяся крошка скатывалась в черную пропасть.
— Надеюсь, ты не станешь туда спускаться?
Вера медленно бочком пошла вперед, придерживаясь за стену свободной рукой. Кузнец сокрушенно вздохнул и побрел следом, опираясь на метлу как на посох. Путь вглубь горы прошел без происшествий — никто не нападал и не пытался чинить козни. И лишь когда дети оказались внизу, из мрака раздался тихий девичий плач.
— Свет…, - прошептал Кристан, стуча зубами.
Вдруг стало гораздо холоднее, изо ртов дохнули струйки пара, на волосах засеребрился иней. Пламя клинка, до того яркое и ровное, потускнело и заколебалось, полностью отражая состояние хозяйки. Сирота испугалась не на шутку, и лишь присутствие друга не позволило мечу погаснуть.
Плач стих, ему на смену пришли тихие шаги.
— Оно приближается, — процедил кузнец и едва не дал деру, но Вера схватила его за руку стальной хваткой. Это немного успокоило ее, и пламя вновь ярко вспыхнуло, осветив вдали темную фигуру.
— Призрак…
Сирота сдавила запястье северянина еще сильнее, и встреча с Тьмой вмиг перестала его беспокоить.
— Наставник Нестор, это вы? — эхом прокатился над сводом Пещеры голос ребенка. — Вы пришли забрать меня?
Из мрака вышла девочка лет десяти с тугой черной косой до пояса. Худая, с осунувшимся бледным лицом, глаза остекленевшие, неживые, а щеки покрыты замерзшими слезами. Она носила пыльную черную сутану и протершийся алый плащ, на пояске покачивались пустые ножны.
— Ты не наставник, — с горечью произнесла незнакомка, подойдя поближе. В ее огромных черных глазах плясало пламя, но она смотрела на него не щурясь. — Ты ученица, да? Хотя… на тебе не одежда ученицы, но меч как у настоящего Пламенного Сердца. Что случилось в крепости? Когда меня заберут отсюда? Когда отпустят? Я устала…
Девочка опустила голову и беззвучно заплакала. Из широко распахнутых глаз катились слезинки и тут же замерзали.
— Кажется, она не знает, что померла, — едва слышно пробормотал Кристан.
— Знаю, дубина! — гневно бросила призрак. — Вон валяются мои кости!
Она указала большим пальцем за спину, и от увиденного подростки одновременно вздрогнули и раскрыли рты. На границе темноты, привалившись спиной к стене, сидел скелет в одеянии аскета. Черная коса все еще торчала на макушке пожелтевшего от времени черепа. Недалеко от костяка лежал небольшой ржавый меч.
— Ты не справилась с заданием? — спросил кузнец. — И погибла?
— Если бы. Я… ослушалась наставника. Он постоянно заставлял меня работать от рассвета до заката. Запрещал общаться с друзьями. Однажды я не выдержала и сбежала, но меня выследили и вернули в обитель. Нестор не кричал, не грозил розгами, даже не рассердился… Эх, лучше бы он меня выпорол как следует.
Девочка замолчала, уставившись в пол невидящим взглядом.
— А дальше?
— Дальше…, - она хмыкнула — очень горько и очень по-взрослому. — Дальше Нестор велел мне прибраться в пещере. Я подумала, старик решил напугать меня призраком и так проучить. Вот и пошла сюда без всяких сомнений. За мной заперли дверь… и больше не открыли.
Вера впилась ногтями в кожу Кристана, но тот не шелохнулся. И вряд ли бы заметил, даже если бы вместо ногтей у подруги росли стальные иглы.
— Три дня я просидела под дверью. Орала, ревела, молила о пощаде. Все без толку. Каждое утро я слышала, как старик строил учеников перед входом и наставлял: всяк, кто его ослушается, разделит мою участь. Каждый день по часу, а то и по два мои друзья стояли у двери и слушали мои вопли. Выбившись из сил, я спустилась вниз, надеясь найти воду. Знаете, в пещерах иногда капает…
Ребята разом кивнули, не сводя с рассказчицы напряженных взглядов.
— Но ничего не отыскала. И умерла от жажды. Боюсь, друзья, вам уготована та же судьба. Это — цена непослушания.
— Бред какой-то…, - прошептал Кристан. — Я давно знаю Нестора и не замечал за ним подобных замашек.
— Да? Ну тогда попробуй отсюда выйти, — насмешливо ответила призрак.
— И попробую!
Парень вскарабкался наверх, подбежал к двери и со всей силы заколотил в створки.
— Наставник! — заорал он, деря глотку. — Наставник, мы все! Выпускайте нас! Наставник!
Бедняга вопил и колошматил дверь минут десять, после чего крики и стук сменились тяжелым неровным дыханием, казавшееся из-за пещерного эха стонами умирающего. Вера поспешила к другу и нашла его привалившимся к стене с запрокинутой головой — точно в таком же положении, как и скелет погибшего ребенка. А если точнее, то не погибшего, а зверски убитого тем, кто посмел взять на себя ответственность за воспитание учеников.
