— Неужели оно еще действует? — восхищенно спросила Адхара.
— Безусловно. Время здесь не в счет, — ответил Андрас. Затем он посмотрел на девушку. — Нам нужен ключ.
— То есть?
— Кровь, — сухо заявил мужчина. — А точнее, твоя кровь. — Андрас снова кинул взгляд на портал.
— Кровь Сирен, не так ли?
— Без нее заклятие не подействует, а нам будет грозить верная смерть. Эльфы — тот народ, который очень ревностно охраняет свои секреты, — попытался отшутиться Андрас.
— Делай то, что нужно, — произнесла Адхара и протянула ему свою руку.
Мужчина достал стеклянную емкость и тонким скальпелем рассек кожу девушки. Надрез был настолько мал, что она ничего не почувствовала. Достаточно было двух капель, а потом Андрас прижал к ране платок.
Мужчина бросил в портал ампулу с кровью, показалось, что пленка, окружавшая храм, растворилась на мгновение, чтобы потом появиться вновь в виде манящей густой голубоватой водной глади.
Андрас взял девушку за руку и с силой сжал ее.
— Пошли, — сказал он, и они прыгнули в отверстие портала.
Адхара испытала странное ощущение. Было холодно, словно заледеневшее озеро разверзло перед ней свои глубины, и одновременно ей казалось, будто жаркое опустошающее пламя коснулось всего тела девушки. Это было мгновение, полное яркого света. Потом свечение погасло, и они оба оказались в совершенно другом месте, не имевшем ни четких границ, ни размеров: это был храм.
В основании храма — круглый постамент. Пол охвачен языками пламени, впрочем, ни Адхара, ни Андрас не ощущали никакого жара. Стены из сверкающего черного кристалла украшали бесчисленное количество оружия: копья, мечи, стрелы, арбалеты, железные булавы и луки. Множество острых мечей, свисавших даже с купола, грозно нацелили свое острие на пришельцев. Все пространство храма было поделено надвое целым рядом колонн, выстроенных вдоль стен и образовавших тем самым некое подобие галереи. Каждую колонну окружали ужасные светильники, которые, устремившись сквозь пол вверх, то погасали, то вспыхивали с новой силой. Все внутреннее убранство храма имело довольно свирепый вид. Это место как нельзя лучше подходило для прославления бога войны, разрушений и созидания, начала и конца всего сущего.
В самом центре зала в окружении пламени и молний возвышался круглый алтарь. На нем лежал меч, обвитый ветвями бог знает откуда взявшейся здесь зеленой лозы, украшенной благоухающими и красными, как кровь, цветками.
— Тенаар… — прошептал Андрас, преданно падая на колени. Это было обиталище его бога, которому он посвятил столько лет своей жизни.
Адхара ощущала всю силу его веры и преданности.
— Ты разве не слышишь его, Адхара? Это же наш бог! — воскликнул мужчина, вставая на ноги. Его глаза неистово сверкали. — Разве ты не понимаешь, что в нем твое спасение? Он освободит тебя от гнетущих рабских оков!
Мужчина взял девушку за руку и подвел ее к алтарю.
— Встань на колени.
— Что ты будешь делать?
— Я благословлю тебя мечом, окроплю тебя соком цветов фламии. Растение, что ты видишь здесь, посвящено богу. И только тогда ты будешь спасена.
Адхара посмотрела на сверкавшие впереди себя молнии и языки огня, объявшие оружие.
— И ты должен взять его?
Андрас, улыбаясь, кивнул.
— Но…
Больше слов не требовалось.
Мужчина, не переставая улыбаться, долго смотрел на свою спутницу. И тогда Адхара все поняла.
— Даже такому посредственному магу, как мне, известно, что магия всегда требует что-то взамен. И мой поступок, несмотря на то что я, вдохнув в тебя жизнь, сделал из тебя человека, навсегда останется святотатством.
— Что с тобой будет? — пробормотала Адхара, уже предчувствуя ответ.
— А с другой стороны, — продолжал Андрас, словно не слыша вопроса девушки, — я воспользовался Запретной магией и отдалился от бога. Еще недавно я считал, что ради победы добра допустимо совершить любую мерзость и что, напротив, чем дальше я погружаюсь в нее, тем более высокую оценку Тенаара получит моя слепая вера.
— Андрас…
— Поскольку именно об этом говорили мне Недремлющие, я в это свято верил. Но за эти дни я испытал на себе, насколько далек я от веры. Моя болезнь, мои бесполезные молитвы и вот теперь это. Все это были знаки: Тенаар не желал, чтобы я поклонялся ему неосознанно, отвергая свою человеческую природу. И я понял это благодаря тебе.
Адхара схватила мужчину за руку, почти вынуждая его прекратить свою нелепую исповедь.
— Что же с тобой будет? — снова с отчаянием в голосе спросила девушка.
— Этот меч высосет все силы у всякого, кто возьмет его в руки. И только эльф может уйти отсюда невредимым. Так говорится в рукописях, именно так постановили те, кто и спрятал это святилище.
Адхара покачала головой.
— Я не хочу! Я устала выживать за счет жертвоприношений других! — завопила она.
— Все будет хорошо, — шепнул Андрас, наклонившись к лицу девушки. — Конец наступит раньше, чем я умру, вот увидишь.
Но Адхара чувствовала, что он говорил это только для того, чтобы успокоить ее.
— Я не могу принять эти условия.
— Ты умрешь.
— Быть может, так было бы даже лучше. Быть может, мне вовсе не нужно было появляться на свет.
Внезапно Андрас помрачнел.
— Не говори так. Адхара, ты — единственное разумное существо во всей этой истории. Ты воскресла из мертвых и только одна вызываешь мою истинную гордость. Ты пожертвовала своей кровью ради моего спасения. В тебе значительно больше души, чем во мне, и не столько потому, что ты Посвященная, сколько потому, что ты — девушка, и ты доказала, что ты человек!
Адхара не знала, что и сказать. Горячие слезы, обжигая ее щеки, испарялись от жара пламени.
— Я не могу лишить тебя твоего предназначения, я не могу перечеркнуть все то, что сделал. Так живи, Адхара, живи и будь свободна даже тогда, когда все будет кончено и когда Всплывший Мир снова обретет покой. Будь свободна от меня, от Тенаара, от любой другой узды. Живи свободно и счастливо.
Затем мужчина вырвался из рук Адхары и бросился к алтарю.
— Андрас!!!
Девушка вскочила, пытаясь остановить его. Но Андрас был неудержим: он уже сжимал одной рукой рукоять меча, а другой ее спасительный цветок.
От заполонивших весь храм пламени и молний затряслись стены. Андрас встал на цыпочки и в конце концов смог вырвать меч. Его лицо превратилось в сплошную маску боли.
— Встань на колени, — с трудом проговорил он.
— Не могу… я так не могу…
— Встань на колени, или все усилия окажутся напрасными! — взревел он, пошатываясь.
