Мгновение я непонимающе рассматривала лицо Луи, прежде чем взять записку. Медленно ее развернув, я встала так, чтобы свет от люстры падал на неровные строчки с резкими черточками и жесткими линиями. Почерк брата узнаю из тысячи. Такой стремительный и бескомпромиссный, — под стать самому Нику.
«Может быть, ты не захочешь со мной говорить. Но прошу тебя, не делай ошибок. Пожалуйста, приходи туда, где мы встретились первый раз, в пятницу, в час дня».
Первый раз… я прикрыла глаза, вспоминая. Вряд ли Ник помнит самую-самую нашу первую встречу. Мы тогда были совсем маленькими, а он совсем другим, — скорее всего, он и не запомнил. Но по-настоящему мы впервые встретились в старших классах. В кафе на углу, я так часто там бывала в детстве, что с закрытыми глазами найду дорогу.
И, кажется, в тот день я обозвала его индюком, петухом и пиявкой, а он меня мелкой, зловредной и пакостливой девчонкой: надо было уже тогда заподозрить, что мы родственники! А всего-то он меня облил нечаянно кофе, а я дала ему пинка… мы всегда были не разлей вода, что тут поделать. Но тогда я и представить не могла, что все так обернется. Что мы станем злейшими врагами и окажемся по разные стороны баррикад.
Я сложила записку и повернулась к Луи.
— Я приду.
Дверь хлопнула, мы с Луи одновременно оглянулись на прибывшего Де Мора. Демон ругался вполголоса и обещал кого-то утопить в чае. Зная демона — страшное пожелание.
Но увидев Луи, Де Мор на мгновение застыл, так и не сняв до конца плащ, а потом очнулся и все-таки повесил плащ на вешалку.
— Что-то случилось? — настороженно спросил он у Луи.
— Что ты, нет. Зашел поздороваться. Ты нашел моего мишку? — Луи стремительно подлетел к Де Мору, явно собираясь стребовать украденное, но демон скривился и панибратски хлопнул беднягу по плечу.
— И тебе хорошего дня. Пока-пока.
Не дав Луи опомниться, Де Мор распахнул дверь и вытолкал за нее возмущенного гостя. А потом захлопнул ее прямо перед носом француза и, широко зевнув, запустил руку в волосы и хорошенько их взлохматил. Мне вдруг захотелось повторить этот трюк — и именно с волосами Де Мора.
— Все в порядке? — спросил он у меня, как ни в чем не бывало.
Сказать ему о записке? Я сжала бумагу в руке, колеблясь, но почему-то умолчала — это мое дело и моего брата. И разобраться мы должны сами, без свидетелей. Я спрятала записку в длинном рукаве и затолкала предательские мысли о предстоящей встрече далеко в подсознание, — там, где до них не добраться даже Де Мору.
— Да, вполне. Ты принес шоколадки! — я бросилась к блюду, которое принес Де Мор и, выбрав круглую конфетку, изобразила радость и любовь к жизни. — Как раз то, чего не хватало заблудшему ангелу!
Де Мор отдал мне блюдо и присел на краешек кровати. Разумеется, при этом пояс его штанов сполз совсем уж неприлично, и я поняла, что да, ангел на его бедре все-таки наполовину обнаженный. Если не сказать голый.
Кто бы сомневался. Стараясь не смотреть на татуировку, я присела рядом и занялась изучением конфет. Лично я люблю шоколад в шоколаде, ну и еще марципан в шоколаде, — о чем демон, разумеется, каким-то образом прознал.
— Все образуется, — тихо сказал Де Мор.
— Ты в это веришь? — серьезно спросила я, поднимая голову и пристально вглядываясь в фиолетовые глаза демона. Тот помолчал, но видно не захотел врать и, беспечно пожав плечами, откинулся на кровать и заложил за голову руки.
— Неа. Но кажется, обычно так говорят, если утешают?
Я легонько толкнула его ногу, и мы рассмеялись.
— Всегда сама доброта!
— Да, я такой. А еще дико милый, красивый, классный, сексуальный…
— Скромный, — вставила я, посмеиваясь. Де Мор дернул меня за руку, от неожиданности я потеряла равновесие и растянулась на кровати, чудом удержав при этом блюдо с шоколадками.
— Нет уж, я далеко не скромный, — демон положил руку на мой бок и, отставив блюдо, притянул к себе. — Но зато умный. Я что-нибудь придумаю, ангел. Ты не одна, я всегда буду рядом. Тебе стоит только позвать…
Я завороженно уставилась в фиолетовые глаза, чувствуя, как убыстряется мой пульс, как сердце стучит чаще и сбивчее… взгляд Де Мора скользнул по моим губам, и я сама вдруг поймала себя на том, что вспоминаю тот вечер, танец и поцелуй… вывернувшись из рук де Мора, я резко села и провела рукой по лбу.
— В том числе и ночью, — ничуть не растерявшись, Де Мор рассмеялся, раскинулся звездочкой на кровати, и напряжение схлынуло. — Тебе стоит только позвать меня ночью, и ты запомнишь ее навсегда! Потому что это факт, я неотразим и великолепен во всех своих проявлениях, и ты от меня, разумеется, без ума! Я знаю, можешь не говорить…
— Де Мор!
— Вот так позвать, правильно, — промурлыкал демон довольно, и я не удержалась и еще раз стукнула его по ноге, на этот раз сильнее.
— Ай, — притворно пожаловался демон. — Ангелы меня обижают! Ну хорошо, я согласен и на цепи с кнутами… эй, а сейчас-то за что?!
— Распутник, — беззлобно проворчала я, запихивая в рот сразу много-много конфет, отчего получилось не распутник, а «рафпуфик», чем изрядно повеселила демона. Вот наглец!
И когда он уже подтянет свои брюки? Я покачала головой, целиком сосредоточившись на блюде с угощениями. И нет, я не думаю о предстоящей встрече, и нет, Луи ничего мне не приносил от брата. Я маленький, безобидный ангел, и я ничего не замышляю…
…я натолкнулась на изучающий взгляд демона и чуть не подавилась. Поняв, что его засекли, Де Мор мне беззаботно улыбнулся, я улыбнулась в ответ, и мы оба сделали вид, что заняты конфетами.
* * *
Рынок шумел, продавцы ругались с покупателями, расхваливая товар («как можно за такую красоту давать жалкую монетку, имей совесть!»). Маленькая площадь гудела, как потревоженный улей, и мне с трудом удавалось проталкиваться сквозь толпу… пятница. Было бы странно, если бы демоны чествовали воскресенье, но свободные дни у них, разумеется, были, и пятница — один из них.
Я быстро проталкивалась между демонами, кого пихая локтем, кого отталкивая с дороги. Обычно я не жалуюсь на рост, но по сравнению с огромными рогатыми тварями я — просто дюймовочка какая-то. Меня то и дело норовили забодать или затоптать, и мне остро не хватало поддержки Де Мора в этом бедламе.
Вздохнув, я оттолкнула демона с дороги и выбралась в небольшой коридорчик позади рынка. Широкий капюшон наполовину скрывал лицо, но этого мало, я не хотела, чтобы за мной кто-то увязался. Белые стены хранили угрюмое молчание, лишь эхо от каблуков металось между стен. За мной стали меньше следить, но это не значит, что у стен нет глаз и ушей.
